Анника Тор - Правда или последствия
Они подтолкнули нас друг к другу, и, как только мы оказались рядом, как во время танца, Фанни схватила меня за подбородок и потянула вперед, а там кто-то уже держал за голову Юнаса. Я крепко сжала губы. Не дождетесь!
Потом они нас отпустили и стали смеяться.
Слезы застилали мне глаза, и я почти ничего не видела, но все же смогла протолкаться к двери и выйти.
— Нора, — услышала я сзади голос Сабины, — Нора, это же шутка!
В другой комнате «малышня» играла в хоккей на столе, Эммина мама подметала разбросанный попкорн.
Не говоря ни слова, я быстро прошла мимо них.
— Нора! — позвала меня Эммина мама. — Ты уходишь? Что-то случилось?
Было только без двадцати десять, когда я вернулась домой. Лампа в прихожей не горела, но дверь гостиной была прикрыта неплотно, и из комнаты в прихожую падал луч света. Я слышала их голоса — мамы и Феликса. Они говорили тихо, так что слов я разобрать не могла. Иногда до меня доносился мамин смех — тихий и нежный.
Я долго стояла, не зажигая света. Они меня не видели. Теперь их разговор часто прерывался, временами я слышала только тяжелое дыхание Феликса. Потом мама захихикала, будто от щекотки, так она смеялась, когда я была маленькая и забиралась воскресным утром к ней в постель. Потом что-то упало на пол, и я услышала мамин голос:
— Подожди, пойдем в спальню.
Дверь гостиной отворилась, в прихожей стало светло. И они увидели меня. Я была в куртке, но не стала притворяться, будто только сейчас вошла. Мне было все равно, что они подумают. Мне вообще все было безразлично.
— Нора, — удивленно сказала мама, — Ты уже дома? Что-то случилось?
— Нет, — ответила я. — Просто вечер был скучный. Спокойной ночи.
24. Дружить с Карин
Туалет возле школьной столовой — это помещение из двух комнат: в одной умывальники и зеркала, в другой пять кабинок, двери которых не доходят до пола, как в кинотеатре или универмаге.
Я была в кабинке, когда кто-то зашел в туалет. Судя по разговору, их было двое, и они остановились прямо напротив моей кабинки. Я услышала голос Фанни.
— Дурацкий вечер, — сказала она.
— Угу, — рассеянно ответила Сабина. Казалось, она думает о чем-то другом. Скорее всего, она поправляла макияж, глядя на себя в зеркальце.
— Мама с папой поедут в ноябре в Лондон, — сказала Фанни. — Вот тогда устроим настоящую вечеринку у меня дома. Никаких занудных теток, никаких Нор и других дебилов, будут только нормальные ребята.
— Вообще-то Нора нормальная, — возразила Сабина. — И майка, в которой она была на вечере, тоже довольно симпатичная.
Я затаилась в кабинке. Я уже пописала, но боялась пошевелиться, чтобы они меня не заметили.
— Может и симпатичная, но не на ней. А с Юнасом здорово получилось, они два сапога пара.
В фильмах, когда показывают, как герой прячется от преследователей в туалете, его часто выдают ноги, торчащие из-под двери, поэтому я постаралась подтянуть ноги как можно ближе к толчку.
— Знаешь, когда ты болела…
Это был голос Сабины.
— Что?
— Я один раз ходила к Норе домой. Угадай, кто у нее t был?
— Кто?
— Карин.
— Она что, дура? — возмутилась Фанни. — Дружить с Карин!
Я не выдержала. Я не хотела больше слушать и спустила воду. Шум воды заглушил ответ Сабины.
В тот же день после уроков вся их компания собралась в коридоре. Тобиас обнимал за плечи Сабину, Эмиль — Майю. Я наблюдала за ними краем глаза, пока надевала куртку, и думала: «Интересно, сколько времени понадобится Фанни, чтобы вышибить Майю с ее позиций?»
Я услышала, что Карин меня зовет, только тогда, когда она оказалась прямо у меня за спиной.
— Можешь зайти сегодня ко мне после школы? — спросила Карин.
— Нет, — сказала я, не оборачиваясь.
— А завтра?
Я видела, что Фанни смотрит на меня. Она толкнула в бок Сабину и что-то ей прошептала. Обе рассмеялись.
— Нет.
— Ты кое-что забыла, — сказала Карин, и в ее голосе появились жесткие нотки, которых я раньше у нее никогда не слышала.
— Что же?
— Он все еще у тебя. И никто об этом не знает… кроме меня.
Что мне было ответить? Я пошла к лестнице. Компания Фанни и Сабины уже спускалась вниз.
— Подумай, что будет, если я расскажу Сабине, — прошипела Карин.
Я обернулась к ней.
— Говори! — заорала я. — Говори кому хочешь! Я все равно не буду с тобой дружить! Никогда! Понимаешь?!
Я помчалась вниз по лестнице, растолкала ребят и выбежала из школы. По-моему, я плакала.
25. Сигареты
Я тренировалась подводить глаза три вечера подряд. На четвертый я наконец смогла сделать это красиво.
Я стояла в прихожей и надевала собаке ошейник, когда мама вышла из своей комнаты. На ней было новое красное платье.
Я думала, она что-нибудь скажет про мою косметику, но она, похоже, ничего не заметила.
— Нора, — спросила она, — ты надолго?
— Я потом посуду помою, — сказала я.
Я не знала, на сколько времени ухожу, и не хотела говорить, куда.
Мама говорила торопливо, мне показалось, что она нервничала.
— Друзья Феликса сегодня играют в клубе «Фэшинг». Я вернусь довольно поздно. Я бы хотела, чтобы ты присмотрела за Калле.
Я обычно не отказываюсь смотреть за Калле, но сегодня это было совсем некстати!
— А Антон не может? — спросила я довольно угрюмо.
— У Антона тренировка до девяти.
В голосе мамы явственно слышались металлические нотки, которые означали: «Ты уже взрослая, нельзя думать только о себе».
Она стояла передо мной в своем красном платье с вырезом почти до пупа и требовала, чтобы я думала о других. Кто из нас взрослый — я или она?
— А если у меня важные дела? Ты об этом подумала?
Голос мамы смягчился, и она сказала просительно: — Ну пожалуйста, Нора, выручи меня сегодня! Я так давно никуда не выходила!
С этим было трудно поспорить.
— Во сколько тебе нужно выходить?
— Он заедет за мной в половине девятого.
Часы показывали только без четверти семь. У меня оставалось еще довольно много времени.
— Хорошо.
Покопавшись в сумке, мама выудила оттуда смятую двадцатикроновую купюру и десятку. После долгих поисков ей удалось найти еще семь крон.
— И купи, пожалуйста, сигареты.
— А конфеты можно?
— У меня больше нет денег.
Измет сразу заметил мой макияж:
— Ба! Что случилось с твоим прекрасным лицом!? — воскликнул он, едва я вошла в магазин.
Пожилая женщина, складывающая покупки в корзину, уставилась на меня.
— Что случилось, вас не касается! — ответила я Измету.
Он не обиделся, только засмеялся и сказал:
— Ой-ой-ой! Что же барышня сегодня будет покупать?
— Сигареты, — ответила я.
Измет достал пачку желтого «Blend» и спросил:
— Надеюсь, для мамы?
Отвечать на глупые вопросы не хотелось. Я дала Измету деньги и сунула пачку в карман. Тетка с корзиной стояла сзади. Уже на выходе я услышала ее бормотание:
— Продавать сигареты ребенку… Конечно, чего еще можно ожидать от таких магазинов!
«Такими» тетка назвала магазины, принадлежащие эмигрантам. Бывают же дураки на свете!
Они стояли, где всегда. Едва Тобиас и Эмиль увидели Куки, они начали хрюкать. Наверно, думали, что это очень смешно.
Сделав вид, что меня это не касается, я, как ни в чем не бывало, подошла к ним. Как будто я была одна из них.
— Привет, — сказала я.
Они ответили — кстати, ответили почти все.
Фанни достала из кармана «Marlboro» и заглянула в пачку, но там было пусто.
— Черт, — выругалась Фанни, — У кого-нибудь есть сигареты?
Некоторые пошарили в карманах, но сигарет ни у кого не оказалось.
— Блин! — выругалась Фанни.
— У меня есть, — сказала я.
— У тебя?
Фанни уставилась на меня так, будто ей сказали, что я стала олимпийской чемпионкой на стометровой дистанции.
Я вынула сигареты и стала снимать с пачки защитную пленку. Без привычки я делала это немного неловко.
— Желтые «Blend»… — протянула Фанни — и я поняла, что выиграла не Олимпийские игры, а только районный чемпионат.
Открыв пачку, я попыталась изящным движением вытряхнуть сигареты поближе к краю, но они не слушались. Тогда я передала пачку Фанни:
— На, бери, — произнесла я как можно небрежнее.
Фанни выковыряла сигарету, зажгла, затянулась и предложила мне.
Что было делать? Я осторожно набрала в рот дыма и постаралась не закашляться. Гадость какая! Я передала сигарету дальше, Сабине.
Часы на Софийской церкви пробили девять, а я еще только бежала домой через парк. Я торопилась как могла, Куки еле поспевала за мной.
Я гуляла с ребятами. Я пробыла с ними весь вечер. Я угостила их сигаретами и курила сама. Сабине понравилось, как я накрашена, а Еспер, парень из другой школы, долго со мной болтал.
