Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном - Алекс Белл
– Считаешь, что знаешь механику? Что ж, попробуй угадать – для чего может служить данный механизм?
На рисунке был изображен примитивный, первый в истории двухколесный велосипед с рамой и крутящей передачей. Однако, у велосипеда не было педалей, а на его тяжелых деревянных колесах, которые к тому же не отличались идеально круглой формой, вряд ли вообще можно было далеко уехать. Но я ответил Леонардо, что это, по-видимому, устройство, на котором человек может ездить быстро и экономя силы.
На следующем чертеже был древний прообраз танка, хотя таковым его можно было назвать лишь при очень хорошо развитом воображении. Скорее он напоминал круглый деревянный сарайчик на двух колесах, из которого во все направления торчали дула аркебуз, и внутри которого могли в три погибели поместиться два-три невысоких человека. Я не удержался от некоторой иронии:
– А что будет приводить это удивительное устройство в движение?
– Люди изнутри будут идти, толкая эту движущуюся крепость вперед своими руками.
– А зачем аркебузы во все стороны? Стрелять-то нужно вперед, а не назад, по своим?
– На случай окружения. Тогда солдаты внутри смогут некоторое время отстреливаться.
– Мне кажется, далеко они эту крепость на своих двоих не утолкают. К тому же она деревянная, и врагам сжечь ее вместе со всеми находящимися внутри – проще простого.
Далее мы рассмотрели набросок парашюта. На рисунке человек, держась за некую конструкцию с натянутым сверху полотнищем, прыгает с высоты. Устройство казалось в общих деталях верным, однако, площадь купола парашюта была слишком мала, чтобы удержать человека в воздухе.
Еще спустя несколько страниц имелся рисунок подводной лодки. Она была похожа на деревянный полый огурец с торчащими из него веслами. Устройство явно было одноразовым – подводники внутри сооружения могли подкрасться к вражескому судну и повредить его, но любая трещина в корпусе «подлодки» мгновенно привела бы к ее затоплению, не оставив экипажу никаких шансов выжить.
Тем не менее, я выразил Леонардо восхищение, сказав, что его идеи крайне интересны. Он был польщен и показал мне еще один рисунок. Это было очень красивое изображение длинного моста через широкую реку на двух опорах. Он пояснил, что это его проект моста через Босфор в Константинополе, который он собирается предложить построить турецкому султану. Я спросил, из каких материалов он планирует его строить, на что мастер ответил – из закаленного железа, чугуна, дерева и камня. Что касается надежности, то он сделал своими руками точную миниатюрную модель моста, перекинув ее через ручей в своем поместье, и она до сих пор стоит там, выдержав и сильные порывы ветра, и дожди. Я постарался ответить так, чтобы не обидеть собеседника.
– Маэстро, это чудесный рисунок. Но, понимаете, нельзя судить о прочности конструкции, сделав ее мини-модель. Нужны математические расчеты. Дело в том, что с увеличением размеров масса растет не линейно, а квадратично или даже кубически. С имеющимися у вас материалами и строительными устройствами мост через пролив Босфора не простоял бы на своих опорах ни секунды.
Художник нахмурился. Из его обрывочных пояснений я понял, что он уже давно отправил письмо с предложением султану, но тот пока не ответил. Я сказал, что это было к счастью.
Наконец, мы перешли к главному, самому желанному инженерному проекту Леонардо. Он сказал, что с детства, сколько себя помнит, больше всего мечтал летать как птица. Объяснил, что сделал множество зарисовок птиц в полете, пытаясь понять, как работает их тело. После долгих размышлений он создал лучшую, самую совершенную летательную конструкцию, которую никто не изобретал до него.
Я взглянул на чертеж. На нем был изображен человек, который держался в воздухе на конструкции с движущимися огромными крыльями. Он приводил их в движение с помощью сложной системы рычагов своей мускульной силой. Лицо Леонардо сияло от гордости.
– Открою тебе тайну. Мы с моими помощниками уже сконструировали это устройство. Работали втайне, ночами. Уже скоро, этой осенью, моя главная мечта, цель жизни, сбудется! Я присмотрел высокий отвесный холм недалеко от города. Надев на себя это устройство, я спрыгну с вершины, и на глазах у множества людей и самого Сфорцы воспарю в небо. Что скажешь?
Я посмотрел на него с ужасом и страхом. Господи, неужели он не шутит.
– Молю вас, маэстро. Даже не пробуйте. Ни у вас, ни у любого другого, даже самого сильного человека в мире нет и части той мускульной силы, которая требуется для размаха такими огромными крыльями.
– Но птицы же как-то это делают, причем механизм их полета именно таков.
– Маэстро, птицы совершенно иначе устроены природой. У них очень легкое тело, почти невесомые полые кости, и чрезвычайно мощные, сильные крылья. При этом даже птицы активно работают крыльями лишь при взлете, а потом просто планируют в струях воздуха на высоте.
Леонардо нахмурился еще сильнее. Кажется, я расстроил одного из величайших изобретателей в истории.
– Хочешь ли ты сказать, что человеку никогда не суждено подняться в воздух?
В этот момент мне невероятно сильно захотелось хотя бы в двух словах рассказать этому яркому, невероятно пытливому умом человеку о воздушных шарах – в них не было ничего для тех времен невыполнимого, не хватало лишь самой идеи; о дельтапланах (идея очень понравилась бы Леонардо, но для нее нужны алюминиевые рейки и сверхпрочные ткани, которых еще не было), а затем о самолетах и ракетах.
– Полагаю, что все возможно когда-нибудь. Но, маэстро, заклинаю вас, не пробуйте летать на этих аппаратах. Лучше закончите поскорее ваше удивительное творение на стене монастыря. Я уверен, что вам предстоит еще долгая жизнь, в которой вы создадите настоящие шедевры.
Леонардо ушел, в глубокой задумчивости, забыв даже попрощаться со мной. Кажется, я был для него, как и почти все окружающие люди (кроме его покровителей и немногочисленных друзей), чем-то вроде бесплотной тени, миража, существовавшей очень далеко от того красочного, удивительного, бескрайнего мира, в котором он постоянно пребывал в своем воображении.
Фреску «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи окончил лишь спустя долгих два года, после множества проб и ошибок. Экспериментальный состав темперы, которой он пользовался, оказался неудачным, и со временем это гениальнейшее произведение, изменившее человеческую культуру, осыпалось и поблекло почти до неразличимости. К счастью, многолетняя реставрация фрески уже в XX веке на основании сохранившихся эскизов и копий буквально воскресила для нас великий шедевр.
Вскоре после окончания этой работы в Милане вспыхнула война. Сфорцу свергли, и Леонардо на несколько лет вернулся в родную Флоренцию. Одной из его работ того времени был портрет госпожи Лизы Джокондо, который по
