Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно
Но едва они завернули за уголъ, какъ тотъ человѣкъ, котораго они встрѣтили въ лавкѣ портного, подошелъ къ нимъ.
— Я вижу, что вы друзья Ноно, которому принадлежала гармоника. Но вы напрасно разспрашивали портного, онъ слишкомъ боится городовыхъ и ничего больше не разскажетъ. Да и вы сами хорошо сдѣлаете, если не вернетесь больше къ нему.
Человѣкъ этотъ былъ одинъ изъ трехъ друзей Ноно. Онъ разсказалъ Гансу и Мабъ про арестъ Ноно и о приговорѣ суда. Разсказалъ, что и онъ самъ послѣ того былъ подъ надзоромъ.
Дѣти спросили его, не знаетъ ли онъ, что теперь съ Ноно и гдѣ онъ сидитъ.
Къ счастью, у рабочаго былъ двоюродный братъ — тюремщикъ. Онъ видалъ его рѣдко, но все же могъ теперь черезъ него разузнать кое-что. Онъ зналъ, что послѣ приговора, Ноно былъ переведенъ въ одну изъ камеръ, находившихся въ королевскомъ дворцѣ Плутуса. Тамъ-то какъ разъ служилъ его двоюродный братъ. Одинъ разъ даже двоюродный братъ принесъ ему письмо отъ Ноно, гдѣ бѣдняга писалъ, что здоровъ и терпѣливо переноситъ свою бѣду.
Рабочій пообѣщалъ имъ повидать своего родственника и постараться получить отъ него какія-нибудь свѣдѣнія о Ноно, и на этомъ они разстались, условившись встрѣтиться черезъ нѣсколько дней.
XXV
Визитъ въ тюрьму
Насталъ день свиданія съ рабочимъ. Гансъ и Мабъ въ большомъ волненіи пошли въ назначенное мѣсто.
Рабочій ждалъ ихъ, радостный. Онъ разсказалъ своему родственнику о двухъ иностранцахъ, съ которыми онъ познакомился и которые хотѣли бы посмотрѣть тюрьму. Тюремщикамъ разрѣшалось во время дежурства принимать свою семью, такъ какъ они тогда цѣлый мѣсяцъ не могли выходить изъ тюрьмы.
За двѣ золотыя монеты тюремщикъ соглашался выдать ихъ за своихъ племянника и племянницу и провести ихъ по той части тюрьмы, гдѣ позволено было проходить родственникамъ служащихъ.
Слѣдующій день былъ воскресенье. Было какъ разъ удобно въ этотъ день Гансу и Мабъ навѣстить своего мнимаго родственника.
Непокорный, такъ звали новаго друга, обѣщалъ зайти за ними. И какъ было условлено, на слѣдующій день онъ пришелъ, чтобы пойти вмѣстѣ съ ними въ тюрьму.
Понятно, что, идя въ тюрьму, они входили не черезъ парадныя двери дворца, а черезъ подземный ходъ подъ одной изъ башенъ.
У входа въ башню часовой спросилъ ихъ, куда они идутъ. Они отвѣтили, что хотятъ видѣть тюремнаго сторожа Мученіе; часовой позвалъ солдата, который провелъ ихъ. Тюремщикъ поцѣловалъ ихъ, какъ будто они и дѣйствительно были его родственниками, пожалъ руку своему брату, разспросилъ о друзьяхъ и знакомыхъ, потомъ усадилъ ихъ и предложилъ имъ прохладительнаго. Его дежурство какъ разъ только-что окончилось, и у него было свободныхъ три часа. Тюремщикъ этотъ былъ не злой человѣкъ, онъ просто не думалъ о томъ, что онъ дѣлалъ, и привыкъ исполнять то, что ему приказывали, не разсуждая.
Двадцати лѣтъ его взяли въ солдаты. Тамъ онъ привыкъ повиноваться и дѣйствовать, какъ машина. Дома въ деревнѣ онъ видѣлъ, какъ трудна жизнь рабочаго человѣка, и поэтому по окончаніи службы онъ просилъ себѣ мѣсто надзирателя въ тюрьмѣ.
Онъ разсказалъ все это своимъ гостямъ съ гордостью, какъ хорошій служака.
— Но неужели вамъ не тяжело постоянно видѣть заключенныхъ? Вѣдь въ тюрьмѣ они мучаются, рвутся на волю, — спросила его Мабъ.
Тюремщикъ пожалъ плечами.
— Тотъ, кто попадаетъ въ тюрьму, не стоитъ того, чтобъ о немъ жалѣли. Онъ могъ бы, какъ всѣ порядочные люди повиноваться и работать. И жили бы они себѣ спокойно. Вначалѣ, пока не привыкъ, бывало, мѣста себѣ не находишь отъ тоски. А теперь ничего. Стоитъ ли горевать, вѣдь иначе и быть не можетъ.
— А нѣтъ ли теперь въ тюрьмѣ какихъ-нибудь интересныхъ преступниковъ и нельзя ли ихъ посмотрѣть? — спросилъ Гансъ, стараясь не показать надзирателю, съ какимъ волненіемъ онъ ждетъ отвѣта.
Тюремщикъ любилъ поболтать, онъ сталъ описывать имъ жизнь заключенныхъ. На счастье, Ноно былъ какъ разъ въ его вѣдѣніи. Онъ не забылъ и его. Онъ разсказалъ, что дѣло Ноно въ свое время надѣлало много шума, что, должно быть, онъ порядочный негодяй, если въ такіе годы попалъ на вѣчную каторгу. Гансъ и Мабъ попросили, чтобъ имъ показали этого страшнаго преступника, такъ какъ они никогда не видали преступниковъ, и это, вѣроятно, очень интересно. Вѣдь не можетъ быть, чтобъ водились на свѣтѣ такіе ужасные люди, которыхъ необходимо запирать на всю жизнь въ тюрьму. Тюремщикъ посмѣялся надъ ихъ непониманіемъ жизни и обѣщалъ имъ показать Ноно черезъ потайное окошечко, вдѣланное въ двери камеры.
Онъ всталъ, взялъ связку ключей и пригласилъ своихъ гостей слѣдовать за нимъ. Онъ повелъ ихъ сначала въ незанятая камеры, затѣмъ въ залы, гдѣ допрашивали заключенныхъ.
Дорогой Гансъ спросилъ, какъ проводятъ узники свое время.
— Они обязаны работать на тѣхъ людей, которые подарками начальству покупаютъ себѣ право давать заключеннымъ работу. Платятъ же заключеннымъ гораздо меньше, чѣмъ свободному работнику, и потому тѣ, кто пользуется правомъ давать работу заключеннымъ, получаютъ огромные барыши.
— Развѣ заключенные хуже работаютъ, чѣмъ остальные работники? — спросилъ Гансъ.
— Нѣтъ, не хуже, а скорѣй лучше, потому что плохо сдѣланную вещь у нихъ и совсѣмъ даромъ возьмутъ. Какъ же быть иначе? Вѣдь это преступники, нельзя же ихъ распускать. Надо было раньше думать о томъ, что они дѣлаютъ, а теперь ужъ неси то, что заслужилъ. Изъ того, что зарабатываетъ заключенный, — продолжалъ разсказывать тюремщикъ, — начальство беретъ на содержаніе тюрьмы половину, если онъ сидитъ въ первый разъ, и три или четыре пятыхъ, если голубчикъ не первый разъ попался. Изъ остающагося заключенные могутъ тратить на себя половину, а остальное они получаютъ при выходѣ изъ тюрьмы. Когда заключеннымъ приходится что-нибудь покупать, они должны покупать все у тюремщика-поставщика; поставщикъ обыкновенно самъ и даетъ работу заключеннымъ. Такъ онъ получаетъ еще большіе барыши.
Въ это время тюремщикъ велъ своихъ гостей по длинному темному коридору. Онъ остановился у одной двери и знакомъ пригласилъ ихъ посмотрѣтъ черезъ продѣланное въ двери окошечко.
Это была крошечная камера. Въ одномъ окнѣ ея старикъ, заключенный, сидѣлъ съ подавленнымъ видомъ.
На вопросъ Мабъ, гдѣ же сидитъ Ноно, тюремщикъ указалъ имъ на сосѣднюю дверь. Сердце нашихъ друзей сильно забилось при мысли, что они сейчасъ увидятъ того, кого они такъ давно ищутъ. И, дѣйствительно, тюремщикъ открылъ окошечко Ноно, а Гансъ и Мабъ увидали своего друга.
Уныніе Ноно прошло. Съ бодрымъ видомъ онъ ходилъ по камерѣ, неловко, какъ медвѣдь въ клѣткѣ, такъ какъ цѣпи мѣшали ему свободно двигаться. Но друзья скоро должны были оторваться отъ окошечка, — тюремщикъ заторопилъ ихъ итти дальше.
Онъ повелъ ихъ въ садъ, который начальствующіе отвели въ свое исключительное пользованіе, и гдѣ они руками заключенныхъ воздѣлывали овощи и цвѣты.
Затѣмъ онъ пошелъ съ ними во дворъ, на который выходили оконца камеръ, и показалъ посѣтителямъ узкій дворикъ, куда позволялось заключеннымъ приходить одинъ разъ въ день на четверть часа подышать воздухомъ.
Гансъ началъ осторожно разсматривать, изъ какихъ камеръ выходили оконца на этотъ дворъ, такъ какъ ходы и переходы въ тюрьмѣ сбили его съ толку. Подойдя къ высокой четыреугольной башнѣ, возвышающейся надъ остальными зданіями, онъ съ радостью увидалъ всего на нѣсколькихъ футахъ отъ земли слуховое оконце съ желѣзной рѣшеткой. Это и было окно камеры Ноно.
Гансъ съ радостью замѣтилъ, камера Ноно въ первомъ этажѣ. Онъ постарался запомнить малѣйшія подробности. Разсмотрѣлъ внимательно всѣ знаки, по которымъ потомъ онъ могъ бы узнать это оконце. Дворъ, гдѣ они стояли, былъ обнесенъ лишь одной стѣной; правда, стѣна охранялась часовыми, но это имѣло мало значенія…
Поднявшись на площадку башни, откуда тюремщикъ хотѣлъ показать имъ картину города, Гансъ съ радостью увидалъ, что дворъ, на который выходило оконце камеры, самъ выходилъ на обсаженную деревьями площадь, хорошо знакомую Гансу и обыкновенно пустынную.
Сердце друзей было переполнено радостью, и они торопились теперь уйти, чтобъ обмѣняться впечатлѣніями.
Къ тому же нечего было больше осматривать, и приближался часъ, когда тюремщику нужно было снова итти на дежурство. Гансъ и Мабъ поблагодарили своего мнимаго родственника и почувствовали немалое облегченіе, когда вышли изъ стѣнъ тюрьмы. Гансъ быстро составилъ планъ освобожденія Ноно. Кротъ долженъ прорыть ходъ до самой камеры, достаточно широкій для того, чтобъ черезъ него могъ пролѣзть Ноно. Ласточка передастъ Ноно напильникъ, чтобъ онъ могъ перепилить свои оковы, и письмецо, чтобъ онъ помогъ съ своей стороны кроту вывернуть каменныя плиты пола. Рѣшили попытаться освободить Ноно сегодня же ночью.
