Яков Аким - Учитель Так-Так и его разноцветная школа

— Нет его тут! — закричали школьники. Часы опять зашипели.

— Я не могу при вас осмотреть часы, — тихо сказал человек. Слышите! Они не терпят лжи.

— Ну и плевать! — завизжала вежливая старушка. — Плевать на ваши часы! Отдайте мешочек, украли мешочек!

— Так-так, прошу вас удалиться, — сердито сказал учитель. — Вы забываетесь, здесь дети.

— Это разбойники, а не дети! — выкрикивала вежливая старушка, пятясь от костра. — Где мой внук? Я этого так не оставлю, вы мне еще ответите за мешочек!

ЛУЧШИЙ МОЙ ЧЕЛОВЕК

— Не стоило ее обижать, — сказал мастер вслед вежливой старушке. Он все держал часы обеими руками, как бы отогревая механизм. Понимаете, я еще смолоду задумывался над одной странной штуковиной.

Он помолчал, подбирая слова.

— Вот ведь что. Каждый из нас бывает то хорошим, то похуже, а иногда и совсем никудышным.

Мастер подошел к костру и прикурил от уголька.

— И во мне самом, я чувствовал, спорят хороший человек и неважный. Да. А так хотелось, чтобы всегда брал верх самый лучший мой человек — тот, что любит работать, знает цену дружбе, который не боится говорить правду и не причиняет боли другому.

— А как же узнать, — поднял руку Понимальчик, — какой человек ты сейчас — хороший или плохой?

— То-то и оно, — улыбнулся мастер. — Был у меня один знакомый волшебник.

— И он всегда вам говорил? — подпрыгнул Мультик.

— Нет, — покачал головой мастер, — просто-напросто мой лучший человек сам тянулся к этому волшебнику. И уж когда мы были рядом, я знал — беспокоиться не о чем.

— Наверное, вы любили этого волшебника? — высоко подняла брови Ленточка.

Мастер не ответил ей, только глубоко затянулся папиросой и продолжал:

— Но вот беда: волшебник был слишком занят и разыскивать его становилось все труднее. Тогда-то и пришло мне в голову вложить в эти часы один секрет.

— Мы никому не расскажем, — прошептал Чистая Пятка.

СЕКРЕТ УДИВИТЕЛЬНОЙ ЛУКОВИЦЫ

— Несколько лет я собирал и отлаживал механизм, — задумчиво сказал мастер, — приглядывался к людям, пробовал угадывать их мысли, слушал пение птиц на рассвете. И вот в одну прекрасную ночь работа подошла к концу. Часы были готовы.

— Они идут точно по солнцу? — спросил Фок.

— О, не это в них самое главное, — ответил мастер. — Когда часы шли секунда в секунду, а на рассвете пели вместе с птицами, это значило, что они рады за моего лучшего человека. А когда неважный человек, неправдивый и черствый, одолевал во мне хорошего, часы то и дело останавливались, убегали вперед или отставали. И громко шипели, вместо того чтобы петь по утрам.

— А тот волшебник? — спросил кто-то.

— Теперь я мог не тревожить обремененного делами волшебника, сказал изобретатель часов. — А через некоторое время и сам научился понимать, когда поступаю хорошо, а когда плохо.

— И вы подарили часы той старушке, потому что она вежливая? спросил Понимальчик.

Мастер рассмеялся.

— Нет, — сказал он, — я дал их своему другу. Но после этого часы сменили, должно быть, не одного хозяина. Люди, в которых плохое сильнее хорошего, избавлялись от подарка: кому нужны часы, если они неправильно показывают время, да еще и шипят. А тот, кто кое-чему научился, передавал часы другим.

— Понятно, — пробасил Фок. — И никто не завидовал.

— Само собой, — кивнул мастер. — Чего же завидовать, если другой человек становится лучше?

ЧАСЫ ЗАПЕЛИ

Костер догорал. Молочные струи тумана сделались сиреневыми.

Мастер достал из кармана ключик.

— Часы заводятся раз в год, — сказал мастер. — Никто не мог этого сделать, потому что ключ остался при мне.

Он отщелкнул крышку часов и осторожно вставил ключик в прорезь.

Слышно было, как на лугу позванивает колокольчиком Тамара. Тяжелые капли росы, шурша, скатывались с веток в траву.

Мастер несколько раз повернул ключик.

Что-то щелкнуло в механизме, потом послышался тоненький высокий звук, как будто птица пробовала голос.

Это запели часы.

Учителю показалось, что он снова играет отцу веселую песенку на глиняной дудочке-окарине.

Чистая Пятка увидел себя рядом со спасенным Фоком.

Ушастик вспомнил про Тамару и с нежностью подумал о ней.

Понимальчику захотелось угостить Ленточку земляникой.

И всем отчего-то стало хорошо и грустно.

То ли оттого, что серебряное горлышко отыскало в каждом из них хорошего человека.

А может, оттого, что первый утренний луч показался из-за верхушек деревьев и позолотил крышку часов.

Может быть… Да разве всегда мы знаем, отчего нам хорошо или грустно?

СВОЙ ВОЛШЕБНИК

Музыка постепенно стихла, словно спряталась в свой серебряный домик-луковицу.

— Так-так, — задумчиво проговорил учитель, — это… это непостижимо! — Он снял очки и потер переносицу.

— А вы когда-нибудь еще дадите послушать? — попросил Чистая Пятка.

— Послушать? — переспросил мастер. — Нет, пожалуй…

— Эх! — тяжело вздохнул Фок.

— …пожалуй, — продолжал мастер, — я оставлю часы у вас, в разноцветной школе.

— На целый год? — подпрыгнул Мультик.

— Да, — сказал мастер и протянул Фоку заветную луковицу, — но только…

— Что — только? — испугался Фок и прижал часы к животу.

— Часам слишком часто приходилось шипеть, и если не дать механизму отдохнуть, боюсь, он разладится.

— А мы будем… мы не будем, чтобы они шипели! — закричала Ленточка.

— Хорошо, — улыбнулся мастер, — постарайтесь, чтобы часы пели по утрам! Сказать по правде, я и не беспокоюсь — ведь в вашей школе есть свой волшебник.

Все изумленно оглянулись по сторонам, а мастер лукаво прищурился.

— Да, — продолжал он, — этот волшебник сумел разглядеть в каждом — и в тебе… и в тебе… и в ней — самого лучшего человека. И многому научил вас.

— Что вы, — сказал учитель Так-Так, и солнце быстрым зайчиком сверкнуло в его очках, — ведь мы еще только начинаем учиться.

Он достал школьный звонок и зазвонил.