Николай Сладков - Подводная газета
Но мне не до смеха.
Распластался я на воде, как лягуха, свесил ноги и руки вниз. От холода хихикаю. И вдруг вижу: выплывают из-под самых моих ластов окуни — целая стая! Полосатые, зелёные, головастые. На белых грудках плавнички, как красные бабочки.
Выплыли и остановились, уставились наглыми золотыми глазами. На горбах колючки веером: то сложат колючий веер, то развернут.
Я их в тростниках ищу, замерзаю, а они позади тайком плавают! Разглядывают: что за чудо-юдо хихикает?
Заругаешься тут! Вполголоса, конечно, а то ведь захлебнуться недолго!
Любопытные эти окуни!
Знал я одну полянку на дне. На полянке лежала утонувшая газета. Когда ни заплыву — на полянке окуни. Толстые головы вниз, носами в газету уткнулись, губами белыми шевелят — будто газету по складам читают.
Я фыркнул в трубку — грамотеи в кусты!
Нырнул я на дно — посмотреть, что в газете написано, — да ластом дно задел; газета колыхнулась и... рассыпалась на буквочки!..
Любят окуни озорничать. Один так плотвичку пугнул, что та как прыгнет — и угодила прямо в чёлн к рыбаку! Я его ластом поддал — он отскочил и встал у меня под самым животом. Да ещё и ощетинился — того и гляди, голый живот колючками проткнёт!
Зато уж разглядывай окуней сколько хочешь.
Разглядел я одного безгубого. Видно, червяка с крючка стаскивал и губу свою на крючке оставил. Знал одного одноглазого. При встрече даже здоровался с ним. Промычу, бывало, в трубку: "Здорово, кривой!" Окунь сразу ко мне целым глазом повернётся, белыми губами зашевелит. Наверное, рыбаков ругает, что они ему глаз вырвали.
Я к нему — он от меня. И всё ругается. Вот вырвиглаз! Схватить бы ругателя за жабры, да руки-то под водой коротки!
Много разной рыбы кипит у тростников. Но самые красивые, самые смелые — окуни.
А уж озорники — беда!
Домики на ножках
Заплыл я в дремучий подводный лес. И вижу: стоит на полянке домик на ножках. Рядом — ещё домики. Каждый построен по-особому, но все на ножках.
Один слеплен из разноцветных камешков — красных, белых, зелёных. Другой — из ярких надкрылий жуков. Третий — из маленьких перламутровых раковин. Есть из еловых хвоинок, из палочек и травинок.
Целый подводный городок!
Над городком зелёный рассвет. Чёрный клоп-гладыш набрал под надкрылья воздух и пролетел над городком, как блестящий самолёт. Как ракета, толчками качая воду, промчалась личинка стрекозы.
Проснулся городок. Нет, не высыпали на его улицы весёлой гурьбой обитатели домиков. Проснулись, сдвинулись с места и зашагали... сами дома!
Зашагал домик из разноцветных камешков. Пополз перламутровый дом. Домик из хвоинок засеменил, как рассерженный колючий ёж. Быстро бежит на шести-то ногах!
Но живёт в домике не баба-яга, а шитик — личинка ручейника. Куда шитик ни пойдёт — домик на себе несёт. Где еды много — остановится, поживёт немного. Другие домики подойдут — опять целый городок.
Подрастёт шитик, тесен домик станет, — пристройку сделает. Скрепляет песчинки или хвоинки паутиной и внутри паутиной же выстилает.
И происходит в домике чудо: подводный червяк превращается в надводную бабочку. У червяка вырастают крылья! Прямо как в сказке. Да другого и быть не может: домик-то не простой, а на ножках. Сказочный домик!
Задом наперёд
Я охотился на рыб в пруду, добыл несколько окуней, плотвиц и одного карася. Сперва я не обратил на него внимания: карась как карась. Но когда дома стал чистить, то даже ахнул. Я держал карася за хвост и скрёб ножом, как и положено, к голове, против чешуи. Но нож скользил словно бы по стеклу! Оказалось, что у этого карася чешуя на боках была направлена не от головы к хвосту, а, наоборот, от хвоста к голове!
Переселенцы
У нас после разлива Волги остаётся много мелких луж, озерков и прудиков. В них живут раки. Но летом многие озерки сильно мелеют. И мне посчастливилось увидеть, как спасаются раки из обмелевшего озерка. Было это ночью. Я заночевал на перемычке между двумя озёрами: мелким и глубоким. Было тепло, но так одолевали комары, что уснуть я не мог. И слышу сквозь дремоту какой-то шорох. Встал, зажёг фонарик: по перемычке из мелкого озера в глубокое медленно ползла колонна мокрых раков! Голова колонны уже достигла глубокого озера, а из мелкого всё лезли и лезли новые раки.
Они были похожи на гигантских муравьев, ползущих по своей муравьиной дорожке.
Раки ползли почти всю ночь. Утром я увидел, что они протоптали в траве хорошо заметную тропинку. Вот уж действительно "там, на неведомых дорожках, следы невиданных зверей"!
Белые раки
Есть у нас раки, которые всю жизнь голубые или красные. Они так и называются: "голубые раки", "красные раки". И если их сварить, они такими же и остаются.
Есть ещё белые раки. Есть раки сухопалые и широкопалые. Раков у нас разных много, а знаем мы их плохо. Даже думаем, что они всегда пятятся задом. А они, как и все, ползают головой вперёд, а задом пятятся по дну редко.
Утонувшие кувшинки
Утонули вдруг в озере все кувшинки, стрелолисты и плавучие листья водяной гречишки.
Уж на что были плавучие: окунёшь, а они, как пробка, наверх! На листья гречишки я лягушат сажал — сидели, как на плотах. На листья кувшинок банку с червяками ставил — держали!
А тут вдруг сами все утонули. И все заросшие травой заливы, где и на челне было не протолкнуться, стали чистыми и гладкими, как стёклышко.
И всё потому, что вода в озере разом от дождей прибыла.
Прибыла быстрей, чем росла водяная трава.
И вот я плыву по чистому плёсу, и вся трава подо мной, в глубине. Плоские личики кувшинок запрокинуты вверх; узкие листья гречишки— как воздетые вверх руки; и какие-то тонкие зелёные нити — как вставшие дыбом волосы. Вверх, к свету, к солнцу, на свежий воздух, к теплу!
Я плыву над ними, утонувшими, как совсем недавно летали над ними стрекозы и птицы...
Травяное наводнение
Случилось наводнение, вода вышла из берегов!
Но не потому, что прошли дожди. Не потому, что ветры нагнали воду. А потому, что в озерке небывало разрослись водяные травы. Когда в маленькую вазу ставят слишком большой букет, — вода выливается через край.
Так и тут: травы и водоросли так загустели, что вытеснили воду. Вода поднялась и затопила пологий бережок. Наводнение, настоящее наводнение!
Только особое: травяное.
Странные голоса
Большой прудовик, когда набирает воздух в свою воронку под раковиной, делает вот так: "Уп!" Когда слышишь этот звук в пруду, то думаешь, что просто лопнул болотный пузырёк. И других звуков от улитки не ждёшь.
Но однажды на осохшего прудовика напали муравьи. Он втянулся в свою раковину, стал пускать пузыри и... жалобно запищал! И для уха писк этот был таким неожиданным, что кто-то поднял прудовика и скорей бросил в воду.
Подлещики, плавая в ведёрке с водой, высовывают из воды носы и чмокают губами.
Плотички, когда их снимаешь с крючка, иногда чирикают как птенцы: "Чжж! Чжж!" Ещё это похоже — когда коленчатый стебелёк растягиваешь в суставе.
Когда слышишь эти неожиданные звуки, становится как-то не по себе. Будто немой хочет тебе что-то сказать и не может. И ты о чём-то догадываешься, но делаешь вид, что будто бы не понимаешь...
Щучья школа
Долго плавал я не ныряя, и солнце так накалило гидрокостюм на спине, что плечам стало жарко. Тогда я, как тюлень ластом, брызнул рукой на спину. И сейчас же все плотицы, что кружили вокруг, метнулись в разные стороны. Так и стрельнули врассыпную! Плеск, всплеск — и нет ни одной!
"Так, — догадываюсь я. — Мой всплеск взрослые плотицы приняли за "бой" щуки!"
Тогда я заплываю в облачко плотвичных мальков и нарочно начинаю плескаться "под щуку". Но тут никто меня не боится.
"Так, — догадываюсь я. — Мальки ещё не знают, что такое щука! Они ещё не прошли щучьей школы, они ещё дошкольники. Они ещё не умеют бояться. Страх для них — дело наживное".
Отхожие промыслы
После дождей на дорогах и в канавах вода. А в воде прямо кишит всякая живность! Да ещё сверху нападали мотыльки, бабочки. комары и жучишки. Неизвестно уж как, но проведали про богатую добычу жуки-плавунцы. Стали вылетать по ночам из рек и озёр — пустились в отхожие промыслы.
Хоть плавунец и подводный жук, но он и в воздухе молодец. Мчится над тёмной землёй и высматривает, где лужи блестят. С лёту ныряет в них. Правда, бывает, спутает лужу с освещённым окном да так брякнется в стекло, что все вздрогнут. А ему хоть бы что: бока крепкие. Зато уж если доберётся до лужи — попирует на славу. Все синяки и шишки залечит.
