Моря нашей Родины - Карелин Дмитрий Борисович
укрытию трупа слоем земли или снега, препятствующим
разложению.
Вот рассказ Е. Скворцова, участника одной из экспедиций,
о маленьком происшествии у обрыва яра:
«Пошел низом у самых стен серых громад, внизу подмытых
водою моря и в некоторых местах нависших над седой пеной,
лежащей вдоль береговой линии после вчерашнего прибоя. В
сегодняшний теплый день идет таяние льда и часто шлепают
сверху куски глины. Шел я потихоньку вдоль берега,
внимательно осматривая светлосерые стены, испещренные
таинственными письменами,1 как вдруг вздрогнул от грохота,
напоминавшего пушечный выстрел — гулкое эхо покатилось, нарушая
мертвую тишину пустыни. Обернулся назад; там, в высоком
столбе поднявшейся пыли, увидел массу обвалившейся глины
в том месте, у которого я стоял минуты три тому назад.
Невольно задумался о своей судьбе: если б обвал произошел три
минуты тому назад, вероятно, так и не узнали бы, куда я девался,
ибо подобных куч глины по берегу, как я скоро убедился,
много и едва ли можно было бы догадаться, которую из них нужно
разрывать, чтобы отыскать мое тело. Вот прекрасные условия
для сохранения трупов в мягкой глине, со всех сторон плотно
их облепившей, мешающей доступу кислорода. Через тысячи
лет от трупов сохраняются в худшем случае кости, как в
подобных обрывах и сохранились кости давно живших животных.
После этого инцидента шел уже на более почтительном
расстоянии от яра и обратил еще большее внимание на то, как
подмыты громады и насколько некоторые из них близки к
падению».
Любопытно, что по костям и остаткам растений в
глинистом слое яра можно проследить, как постепенно беднела
природа и мельчали животные перед наступлением последнего
оледенения. В самых нижних слоях замурованы кости гигантских
животных, а в самых верхних, судя по размерам костей,
животные годились бы в детеныши первым. Такое же постепенное
уменьшение размеров (снизу вверх) можно заметить и у
растений. Выше лежит слой ископаемого льда без органических
вкраплений, и над всем этим воздвигнута крыша из
современного слоя почвы с дернистым покровом.
Величественная книга истории природы раскрывается здесь
на глазах человека.
Восточная часть моря, к востоку от Колымы, многим
отличается от западной. Берега здесь гористые; непрерывной
чередой, цепями и группами, горы Чукотки уходят на юг от
побережья. Местами мрачные, черные, каменистые склоны круто
обрываются к морю. Местами между ними и морем лежит узкая
цепь лагун и кос, напоминающих о том, что и здесь происходит
подъем суши. Островов, сложенных из песка и льда, здесь нет.
Значит, и в далеком прошлом природные условия здесь были
не такие, как в западной части моря.
В климате района, лежащего восточнее Колымы, ощущается
могучее дыхание Тихого океана. Однако оно здесь далеко не
всегда оказывается благодетельным.
Циклоны, приходящие в море с юга, часто вызывают в
тыловой своей части жестокие штормовые ветры, гонящие лед из
океана к берегу.
Если же через горы Чукотки прорываются к берегу теплые
южные ветры, они так стремительно падают с верхних гор к
морю, что вспенивают воду.
Плавать судам здесь трудно. Там, где недавно были
свободные проходы, через несколько часов появляются тяжелые льды.
Поведение льдов здесь изменчиво, капризно.
И в самых первых донесениях казаков XVII века, и в
рейсовых отчетах капитанов XX века встречаются жалобы на
препятствия со стороны льдов. Многие рейсы в первом периоде
освоения моря, до похода «А. Сибирякова» и после него,
заканчивались зимовками во льдах.
Порой льды подхватывали суда и долго таскали их по морю.
Некоторые, как, например, американское судно «Жаннетта»,
гибли (1881 год), другие, как, например, советские суда
«Урицкий» (1932/33 год) или «Ост» (1938/39 год) благополучно
после этого выходили на трассу.
Нужны были опыт, мужество, настойчивость людей, чтобы
спасти суда из ледяных тисков.
Вот один из интересных случаев дрейфа.
Летом в штаб ледокольной проводки стали поступать
сведения о какой-то барже, находящейся во льдах. Сперва этим со-
общениям не придали значения, — мало ли разбитых барж
можно найти у морских берегов! Но вскоре гидролог штаба
обратил внимание на то, что местоположение баржи меняется.
Он нанес координаты баржи на разные даты на морскую карту
и соединил их линией. Получилась извилистая линия,
показывающая путь баржи в дрейфе вместе со льдами. Гидролог
решил, что баржа может сослужить роль прекрасного
«блуждающего знака» — буя для наблюдения за движением льдов по
ветру и течениям. Он попросил летчиков, выполняющих ледовую
разведку, следить за баржой. Летчики стали систематически
разыскивать баржу среди льдов и точно определять ее место.
Один из летчиков, спустившись низко-низко к барже, прочитал
ее название. На борту было написано: «Лена». Гидролог навел
справки, где раньше находилась баржа с таким названием.
И вот что он узнал: штормовой ветер предыдущей осенью унес
из устья реки в море большую железную баржу. Ее искали, но
время было уже осеннее, начиналась полярная ночь, море
замерзало, — поэтому пришлось поиски прекратить и
примириться с потерей судна. С тех пор прошло десять месяцев — и
баржа «Лена» нашлась. За это время она проделала путь
протяжением во много сотен километров. По счастливой случайности,
льды не раздавили баржу. Большая старая льдина подлезла
под баржу и приподняла ее. Благодаря этому «блуждающему
знаку» гидролог получил возможность точно определить
ежедневные изменения скорости дрейфа льдов. А это помогло ре-
щать задачи по проводке судов через льды.
Путешественник, попадающий в Восточно-Сибирское море,
может без конца любоваться местными льдами. В отличие от
других морей, они чрезвычайно разнообразны. Тут встречаются
и поля, и обломки, и мелкие грязные льдины, и чудовищные
нагромождения сверкающих мощных голубоватых глыб, и
торосы, вставшие на мель, и молодые тонкие льдины, и мощные
старые великаны, пришедшие из высоких широт океана.
Чувствуется, что здесь действуют огромные слепые силы, дробящие
и перемешивающие ледяной покров.
Вместо преобладающего выноса льдов в океан,
свойственного другим морям, здесь часто происходит принос льдов из
океана. Если в западной части моря преобладают течения,
отжимающие лед от берегов, то в восточной части моря течения,
наоборот, способствуют заходу холодных вод с севера и
прижиманию льдов к берегу. Это усложняет условия плавания судов.
Недаром моряки говорят, что в Восточно-Сибирском море
проходит самый тяжелый участок. Но советские моряки не сдаются
перед трудностями. Именно здесь выковалось мастерство
наших опытнейших полярных судоводителей. Навигация в этом
море требовала особого внимания, особой организации дела.
Нередко морякам приходилось вступать в трудные бои со
льдами Восточно-Сибирского моря. Применяя все достижения
науки и техники, они научились побеждать своего коварного врага
и пробиваться к цели.
В 1927 году капитан П. Г. Миловзоров совершил
замечательный рейс. Он прошел из Владивостока через Восточно-
Сибирское море в море Лаптевых и в то же лето вернулся
назад. Это был рейс смелого одиночки. А через несколько лет
здесь ходили уже караваны судов.
Тому, кто научился преодолевать льды Восточно-Сибирского
