Александра Ишимова - История России в рассказах для детей

Эта дружба была чрезвычайно полезна для Русских: она увеличивала их силы и удерживала Казимира и Ахмата от нападений на наши владения. Имея такую надежную защиту от Татар и Поляков, осторожный Иоанн увидел, наконец, возможность навсегда усмирить непокорных Новгородцев. Неблагодарные к великодушию государя, оставившего им часть прежней свободы, они показали своими беспрестанными ссорами и разного рода беспорядками, как вредна эта свобода и как необходимо подчинить эту беспокойную область законам, одинаковым с законами всех других областей Руси.

Но Иоанн никогда не желал делать это силой; напротив, ему хотелось, чтобы хоть часть Новгородцев сама поняла необходимость такой перемены. За семь лет, прошедших со времени их последнего усмирения в 1471 году, ему удалось достичь своей цели: верховный суд, через который в течение всего этого времени часто проходили дела Новгородцев, показал в нем такой ум, такое беспристрастие, такую заботу о пользе народа, что благоразумные Новгородцы, с огорчением смотря на несовершенство правления и беспорядки, чинимые своими чиновниками, искренно желали, чтобы государь принял их всех под свою власть и всему дал новое устройство. Того же хотели и все бедные граждане, и большая часть народа. Но не так думали важные и богатые Новгородцы. При власти государя они лишались многих выгод, которыми своевольно пользовались, и потому они прилагали все усилия к тому, чтобы началось возмущение народа против Иоанна, и эти споры дошли до такой степени, что Новгород разделился на две стороны: одна хотела видеть Иоанна своим полным властителем и государем, соглашалась не иметь у себя других судей, кроме княжеских, отдать ему двор Ярослава и не иметь веча, собрания которого часто оканчивались кровопролитием; другая же сторона не хотела слышать об этом, даже не называла великого князя своим государем, а по прежнему обычаю только господином, и явно возмущала всех против него.

Бог знает, чем бы кончился этот спор, если бы Новгородцы не узнали, что Иоанн идет к их столице с многочисленным, отборным войском. С ним были все храбрые князья и полководцы того времени и все его братья. Устрашенные мятежники испугались и отправили в стан Иоанна своего архиепископа[111]Феофила и знатнейших граждан для переговоров. Эти переговоры продолжались с 23 ноября 1477 года до 7 января 1478 года и окончились следующим объявлением всех Новгородцев: «Соглашаемся не иметь ни веча, ни посадника; молим только, чтобы государь утолил навеки гнев свой и простил нас искренно». Трудно было довести Новгородцев до такого смирения, но благоразумие и твердость Иоанна сумели это сделать.

15 января все знатные граждане, бояре, житые люди[112],купцы и весь народ присягали великому князю, и Московские бояре объявили им всем, что государь навеки забывает их вину с условием, чтобы Новгород не изменял ему ни делом, ни мыслью.

Так Новгородцы, шестьсот лет называвшиеся людьми вольными, покорились Иоанну III! При этом важном событии не произошло никакого кровопролития; неприятельские действия даже не начинались, и великий князь приказал взять под стражу только несколько человек из главных мятежников, в том числе и непокорную Марфу Борецкую.

Отправляясь в Москву, Иоанн ласково простился с Новгородцами, несколько раз угощал обедами архиепископа и их знатнейших бояр, принимал подарки от всего народа, потому что не было человека, который бы не желал показать государю своего усердия, государь и сам одаривал каждого. 5 марта возвратился он в Москву, и вслед за ним привезли туда вечевой колокол, на звон которого сходились теперь не гордые Новгородские граждане для своих шумных совещаний, а мирные жители Москвы для благочестивой молитвы: он повешен был на колокольне Успенского собора.

В годы правления Иоанна III Россия стала сильным государством, способным самостоятельно решать свою судьбу. Поэтому князь Иоанн III смог совершить смелый поступок: он изломал ханскую басму — символ правителей Орды, с которой приехал посол. При этом он не отдал дань ханскому посланнику.

Освобождение Руси от 1478 до 1480 года

У великой княгини Софии уже было три дочери. Она и ее супруг желали иметь сына, и Бог исполнил их желание: в 1478 году у них родился сын Василий, который стал потом наследником престола. Но ни эти семейные радости, ни слава, ни беспрестанные победы Русских не могли доставить совершенного счастья ни великому князю, ни его супруге. Обоих занимала только одна мысль: видеть Русскую землю освобожденной от власти Татар. Умная, гордая София искусно умела усиливать в сердце супруга его ненависть к ханам! Как часто даже на веселых княжеских праздниках, когда Иоанн восхищался ее величественным видом, богатством царского наряда, красотой своих детей, София с хитростью спрашивала у него: «Долго ли быть мне и детям моим подданными Татарского хана?» Иоанн, который почти беспрестанно и сам задавал себе этот вопрос, радовался, видя то же самое желание и в сердце супруги своей, и еще усерднее старался его исполнить. Подходящий случай скоро представился.

Русские князья всегда должны были с особенными обрядами встречать Татарских послов, которые привозили с собой басму[113], то есть изображение, или болван хана. Князья пешком выходили за город на эту встречу, кланялись послам и для слушания ханских грамот подстилали соболиный мех под ноги чтецу, а сами становились на колени. На том месте, где происходила эта встреча, потом построили церковь, которая и теперь называется Спасом на Болвановке. София, чувствуя достоинство своего супруга, не могла перенести мысли о том, чтобы он преклонил колена перед болваном хана, и уговорила его не ходить на встречу послов. Некоторые историки говорят, что Иоанн не только исполнил ее желание, но даже изломал басму, бросил ее на землю, растоптал ногами и сказал послу: «Объяви это хану: что сделалось с его басмой, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое». Отпустив с такими словами посла, он не дал ему дани, за которой тот приезжал из Орды. Такая смелость Русского государя ужасно рассердила хана Ахмата. Хитрый Польский король Казимир, всегда желавший навредить России, постарался воспользоваться этой ссорой и наговорил столько на Иоанна, что Татарский царь приказал своему войску готовиться к нападению на Русские земли. Казимир обещал быть его союзником.

В это трудное для России время Крымский хан Менгли-Гирей доказал Иоанну свою верность и дружбу: он напал на Польские и Литовские владения и тем помешал Казимиру исполнить обещание, данное Ахмату. Иоанн отправил других Крымских царевичей, братьев Менгли-Гирея, живших в России, и с ними Звенигородского воеводу Ноздреватого с отдельным отрядом к Сараю, чтобы во время отсутствия хана разорить его столицу и по дороге к ней еще и Татарские селения, или улусы.

Между тем великий князь собирал войско, непременно хотел сам предводительствовать им и приготовился дать решительное сражение, которого с нетерпением ожидал весь народ, потому что был уверен в искусстве и счастье своего государя. Но Иоанн по своей обычной осторожности не спешил начинать войну, не хотел проливать без нужды кровь своих подданных и дошел с войском только до берегов Угры, что течет по Смоленским и Калужским землям, впадая в Оку. Здесь он мог удержать Ахмата от вторжения на территорию своего государства и ожидал известия о том, что сделал воевода Ноздреватый. Через некоторое время подошел к Угре и Ахмат со своим войском и расположился на ее правом берегу напротив Русских, стоявших на левом берегу. В числе главных воевод был также и молодой сын великого князя от первой супруги, Иоанн. Две недели оба войска смотрели друг на друга, ничего не делая: Ахмат поджидал Литовцев, о которых не было ни слуху, Иоанн высматривал местоположение, где удобнее было бы сражаться, и, наконец, выбрал для этого Боровские поля и приказал своему войску туда отступить. Князья, бояре и воины удивились и с досадой думали, что их государь боится сражения: они не поняли осторожного Иоанна. Татары же поняли его еще меньше, вообразив, что Русские обманывают их и, нарочно отступая, заманивают в приготовленные засады. Непостижимый ужас овладел Ахматом: он поспешил уйти из Русской земли и дорогой разорил двенадцать городов, бывших во владении Литовцев за то, что Казимир не пришел к нему на помощь. Никто не понимал, отчего Татарский хан так неожиданно оставил Русские области, но вскоре узнали причину: он получил известие, что в Сарае и во всех его окрестностях производят страшное опустошение посланные Иоанном Крымские царевичи и воевода Ноздреватый. Итак, Ахмату надо было оставить наше Отечество, чтобы защищать собственную землю. Но он не дошел до нее. Ногайские Татары под начальством Шайбанского князя Ивана, прослышав о богатой добыче Ахмата, отнятой в Литовских городах, напали на него, загнали к берегам Азовского моря и там убили. Потом Иван окончательно разорил Сарай, развалины которого еще и теперь видны на берегах Ахтубы, и прислал послов сказать великому князю, что врага его уже нет на свете, а он, как потомок Чингисхана, только просит дружбы Русского государя. Дети Ахмата еще долго бродили с остатками своей Орды по степям, окружавшим их прежние владения; воевали с Крымскими Татарами, ненавидя Менгли-Гирея за его преданность Русскому государю; уговаривали Казанских Татар идти с ними на Русских и, может быть, это и удалось бы им сделать, если бы в Казани все было в это время в прежнем порядке; но, напротив, после царя Ибрагима там происходили страшные ссоры за наследование престола, и народ разделился на разные партии, которые старались уничтожить друг друга. Иоанн воспользовался таким неустройством и послал в Казань своего храброго воеводу, князя Холмского, который усмирил всех и возвел на престол одного из царевичей, Махмет-Аминя, чтобы он был данником Иоанна. После этого Казанскому царю уже нельзя было согласиться с приглашением детей Ахмата идти на Русских, а наоборот, надо было по присяге, данной Русскому государю, считать их своими врагами. Таким образом, не получая ни от кого помощи, Кипчакская Орда была совершенно истреблена своим неутомимым врагом Менгли-Гиреем за три года до кончины Иоанна, и последний хан ее, Шиг-Ахмат, просивший помощи в Литве, умер там в темнице.