Алессандро Барикко - Дон Жуан

Алессандро Барикко

Дон Жуан

Раз

Это случилось давным-давно. Дело было на юге Испании, в старинном, залитом солнцем городке. В ту пору все передвигались на лошадях, кавалеры разгуливали со шпагами, а в домах горели свечи. Никаких вам самолетов и компьютеров. Это так, для полной ясности. Дни проходили быстро. Бедняки вкалывали изо всех сил, а богачи знай себе развлекались. И все радовались жизни. В таком городке только живи — не тужи. Откуда-то издалека доносился запах моря. Вдоль дорог пламенели увешанные плодами апельсиновые деревья.

Так вот, жила в том городке богатая красавица по имени Донна Анна. Жила она с отцом, человеком властным и суровым. Звали его Дон Гонсало де Ульоа, командор Калатравы. У него было такое длинное имя, что люди называли его просто Командором.

В те времена отцы сами выбирали женихов для своих дочерей. Командор выбрал для дочери доброго, покладистого человека по имени Дон Оттавио. Донна Анна в конечном счете его полюбила. Они наверняка поженились бы и, вполне возможно, были бы счастливы, если бы однажды ночью не случилось то, что навсегда изменило их жизнь.

Стояла теплая летняя ночь. Донна Анна была в своей комнате и собиралась отойти ко сну. Окна были открыты. Легкий ветерок шевелил листья садовых деревьев.

«Как славно вокруг», — подумала Донна Анна.

Она загасила свечи и легла в кровать. Вдруг снаружи послышался шум. Повернувшись, Донна Анна увидела мужчину, освещенного лунным светом. Мужчина был закутан в широкий плащ. По той легкости, с которой он вошел в комнату через окно, она сразу его узнала.

«Дон Оттавио, — мелькнуло у нее. — Тайно наведался ко мне, чтобы поцеловать перед сном. Вот видишь, он вовсе не такой сухарь, как о нем говорят», — рассудила Донна Анна.

Обрадовавшись, она встала, шагнула ему навстречу, и они обнялись. Мужчина страстно ее поцеловал, и, что интересно, в его объятиях Донна Анна испытала такое чувство, которого не испытывала еще никогда. Этот поцелуй необъяснимым образом был совсем другим. Он был таким новым, таким прекрасным, что Донна Анна немного испугалась.

Она открыла глаза, чтобы увидеть глаза Дона Оттавио и уловить в них нежность.

Но не увидела их: на лице у мужчины была черная маска, а голову скрывал накинутый капюшон.

— Дон Оттавио! — сказала Донна Анна.

Мужчина промолчал и снова попробовал привлечь ее и поцеловать. Тогда Донна Анна воспротивилась и произнесла уже громче:

— Дон Оттавио!

И вновь мужчина не ответил.

В страхе Донна Анна выскользнула из его рук и закричала:

— Кто вы? Я вас не знаю. Кто вы?

Мужчина огляделся по сторонам, что-то пробормотал и вознамерился бежать.

Тогда Донна Анна в сердцах бросилась к нему, норовя сорвать с него маску.

— Кто вы? — продолжала она выкрикивать.

— Кто я — вам не узнать никогда, — ответил мужчина незнакомым ей голосом.

Донна Анна замерла в оцепенении. Она думала о поцелуе, о сильных руках, о губах, которые ей так понравились. Она готова была умереть от стыда и гнева.

— Зачем вы это сделали? — спросила она.

— Затем, что вы прекрасны, любезная Донна Анна, — ответил мужчина.

Он произнес эти слова с улыбкой и с такой наглостью, что Донна Анна была вне себя от ярости.

— Мошенник! — вскрикнула она, неистово налетев на мужчину и пытаясь снять с него плащ и эту проклятую маску. Мужчина сдерживал Донну Анну как мог, но она не унималась. Она крепко вцепилась в него и не отпускала, даже когда, чертыхаясь, он вышел из комнаты и бросился вниз по парадной лестнице в поисках спасительного выхода.

— Вы сошли с ума, — твердил он шепотом, — замолчите, не то переполошите весь дом.

Но Донна Анна не прекращала крик, прорывавшийся сквозь слезы. Она цеплялась за мужчину, силясь его остановить.

— Вам не уйти, вы не можете так уйти! — надрывалась она.

Ей уже не было дела ни до скандала, ни до слуг, которые повыбегают из своих комнат, ни до того, что ее застанут вот так, в слезах, вцепившуюся в совершенно незнакомого человека. Ей уже ни до чего не было дела. Главное было узнать, кто этот человек. С пронзительным криком она отчаянно рванулась к нему, коснулась было руками маски и почти сорвала ее. В этот миг под гулкими сводами окутанной мраком парадной лестницы раздался низкий, решительный голос:

— Немедленно отпустите мою дочь.

Это был ее отец. Командор.

Он стоял у подножия лестницы, сжимая в руке шпагу.

— Немедленно отпустите мою дочь.

Таинственный незнакомец остановился. Донна Анна смолкла и отошла. Потом устремилась вверх по лестнице в свою комнату. Внезапно она почувствовала страх, боль и стыд.

Двое мужчин неподвижно стояли у подножия парадной лестницы и пристально смотрели друг на друга. Старый отец и безымянный молодой мужчина. Кругом царила безмолвная ночь.

— Не заставляйте меня обнажать шпагу, — сказал молодой мужчина.

— Придется, если вы не трус, — возразил Командор.

— Вы слишком стары, чтобы биться со мной, — заметил незнакомец.

— Но не слишком, чтобы убить вас, — сказал Командор и напал первым.

Человек в маске молниеносно извлек шпагу и отступил на шаг, парируя удар старика. Затем выверенным и быстрым движением вонзил клинок ему в грудь. Командор пошатнулся и грянулся оземь. Попробовал было встать, да не вышло. Он понял, что умирает. Командор собрал остаток сил и тихо проговорил:

— Кто вы?

Таинственный незнакомец наклонился к Командору, заглянул ему в глаза и снял маску.

Командор бросил быстрый взгляд на это лицо и подумал, что жизнь — слишком сложная штука. И для него, и для всех остальных.

— Дон Жуан… — промолвил он еле слышно.

Запрокинув голову, Командор испустил дух.

Два

За всю свою жизнь Дон Жуан ни разу никого не убил. Он не сводил глаз с лица, которое за миг до этого было живым, а теперь стало точно каменным. Дон Жуан еще долго смотрел бы на него завороженным взглядом, но тут услышал звук шагов. Он не мог допустить, чтобы его застали со шпагой в руке возле обагренного кровью тела Командора. Дон Жуан последний раз окинул взглядом мертвеца, отсалютовал ему кивком головы и был таков.

Незаметно убежать было не так просто.

Пришлось укрываться тут и там, бесшумно проскальзывать по коридорам, перелезать через ограды и стены. Под конец Дон Жуан очутился на дороге, цел и невредим. Где-то здесь должен ждать слуга. Дон Жуан кликнул его:

— Лепорелло! Эй, Лепорелло!

Слуга вылез из кустов.

— Я тут, хозяин. Как все прошло?

— Могло бы и получше.

— Нашли вы Донну Анну?

— Да, но потом все как-то осложнилось. У барышни характер тот еще…

— Не говорите только, что вам она преподнесла не поцелуй покорный, а громогласный вопль!

— И вопли, и царапанье… Короче, на этот шум всесветный явился ее отец.

— Как, собственной персоной Командор?

— Вот именно. Явился, вынул шпагу и бросил вызов мне.

— Вызов? Спаси и сохрани! И кто же победил?

— Кто ж победил, глупец? Иль ты не видишь, что я цел и невредим?

— А Командор?

— Убит.

— Убит?

— Убитей не бывает.

— Так вы его убили!

— Решительно убил.

— Хозяин, вы только что убили Командора. Он в этом городе одним из всемогущих слыл мужей. И после этого, как будто так и надо, вы преспокойно здесь разгуливаете?

— Ну, умер-то ведь он — не я. А я хочу развлечься. Вот что, айда-ка к речке. Порой там попадаются девицы, не знаю, замечал ли ты, но самые пригожие из них встречаются обычно у реки и ровно в этот час ночной…

— Вы обезумели, хозяин.

— Ты ошибаешься, я жив и только.

— Ей-богу, все вам нипочем: вы давеча убили человека и снова отправляетесь искать девиц — да что у вас за сердце?

— Большое, судя по всему, любезный Лепорелло. И даже чересчур большое, чтобы любить одну лишь Донну Анну, какой бы ни была она красивой; чтобы грустить о смерти старика, который упокоился чуть раньше срока; чтобы выслушивать твои докучливые наставленья, когда весь город веселится этой чудной ночью и ждет единственно меня. Вот глянь хотя бы сам, не кажется ль тебе, что именно меня там ждут?

— Кто? Эта женщина?

— Все верно, — отозвался Дон Жуан. — Сдается, скучно ей: идет неторопливо, по сторонам взирая отрешенным взглядом. Приблизимся.

— Хозяин, полно, она, быть может, просто поджидает жениха.

— Вот-вот. Скорее же ее спасать.

— Спасать? Уж мне известно, как спасаете вы женщин.

— Молчок! Я сам. Любезнейшая сеньорина! Сеньорина!

Надо сказать, что эта женщина была весьма изящна и мила. Услышав оклик, тотчас подняла глаза. Поначалу ей было невдомек, откуда же исходит этот голос. Но тут послышалось еще раз: