Костик из Солнечного переулка. Истории о самом важном для маленьких взрослых и огромных детей - Елизавета Николаевна Арзамасова
9. Про слёзы
Иногда так хочется плакать. Вот прямо сейчас хочется! Зареветь громко-громко. И не останавливаться, пока не выплачешь всё до последней слезинки! У меня так сделать никогда не получалось, потому что мужчины не плачут.
Папа об этом мне говорит с самого раннего детства. Это очень несправедливо! Просто беда. Я заметил, что многое из того, что можно девчонкам, пацанам нельзя. Мы с папой на эту тему хорошо однажды поговорили. Он мне всё объяснил про мужскую силу, про защитников. Конечно, я понимаю: что это за защитник такой, если вместо того, чтобы давать отпор врагам или бандитам каким-нибудь, он просто сядет и заревёт.
Понаблюдал за родителями. Мама у нас часто плачет. И от радости, и от неприятностей. Она может заплакать, просто когда кино смотрит. Папа маму тогда тут же принимается жалеть и успокаивать. Ещё не хватало, чтобы они вместе всё время плакали.
Однажды мама на балконе кофе пила и вдруг заплакала со словами: «Какой же красивый вечер! Какой закат! Как я вас люблю, мои мальчики!» Ну нормальная? Я бы папу не хотел в такой ситуации, плачущим от заката, увидеть… А вот самому пореветь охота бывает. Наверное, я в маму.
Куда мне деть все эти стыдные слёзы? Как мне с ними справляться? Я ещё не решил. Иногда, когда они подступают близко-близко, я сильно концентрируюсь, беру себя в руки и решаю пореветь, когда родителей не будет дома. Но потом, когда остаюсь один, никак не могу выдавить из себя ни слезинки. Сейчас вот сижу в беседке и знаю, что мама в любой момент может позвать на обед. Глупо будет возвращаться зарёванным. Начнутся вопросы, придётся придумывать какую-то историю, а я не очень хороший придумщик. И ещё маму не хочется расстраивать, а папу разочаровывать.
«Мужчины не плачут». Как же не плачут? Я однажды видел, как дедушка из дома № 3а слушал музыку и плакал. И это он ещё не выпивал ничего. Просто заиграла его любимая песня какая-то, или не любимая. Он не объяснял.
Мы сидели во дворе за столом. Мужики играли в шахматы. Кто-то из соседей чайник принёс и сладости. А ещё – маленький радиоприёмник на батарейках. Смешной такой. Ленка сказала: «Доисторический». И что даже из её телефона музыка громче играет, чем из этого приёмника. А дедушка ей ответил: «Ой! Что б ты понимала?» Видимо, обиделся за приёмник. Дедушка за все вещи из старой жизни обижается.
Он как-то во двор свои подушки проветривать вынес, и ему один сосед сказал, что их лучше в химчистку сдавать, а другой – что от старых подушек с перьями внутри вообще нужно избавляться, что они «пылесборники». Так вот дедушка им обоим ответил: «Что б вы понимали?»
А действительно, чего они к нему и ко всем его вещам пристают? Ещё и советы какие-то дают?
Дедушка целую огромную жизнь прожил, как-то сумел со всем разобраться. А главное, никто же его не слушает долго, как я, поэтому он и не может рассказать этим соседям, почему старые подушки – это не пылесборники, например, ну, чтобы они поняли.
Я помню, как в тот вечер заиграла какая-то мелодия по радио, и дедушка прям замер сначала. А потом взял приёмник, близко к уху его поднёс и заплакал. Горько-горько. И тут никто ему глупых вопросов задавать не стал, и успокаивать не пытался, и советы не стали давать про то, что не надо плакать от музыки, и никто не напомнил, что мужчины не плачут. Всем было будто неловко немножко.
Потом музыка закончилась, дедушка достал из кармана большой мятый носовой платок, высморкался и зачем-то всем нам сказал: «Ой, что б вы понимали в этой жизни?»
Мне казалось, что я что-то всё-таки понимаю. Ну хорошо. Не понимаю, а чувствую. Мне легче не заплакать, если ударюсь больно или упаду и все коленки и ладони об асфальт расцарапаю. Я однажды при папе упал, встал спокойно, отряхнул штаны и пошёл дальше. Так папа потом весь вечер рассказывал маме, что я ни слезинки не проронил. Очень мной гордился. Называл меня героем. Я ничего геройского в этом не вижу. Когда немного больно, можно и потерпеть. Чтобы папа гордился, не плакать, когда упал. А чтобы маму не расстраивать, не плакать, когда она потом царапины обрабатывает. Ничего сложного. Это я умею.
Сложнее не плакать от обиды. Когда обзываются, например. Или когда что-то не получается, а все над тобой смеются. Но самая страшная обида – это та, которая подкрадывается незаметно и без особенной причины. Это когда знаешь, что «сам дурак», когда хочешь сказать что-то умное, а получается совсем наоборот. И пусть никто даже не заметит твоей глупости, но такое внутри волнение наступает, что хочется сразу провалиться от стыда. И чем тебе стыднее за себя становится, тем больше начинаешь дурацких поступков совершать.
Наша учительница начальных классов как-то маме сказала, что мне будет сложно дальше в школе, потому что у меня «слабый словарный запас». Она считает, что с литературой и историей у меня будут большие проблемы, что мне нужно делать упор на математику.
Вот откуда она знает, какой у меня словарный запас? Этого вообще никто не знает.
Я слова очень люблю. Я их люблю даже больше, чем те, кто всё время болтает и их вслух произносит. Я как услышу новое слово, сразу начинаю с ним всякие истории придумывать, а некоторые даже записываю.
Вдруг я вообще вырасту и писателем стану? И напишу что-то очень честное. И все узнают то, что до этого не знали. Вдруг я смогу? Вот про то, что мужчины плачут, я бы написал.
У меня однажды был совсем грустный день. Может быть, и у вас такие бывали. Когда не знаешь, почему ты злишься, и даже если кто-то спросит, то объяснить не сможешь. Я даже очень хотел Мусю пнуть. Прямо пнуть… Ну придёт же такое в голову? Потом я передумал. Не потому, что у меня есть совесть, а потому что Муся бы меня зацарапала. Она умеет за себя постоять. Я тогда подумал, что в школе так же бывает. Пацаны задираются к кому-то не потому, что по делу, а потому что очень хочется кого-то пнуть. Они к тем, кто за себя может постоять, никогда не полезут. А слабого могут обижать часто.
Меня не обижают особо,
