Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном - Алекс Белл
Леонардо да Винчи, как мало кто из личностей далекого прошлого, и сегодня вызывает огромный, жгучий, неподдельный интерес как у экспертов в области искусств, так и у сотен миллионов обычных людей. Его невероятный творческий гений достоин высшей степени восхищения.
Талант Леонардо как универсального изобретателя – по сей день тема жарких дискуссий и разных, порой диаметральных суждений. Идеи его изобретений были глубоки, разнообразны и интересны. Но именно идеи, а не конкретные инженерные наработки, большинство из которых в предложенном Леонардо виде невозможно было бы применять на практике.
Леонардо да Винчи стремился к ярчайшим новым горизонтам и в искусстве, и в изобретательстве каждую минуту своей долгой необыкновенной жизни. Именно он в некотором смысле доказал, что сила воображения человека поистине бесконечна.
Глава 19
Власть как религия (Макиавелли)
Место: Флоренция, Италия
Время: 1513 год
Прекрасная Флоренция эпохи Ренессанса, родина Леонардо, Боттичелли и других гениальных деятелей и творцов, в представлении многих – одно из самых светлых мест в истории человечества. Символ культурного возрождения Европы, город искусств, восхитительных соборов и красивых талантливых людей, окруженный изумрудными пейзажами и многолетними виноградниками. Вырваться в этот рай из сегодняшней суетной эпохи хотя бы на день – мечта многих романтиков.
Однако эта идиллическая картина – не более чем плод разыгравшейся фантазии. Реальность была иной, гораздо более суровой. Полутора столетиями ранее история города могла закончиться на эпидемии Черной Смерти, выкосившей от четверти до трети всего населения Европы. Флоренция была одним из эпицентров поветрия и едва не вымерла полностью.
Своим возрождением и возвращением статуса великого города во второй половине XV века Флоренция была обязана семейству Медичи, выходцам из провинции, основателям крупнейшего банкирского дома Европы своего времени. Развитие банковского дела было одной из главных причин значительного экономического роста в Европе времен Ренессанса. На протяжении многих веков ростовщичество хотя прямо и не запрещалось как в исламе, но крайне порицалось церковью. В Средневековье им занимались в основном евреи, и по большей части они выдавали сравнительно небольшие займы в частном порядке. Теперь же идея кредитования под еще не заработанную прибыль резко расширила возможности предпринимателей – особенно в эпоху географических открытий и последовавших за ними торговых экспедиций в новые земли.
В Италии этим бизнесом впервые занялись христиане, и сразу на широкую ногу. Правда, настоящими христианами Медичи можно было назвать весьма условно. Обманы, отравления, убийства конкурентов, грабежи городской казны – вот лишь неполный перечень средств из их арсенала. Пожалуй, лишь один представитель клана Медичи, Лоренцо «Великолепный», не только богач, но и человек со вкусом, поэт, тонкий ценитель искусств, патрон молодых Леонардо и Боттичелли, вошел в историю Италии как положительная фигура. После ранней смерти Лоренцо в 1490-х его наследники до того бездарно повели непростое семейное дело, что вскоре поставили большинство жителей Флоренции на грань нищеты и массового голода. В ответ на это в городе взошла мрачная звезда фанатичного проповедника, «черного монаха» Савонаролы. Под влиянием его пламенных обличающих речей, призывавших ко всеобщему тотальному аскетизму, толпа свергла Медичи, разрушила прекрасные статуи, сожгла книги и фривольные картины.
Блистательные праздники во Флоренции при Савонароле сменились монашескими шествиями. Но эпоха его продлилась недолго: еще более обедневшие жители города разочаровались в доктрине аскетизма и казнили ее главного идеолога. Так к власти во Флоренции в начале 1500-х пришел выходец из знаменитой, равной Медичи по богатству и влиянию, семьи Италии той эпохи – Чезаре Борджиа, воин, богач, авантюрист и сын римского папы. При нем в город вернулись художники и скульпторы, но былого процветания Флоренция все же не достигла. Новый правитель, как и Лоренцо, умер относительно молодым, и спустя еще несколько лет, в 1512-м, на трон Флоренции вернулась возрожденная династия Медичи. Первое, что сделал новый Медичи – провел тотальную чистку городского чиновничьего аппарата. Деятели эпохи Борджиа были высланы, а самые яркие из них – арестованы «за измену республике» и приговорены к смерти.
В этот ненастный, промозглый февральский вечер на Флоренцию обрушилась настоящая гроза. Дороги размыло, а когда мне пришлось свернуть с центральных улиц в направлении небольшой, не слишком примечательной крепости из темного камня, стоявшей на отшибе, которую жители города опасливо старались обходить стороной, копыта моего коня стали вязнуть в грязной, скользкой жиже, в которую превратилась промерзшая земля. Верховая езда в такую погоду была сущим мучением. Но, к счастью, цель моя находилась недалеко.
Стражники пропустили меня, подняв вручную, на тросах и рычагах, массивные железные ворота. Я показал им золоченый жетон – пропуск особо важных лиц из городского совета, и вкратце изложил цель моего приезда. Арка входа в крепость была совсем низкой, и прежде чем я спешился, мне пришлось буквально вжаться в тело коня, чтобы не задеть неровный каменный свод высоким шлемом на моей голове, украшенным перьями и родовыми гербами.
Я приехал вовремя. Меня проводили в хорошо освещенный массивными факелами единственный большой зал крепости, оборудованный под пыточную. В этом мрачном помещении, походившем на один из последних кругов ада Данте, пахло сыростью. На стенах и полу виднелись темные пятна высохшей крови и каких-то других жидкостей – возможно, рвоты и экскрементов тех, кого здесь некогда подвергали страшным мучениям. Всего я насчитал в зале более десяти разнообразных хитроумных приспособлений, одно ужаснее другого. Не стану их описывать – замечу лишь, что мне бросилась в глаза железная «груша». Во времена монаха Савонаролы мужчинам, которых заставали во время совершения «содомского греха», это устройство вставляли в задний проход, после чего оно расширялось острыми зубьями наружу. Мне подумалось, что в те годы многие местные художники весьма своевременно переехали в другие города Италии.
Человека, которого привели на пытку в этот вечер, прекрасно знала вся Флоренция. Ему было около сорока, но выглядел он несколько моложе. Худой, среднего роста, стройный, с короткими волосами и совершенно обыкновенным лицом. Заключенного подвергли «благородной», но от этого не менее страшной пытке, которая называлась «страппадо», одной из разновидностей дыбы. Пленнику толстыми веревками связывали за спиной кисти рук, а
