Галина Карпенко - Тамбу-ламбу. Три звонка
Десятиклассники смеялись, хлопали друг друга по плечу. Первоклассники робко смотрели на них и ещё не верили, что все они, такие большие и такие маленькие, будут учиться в одной школе.
Шура шла не спеша. Вот окончится дорожка, пересекающая парк, и покажется ограда новой школы. Времени остаётся мало. Но Шура идёт ещё медленнее. Её обгоняет незнакомая весёлая девочка. Шура смотрит ей вслед. Будет ли у неё в новой школе подружка?
«Если отсюда до старой школы идти пешком, то, наверно, придёшь только к вечеру», — думает Шура. В старой школе у Шуры была подружка — Настенька. Они дружили в школе и вместе ездили в пионерский лагерь…
Дорожка кончается. Было бы очень хорошо, если бы сейчас рядом шёл дядя Дим…
«Как тебя зовут?»
Если бы это была старая школа, Шура, наверно, давно бы кружилась, крепко взявшись за руки с Настенькой, так же как кружится обогнавшая её в парке весёлая девочка. А здесь она стоит в стороне, и никому нет до неё никакого дела. И вдруг чьи-то тёплые ладони закрыли ей глаза.
— Ты в какой класс? — спросила Шуру невидимая девочка.
— В пятый «А», — ответила Шура. И, открыв глаза, увидела девочку, приземистую, с тугими косичками, похожую на Настеньку.
— Девочки! Девочки! — закричала она. — Идите сюда, вот наша новенькая!
И вокруг Шуры образовался сразу целый хоровод.
— Как тебя зовут? — спросила девочка, которая обогнала Шуру в парке.
— Подождите, девочки, — сказала другая. — Мы сейчас угадаем…
— Ты А. Проценко! — закричала третья.
— Ты Аня? Ада? Алёнушка? — гадали девочки.
— Нет, нет, — повторяла Шура.
— Как же она может быть Алёнушкой, — кричала девочка, похожая на Настеньку, — ведь Алёнушка — это Е, а она А.
— Я Шура, — сказала Шура.
— Шура. Александра! Шура Проценко! Вот мы и угадали!
— Ты знаешь, — наперебой объясняли девочки, — у нас в классе много новеньких, но всё мальчишки… Ты только одна девочка. А ты знаешь вон того мальчишку? Он тоже из нового дома.
Шура посмотрела на мальчишку, который, размахивая портфелем, о чём-то спорил с другим мальчишкой. Нет, она его совсем не знает. Она не знает, что его зовут Володя Рогов, что он живёт с нею в одном доме, что это он сегодня утром позвонил в их квартиру и исчез, когда она открыла дверь.
— Нет, я его не знаю, — ответила Шура.
1357:22=
Все ученики пятого класса «А» сидели за партами.
Володя Рогов сидел рядом с Шурой. Он не стал спорить, когда их посадили вместе.
В старой школе он никогда не сидел с девчонкой. «Потом пересяду», — решил Рогов.
В классе наступила тишина. Учитель захлопнул журнал, отодвинул в сторону вазу, в которой, тесно прижавшись друг к другу, стояли пёстрые гладиолусы, и сказал:
— Начнём знакомиться.
Первым он вызвал к доске Володю Рогова. Примеры по арифметике были нетрудные, и Володя их решил правильно. Он слышал, как учитель за его спиной повторял:
— Так, так, молодчина!
Подчеркнув последний ответ широкой чертой, Володя громко его повторил.
— Хорошо, садись! — похвалил Володю учитель.
И Володя пошёл на своё место так, будто он был только что у доски в своём классе, в старой школе.
Как славно, что первый урок был арифметика!..
После Рогова к доске пошла та самая весёлая девочка, которая обогнала Шуру по дороге в школу.
Она даже не пошла, а побежала и, пританцовывая, стала стирать с доски примеры, написанные Володей.
— Не прыгай! — сказал ей учитель и начал диктовать.
Примеры были уже гораздо труднее. Володя всё равно очень быстро их решил. Заглянув в тетрадь соседки, он подвинул к ней свою так, чтобы хорошо были видны все ответы. Шура незаметно положила на его тетрадь промокашку. Тогда Володя нарисовал на промокашке смешную рожу и написал печатными буквами: «Дура».
Девочка у доски стояла спокойно, потом стала оглядываться.
— Ну, как ты будешь решать? — спросил учитель.
Весёлая девочка молчала, а потом, будто чему-то обрадовавшись, сказала:
— Не знаю.
Рогов торжествовал. Ему не сиделось на месте, и он протянул руку:
— Можно, я решу?
— Я уже тебя вызывал, — сказал учитель. — Теперь пойдёт к доске Коршунов. Иди, Миша!
С первой парты поднялся мальчик в очках. Он покраснел, подошёл к доске и, взяв в руки мел, сказал:
— Я слушаю, — так, как отвечают на звонок телефона.
Миша быстро решил задачу. Учитель не удивился.
— Прекрасно, — сказал он. — А ты?..
Это уже относилось к девочке, которая не могла решить ни одного примера.
— А ты? — повторил учитель. — Ты, Левашко, останешься после уроков, придётся с тобой поговорить. Видно, что за лето у тебя всё из головы вылетело. Итак, продолжаем…
Миша Коршунов весь перемазался мелом. Он волновался, стирал и снова писал цифры, которые ему диктовал учитель, а потом молча стал писать ответ за ответом. Он так сильно нажимал на мел, что тот даже крошился.
— Ну, как же ты решал? — спросил учитель.
— Я? — Миша несколько раз повторил: — Я решал… я решал… — но так и не смог объяснить, как же он решил все примеры.
Ответы были совершенно правильные, и учитель сказал:
— Садись, Коршунов. Я доволен.
Коршунов сел за парту и даже вздохнул — наконец-то он снова на своём месте и никто его ни о чём не спрашивает. Как хорошо!
После уроков в пятом классе «А» выбирали редколлегию, старосту и записывались в разные кружки. Но Володина соседка, Шура Проценко, никуда не записалась. Как только прозвенел звонок, она исчезла. Исчезла так быстро, что никто не заметил.
Как это было…
Шура Проценко спешила домой. Дома её ждёт дядя Дим!
Окно в комнате было открыто, со двора доносился запах отцветающих ноготков и невысохшей краски, которой были выкрашены скамейки. Шура сидела рядом с Димом и рассказывала ему про свой первый день в новой школе.
— Представляешь? Надо было взять старые учебники, чтобы вспомнить то, что вылетело из головы. А я забыла. — Шура взяла в руки прошлогодний задачник с чернильными пятнами и нарисованной кошкой на последней странице.
— Как же ты обошлась без него в школе? — спросил Дим.
— В школе я обошлась, — ответила Шура. — Я переписала примеры у мальчика, который сидит рядом со мной.
— Славный парень? — спросил Дим, набивая свою трубку.
— «Славный парень»! Он знаешь что?
И Шура стала жаловаться дяде Диму на Володю Рогова, рассказывать, как это было.
— Можно, я перепишу у тебя примеры, которые нам задали на дом? — спросила Шура у Рогова. Она сделала вид, будто не заметила промокашки, на которой расплылись четыре чернильные буквы. — А то у меня нет задачника.
— Списывай.
Володя пододвинул ей книгу. Шура торопливо переписывала пример за примером.
— Задачник потеряла, вот макака! — удивлялся Володя. Он смотрел, как Шура пишет, и ждал, что она вот сейчас, сейчас поставит кляксу.
И Шура поставила кляксу.
— Ой! — сказала она.
— Вот тебе и «ой». Теперь только не три резинкой. Пусть просохнет, — посоветовал Володя. — Подсохнет, тогда подчистим ножиком.
Они вместе ждали, когда высохнет чернильное пятно, и Рогов великодушно соскоблил его своим перочинным ножом. Это было очень великодушно, не каждый мальчишка на это способен.
Но на парте лежала злополучная промокашка.
Если бы Рогов не только разрешил Шуре списать примеры из своего задачника, а совершил бы что-нибудь более замечательное, Шура всё равно бы ему не простила, и совсем не то, что он написал про неё, — ей было обидно другое: что он о ней подумал. Шура никогда не списывала чужих решений или диктантов.
«Списывать из чужих тетрадей — это всё равно что украсть», — говорил ей отец.
Красть чужие мысли — совсем ни к чему, если своя голова на плечах.
— Ты понимаешь, — спрашивала Шура дядю Дима, — что он подумал?
— Конечно, понимаю, — ответил Дим. — Но знаешь, мне кажется, что он уж не так виноват, этот Володька. Представь себе, может быть, в старой школе с ним рядом, за одной партой, сидел целых четыре года лентяй с пустой головой.
Ответственное поручение
— Вы, как я вижу, славно живёте! — сказал Шурин отец, вернувшись с работы.
— Очень славно, — согласились Шура и Дим. — Мы решаем прошлогодние задачи.
— А мне дана задача — сварить борщ! А я про неё забыл и задержался на стройке, — сокрушался Василий Дмитриевич.
— Ну, это дело поправимое, — сказал капитан.
И вот они все втроём стоят у плиты и варят настоящий борщ.
— Кипит, уже кипит! — кричит Шура.
— Только закипает, — отвечает Дим.
