Успенский Эдуард - Эдуард Николаевич Успенский

ЭДУАРД УСПЕНСКИЙ

*

АНТОЛОГИЯ САТИРЫ И ЮМОРА РОССИИ XX ВЕКА

Серия основана в 2000 году

*

Редколлегия:

Аркадий Арканов, Никита Богословский, Владимир Войнович,

Игорь Иртеньев, проф., доктор филолог, наук Владимир Новиков,

Лев Новоженов, Бенедикт Сарнов, Александр Ткаченко,

академик Вилен Федоров, Леонид Шкурович

Главный редактор, автор проекта

Юрий Кушак

Составители тома — Элеонора Филина, Юрий Кушак

Оформление тома — Лев Яковлев

Подготовка макета — творческое объединение «Черная курица»

при Фонде Ролана Быкова

© Успенский Э. Н., 2002

© Кушак Ю. Н., вступ. стати, составление, 2002

© Филина Э. Н., составление, 2002

© Яковлев Л. Г., оформление, 2002

«Я не диссидент,

Чебурашка не враг народа»

Вместо предисловия

По просьбе Э. Н. Успенского в предисловии к этому тому Антологии я использовал некоторые фрагменты моего интервью с автором этой книги, которое было опубликование в газете «Неделя» почти пять лет тому назад (26 января 1998 г.)

«История этого интервью или открытой беседы — как хотите — имеет далекую ретроспективу, улетающую в точку майского дня с распахнутым на Цветной бульвар окном редакции «Литературной России» тридцатипятилетней давности. Эдуард Успенский ворвался в детскую литературу, как сквозняк, — в разлетающемся пиджачке, вечный мальчик с острыми движениями и дробной речью, только влетевший и уже торопящийся — куда? В пачке стихов, к которым приколота восторженная записка Б. Заходера, были ставший вскоре знаменитым «Птичий рынок» и стихи, превратившиеся в мультипликационную «Пластилиновую ворону». Я показал стихи Льву Кассилю, моему редакционному куратору, и после его трех восклицательных знаков — улетели в сторону первой, еще осторожной славы Эдика Успенского. Мы с ним подружились.

Через год, кажется, он принес «Крокодила Пену» с очаровательным Чебурашкой, повесть в газете не напечатали, но для нее уже были распахнуты страницы будущих изданий, экранов кино и телевидения, да и читательские души — все уже было настежь! А он уже был в Простоквашино, где Кот Матроскин на весь свет рассуждал о несомненных преимуществах «правильного бутерброда».

Отшумел накануне Нового года юбилей, знаменитого— без преувеличения — сказочника. Интервью с Эдуардом Успенским прошелестели весело и взахлеб по всем средствам массовой информации. Многие из них я слышал или прочел Но вопросы, которые у меня были к нему, все-таки остались без ответа. Вернее, вопросы прибавились. Я приехал к нему в московскую мастерскую. Он вое такой же усмешливый. резкий в движениях и торопливый в речи, вечный мальчишка, предводитель веселого дворового народа.

— Твои произведения всенародно любимы и всемирно известны. Твой Чебурашка по количеству анекдотов не уступает ни Чапаеву, ни Штирлицу, ни Рабиновичу. Так народ своеобразно воздает должное своим героям. Рабиновичу в Одессе поставлен памятник. Создатели Чапаева и Штирлица озолочены лауреатствами и прочими высшими наградами государства. Честно говоря, я думал, что хоть теперь, к твоему юбилею, награда, как говорится, найдет своего героя. Опять — мимо?…

— Ты же знаешь, что в свое время я отказался от Госпремии, потому что этими прелестями награждались люди типа Софронова, Грибачева и т. д. Спрошу кстати: да кто их теперь знает? Я не хотел таким образом быть причисленным к их шеренгам. И дал телеграмму о том, что отказываюсь от лауреатства. Вот и теперь: месяца за два до моего нынешнего юбилея мне позвонили из Администрации Ельцина и сказали, что мне хотят дать какой-то очень почетный орден. Я отказался, они настаивали, и мне пришлось через «Новую газету» публично обратиться с просьбой никакими государственными наградами меня не награждать. Дело в том, что власть должна быть чистой.

— Историю о том. как тебя пытались наградить десять лет тому назад, я помню хорошо: я приехал к тебе прямо от Алексина, который обещал помимо государственной премии и орден, и — главное — квартиру. И ты бы это получил, как пить дать….

— Но там же были условия, забыл? Чтобы я не трогал Михалкова и Алексина — ни публично, ни через «голоса», ни дома, ни за границей. Но я-то их презирал, и подачек их мне не надо.

— Но сейчас-то другая власть, другое дело…

— Да, все другое… Однако, когда сейчас не понятно за что — чем они сегодня-то всех осчастливили? — дают высокую награду государства порой все тем же героям соцтрудов, я не хочу вставать с ними в один ряд.

— Тогда скажи: от Международной премии имени Г.-Х. Андерсена, аналога Нобелевской премии, ты бы не отказался? Этой высшей в мире наградой за вклад в детскую литературу не был удостоил ни один русский или советский писатель. Да и стоять рядом с Астрид Линдгрен разве не почетно?

— Приезжай в Рузу — увидишь: у меня над столом висит фотография Линдгрен — она с Чебурашкой в руках. Я ее люблю, почитаю и понимаю[1]. Впрочем, понимаю и своих коллег по перу: ими движет, как ни горестно, зависть. К сожалению, писатели не самые лучшие люди вообще. Я лично больше люблю технарей — инженеров, геологов, лесоводов…Я и сам технарь, выпускник МАИ. Так вот: чтобы получить премию Андерсена, меня должна выдвинуть Российская секция Международного Андерсеновского комитета —