Литература родного края - Ася Борисовна Горская

Что в лесу, прищуря глазки, Слышат млеющие ели. Есть у снега зелень сосен, Зелень с запахом зелёным — Всю под снег сложила осень Ароматность с тихим звоном. Кто мне скажет: — Это глупость, Нет у снега аромата, В снеге только злая скупость, Злые сумерки заката, — Тот не знает, что у снега Есть приветливая ласка, Опьяняющая нега, Ослепительная краска; Тот не знает, что в паденьи Каждой маленькой снежинки Есть душистое цветенье, Есть цветочные пылинки; Тот не знает, что с цветами Вместе солнце их родило И над пёстрыми полями Белый цвет сильней взлюбило.

Вопросы и задания:

1. Эти стихи написаны в начале прошлого века; найди слова, которые кажутся тебе необычными для сегодняшнего дня.

2. Определи настроение стихотворений.

3. Что ты представляешь, читая эти стихи?

Лидия Преображенская

(1908-1991) СТАРАЯ ТЕЛЕГРАММА

Клочок обёрточной бумаги, пожелтевшей от времени и клея. Узкие полоски телеграфной ленты с выцветшим текстом: «2 адреса Челябинск ЧТЗ 7 участок 23 квартира 13 Кузнецову Копия Преображенской Москвы Сердечно благодарю желаю успехов Маршак». И на круглом телеграфном штемпеле дата: «10-11-47»...

Тридцать пять лет хранится у меня эта телеграмма. Хранится вместе с маленькой книжечкой С.Маршака «Стихи», на титульном листе которой размашистая авторская надпись: «Дорогой Лидии Александровне Преображенской с пожеланием счастья и поэтических успехов».

Как знакомы и дороги мне эта надпись и эти стихи! Я вновь перечитываю их, и мне кажется, что вижу добрые глаза поэта за толстыми стёклами очков, вновь слышу его глуховатый голос, его затруднённое дыхание...

Это было в 1947 году.

За окнами вагона мелькали опалённые сентябрём осинки, золотились берёзки. Поезд «Челябинск—Москва» увозил нас от родного города. Василий Николаевич Кузнецов, автор детской сказки «Базар», и я ехали в далёкую Москву по направлению писательской организации, рекомендовавшей нас в Союз писателей. Невольно заползала в сердце тревога: «Как-то всё получится? Примут ли нас в члены Союза?» Василий Николаевич старался ободрить меня, шутил, уверял, что всё будет хорошо.

И вот, наконец, мы в Москве. В Союзе писателей нас приветливо встретила управляющая делами А.Я.Годкевич. Она посоветовала нам обратиться за рекомендацией к С.Я.Маршаку. Это взволновало нас. И я, и Василий Николаевич представляли себе Самуила Яковлевича, по отзывам многих, очень строгим и даже резким человеком. Но Анна Яковлевна успокоила: «Он не любит молодых зазнаек, а вы на них не похожи, идите смело».

Чтобы договориться о встрече, зашли в будку телефона-автомата. Признаюсь, если бы я была одна в Москве, я, вероятно, постыдно сбежала бы в Челябинск, так и не увидев Маршака. Но со мной был товарищ, я видела, он тоже волновался, но старался скрыть своё волнение. И хотя смуглое лицо Василия Николаевича покрылось неровными пятнами румянца, он храбро набрал номер телефона, поприветствовал Самуила Яковлевича и попросил разрешения зайти к нему.

— Мы из Челябинска, — добавил он.

— Откуда? Откуда? Из Челябинска? — живо переспросил Маршак. — Дайте подумать... Ну что ж, если не обидитесь на меня за то, что буду принимать вас лёжа, то, пожалуйста, сегодня в половине восьмого вечера милости прошу. Приболел я немного, извините...

Какая тут обида? Больной, старый человек, не откладывая, назначил встречу на тот же день. Мы были так рады, так благодарны ему.

Ровно в половине восьмого мы поднимались по лестнице в доме номер 14/16 по улице Чкалова. Самуил Яковлевич лежал на диване. Свистящее дыхание говорило о его болезненном состоянии, но он был приветлив и внимателен. После знакомства с нашими стихами он пришёл в хорошее настроение, объявил нам, что мы «способные ребята», удивился тому, что печатались только в Челябинске, тут же позвонил редактору «Пионерской правды», рекомендовал нас ему.

Принесли чай. За чаем Самуил Яковлевич расспрашивал нас о Челябинске, о нашей жизни, прочёл с десяток своих стихов, подарил нам по книжечке, пригласил в ТЮЗ на премьеру его пьесы «Двенадцать месяцев».

Мы уходили взбудораженные, окрылённые и счастливые. Та теплота, которой одарил нас этот человек, давала нам бодрость и веру в свои силы.

А на следующий день нас встретили в Союзе писателей восклицанием: «Куда же вы исчезли? Вас уже ищет журнал “Пионер”, а через два дня состоится обсуждение ваших стихов на детской секции. Сам Самуил Яковлевич будет председательствовать».

Все так и случилось. «Пионер» нас принял хорошо. Стихи наши скоро появились на его страницах и в «Пионерской правде». И на премьере «Двенадцати месяцев» мы побывали. Видели Самуила Яковлевича в окружении его маленьких друзей. И на детской секции нас слушали, одобрили и рекомендовали в Союз писателей.

Как самую дорогую память о чудесном человеке и поэте я бережно храню маленькую книжечку стихов и выцветшую от времени телеграмму — ответ на наше поздравление с днём рождения.

Вопросы:

1. Вспомни, какие книги Маршака ты читал.

2. Почему Лидии Александровне Преображенской так дорога телеграмма Маршака?

Виль Андреев  

(1925) БЕЛЫЙ ЛЕС

(в сокращении)

С Яшкой, моим неразлучным другом, мы давно уже облазили все окрестные горы. Однако самым любимым местом, куда мы чаще всего забирались, была отвесная скала, что возвышается над ревущим внизу Абаканом.

Начитавшись Обручева и Жюля Верна, мы мечтали о далёких и опасных путешествиях и на свой лад переиначивали весь окружающий