Эдуард Вартаньян - Эти мудреные слова
«Вот, действительно, склочная натура! — негодует он… — К нему надо применить репрессии. Я как-нибудь скажу Полыхаеву. Тот его живо в б_у_т_ы_л_к_у з_а_г_о_н_и_т».[1]
Странное выражение, не правда ли? Неужто его выдумали эти два веселых писателя? Ничуть не бывало. Просто они использовали уже давно употребляемые слова, пришедшие из арабского сборника сказок «Тысяча и одна ночь». Имя их сочинителя неизвестно, но когда их перевели на русский язык, многим запомнилась «Сказка о рыбаке».
Бедный рыбак много раз вытягивал из моря сети пустыми. Наконец он выловил медный, запечатанный свинцом кувшин. На свинце была оттиснута печать великого волшебника — царя Сулеймана. Вырезанное на ней таинственное и страшное слово давало чародею великую власть над злыми духами — джиннами.
С испуганным рыбаком случилось то, что позднее приключилось с вашим другом Волькой ибн Алешей из книги писателя Лагина «Старик Хоттабыч». Едва он откупорил сосуд, как оттуда вырвалась с превеликим шумом и свистом струя дыма. Дым вознесся до облаков и превратился в гигантского джинна, которого некогда за строптивость и ослушание разгневанный волшебник заключил в медный сосуд — загнал в бутылку. Подобное обращение со злыми духами было, если верить легендам, свойственно этому царю: он наказывал упрямцев именно таким способом. Теперь вам понятно, откуда пришло на уста Скумбриевичу это странное выражение, которое он употребил в смысле: успокоить, призвать к порядку, заставить смириться.
* * *Значит, зарубим себе на носу вот что: двусмысленные выражения могут приходить к нам и из сказок — написаны они русскими писателями или иностранными или созданы безвестными сочинителями. И не только из сказок. Очень много словосочетаний возникло из басен, песен, рассказов, романов, различных театральных пьес и киносценариев.
Как-то раз знаменитый баснописец Иван Андреевич Крылов пришел в один дом, где собирались поэты читать друг другу свои стихи. Слушал Крылов, слушал, утомился даже от их скучных и нудных стихов. А вскоре написал басню, в которой высмеял этих бездарных стихоплетов. Вы ее знаете. Называется она «Демьянова уха». Демьян назойливо потчует своего соседа Фоку ухой. Поначалу тому елось в охотку, а потом он почувствовал сытость, затем пресыщенность, после же очередной «добавки» — отвращение. И несчастный сосед,
Схватя в охапкуКушак и шапку,Скорей без памяти домой —И с той поры к Демьяну ни ногой.
В конце басни Крылов вывел мораль:
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;Но если помолчать во время не умеешьИ ближнего ушей ты не жалеешь, —Так ведай, что твои и проза и стихиТошнее будут всем Демьяновой ухи.
Повод, по которому была написана басня, забылся. Но слова Демьянова уха мы часто произносим, когда хотим сказать о чьем-либо назойливом приставании пусть с добрыми, но совсем ненужными намерениями.
Если бы вас спросили: а известны ли вам другие иносказательные выражения, дошедшие из басен Крылова? — уверен, вы ответили бы утвердительно. В самом деле, разве не говорим мы: А Васька слушает, да ест, имея в виду, что один понапрасну впустую тратит слова на убеждение, а другой, уверенный в безнаказанности, продолжает заниматься постыдным делом? Или: А ларчик просто открывался — то есть зачем было мудрить, тогда как все это решается очень легко? Или: Слона-то я и не приметил? Смысл этих слов: заметить мелочи, но не увидеть самого главного, существенного.
Из этих же басен вошли в нашу речь такие крылатые слова, как: Рыльце в пушку, И я его лягнул, Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на Слона! Кто в лес, кто по дрова, Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку, Лебедь, Рак да Щука, Медвежья услуга, Львиная доля, и тьма других.
Стоп! На этом последнем выражении стоит остановиться подольше. В крыловской басне «Лев на ловле» собака, волк, лиса и лев сообща добывают оленя. Царь зверей берет на себя дележ добычи:
Вот эта часть мояПо договору;Вот эта мне, какЛьву, принадлежит без спору;Вот эта мне за то, что всех сильнее я;А к этой чуть из вас лишь лапу кто протянет,Тот с места жив не встанет.
Из этой басни, как вы догадались, родилось выражение Львиная доля — большая часть чего-либо. Но сейчас разговор о другом. Можно ли сказать, что эти ходкие слова возникли лишь из творчества «дедушки Крылова»? Оказывается, не совсем так. Тема несправедливости сильных и могущественных людей давно занимала мир. Подобные басни встречаются у каждого крупного баснописца. Прославленный француз Жан Лафонтен, живший задолго до Крылова, назвал свою басню: «Телка, Коза и Овца в содружестве со Львом». Сходные басни родились под пером русских писателей Тредиаковского, Сумарокова, Хемницера. Кто же был первый, кто в поэтической форме так замысловато — рисуя зверей, а имея в виду людей — поведал о несправедливости, царящей в свете? Эзоп, древнегреческий баснописец. Было это два с половиной тысячелетия назад. А басню свою он озаглавил так: «Лев, Лисица и Осел».
К слову замечу, что выражения, которые мы то и дело употребляем в разговоре, пришли также из песен, присловий, пословиц и поговорок, сложенных в народе. Вот почему так трудно, а чаще и невозможно определить их творцов. Поэтому их попросту называют народными. Если вам от чего-нибудь досталась очень малая, ничтожная часть (чем вы не персонаж из только что описанной сцены львиного дележа?), вы можете посмеяться над собой: вам остались или вам достались рожки да ножки. Это вы повторите слова из давней песенки неизвестного происхождения, которая начинается весело: «Жил-был у бабушки серенький козлик». А кончается печально: «Напали на козлика серые волки, оставили бабушке рожки да ножки».
Бывают все же счастливые исключения: ученым удалось определить автора едкой песни — «Песни про сражение на реке Черной».
В ней высмеивались бездарные планы бездарных генералов. Начиналась она так:
Гладко было на бумаге,Да забыли про овраги.А по ним ходить,А по ним ходить.
Эта песня была откликом на серьезные просчеты русского командования в Крымскую войну 1853–1856 годов. Тогда России пришлось сражаться против четырех держав: Англии, Франции, Турции и Сардинии. На втором месяце обороны Севастополя штаб русской армии разработал план взятия Федюкиных гор. Однако битва закончилась поражением при речке Черной. Несмотря на беззаветный героизм русских солдат, война была проиграна, в первую очередь, из-за беспорядков в управлении.
Так вот. Уже в наше время установлено, что автором песни был участник обороны Севастополя, артиллерийский офицер, великий русский писатель Лев Николаевич Толстой.
Песня обошла всю Россию. Начальные строки, особенно первая — Гладко было на бумаге, стали употребительными. Да и поныне мы говорим так, когда планы, расчеты, казалось бы легко осуществимые, оказываются ошибочными.
Но мы несколько отвлеклись. Пора вспомнить хотя бы несколько крылатых слов, что вошли в нашу речь из других литературных источников, имеющих своего автора.
«— А что, паны? — сказал Тарас, перекликнувшись с куренными. — Есть еще порох в пороховницах? Не ослабела ли козацкая сила? Не гнутся ли козаки?
— Есть еще, батько, порох в пороховницах. Не ослабела еще козацкая сила; еще не гнутся козаки!»
Трижды задает этот вопрос свободолюбивым казакам их военачальник Тарас во время схватки с польскими угнетателями. И даже тогда, когда уже сильно поредели казацкие ряды и многих храбрых воинов лишилось Тарасово войско, неслось ему в ответ:
— Есть еще порох в пороховницах!
Это выражение из повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» стало крылатым и означает: есть еще мужество, энергия, запас душевных сил.
Лет сто пятьдесят назад Фенимор Купер написал увлекательный роман «Последний из могикан». В нем американский писатель рассказал о героической судьбе последнего представителя благородного племени североамериканских индейцев-могикан, истребленного «бледнолицыми» — европейскими колонизаторами. Теперь словами Последний из могикан называют последнего представителя какой-нибудь группы людей.
Есть такое презабавное выражение: Унтер-офицерская вдова сама себя высекла. Говорят еще: Она сама себя высекла или Высечь самого себя. Все они возникли от несколько измененных слов, которыми Городничий оправдывается перед Хлестаковым:
