Юрий Кушак - Плывёт кораблик в гости. Стихи и переводы
– Да вот, понимаешь, имя своё вспоминаю, совсем из головы вон. Да, видно, уж и не вспомнить теперь, выручай.
– Ты б на уши свои посмотрел, так вспомнил бы. Всем на зависть уши! Оттого тебя Длинноухом и прозвали. Вот чудак! – и покатился Ёжик дальше своей дорогой.
«Да нет, какое ж это имя, – думал Заяц. – У меня другое было, коротенькое, как мой хвост».
Тут его Белка с ветки окликнула:
– Эй, Скок-поскок, чего это ты здесь расселся?
– Да, видишь ли, имя своё вспоминаю. Раньше знал, а теперь забыл. Как это ты сказала – Скок-поскок?
– А как же ещё? Скок-поскок! Ты на походку свою посмотри. – Полыхнула Белка хвостом и дальше полетела.
«Да разве ж это имя? – рассудил Заяц. – Нет, у меня другое было, надёжное, как свист ветра в углах, когда бежишь».
Пригорюнился, а тут из ежевики Медведь выходит:
– Ты чего это, Косой, здесь расселся? Так тебя и придавить недолго.
– Мне уж теперь всё равно, – вздыхает Заяц. – Я имя своё потерял. Кто ж я теперь, по-твоему?
– Ты случаем, не того, Косой? Вот я уж тебя в какой раз называю!
– Да что ж это за имя – Косой? Прозвище обидное, да и только. У меня другое имя было – хрусткое, как капустка. Не вспомнишь?
Да Медведь тем временем уже по лужку на пасеку топал.
Собрался уж было Заяц в речке топиться, как вдруг за кустами разговор услышал:
– Разве ты шакал? – говорил один шакал другому. – Козы испугался! Заяц ты, а не шакал!
– От такого слышу! – огрызнулся другой. – Сам ты заяц!
– Это я – Заяц! – завопил Заяц. – Я! – и задал стрекача.
На опушке чуть на Ежа не наскочил.
– Я Заяц! Заяц! – прыгал Заяц на радостях. – Вот кто я!
– Ну и что, что заяц, – заворчал Ёж. – Ступай-ка ты, Длинноух, всё лукошко рассыпал! – и стал в цветах грибы подбирать.
– Заяц! Заяц я! – закричал Заяц, увидев в дупле Белку. – А ты и не знала!
– Ну, заяц так заяц, – обиделась Белка. – Ступай-ка ты, Скок-поскок, не то деток моих перебудишь.
Помчался Заяц дальше, прямо на Медведя – шлёп! – налетел.
– Нет, ты точно, Косой, умом подвинулся! – зарычал Медведь. – Совсем окосел!
– Никакой я не косой, а Заяц! – верещал Заяц, ухваченный за уши. – Настоящий Заяц, вот кто я!
Подивился Медведь заячьему упрямству и прочь отпустил.
А Заяц до самого вечера бегал по лесу и на все лады кричал своё имя: Заяц, Заяц, Заинька! Коротенькое, как его хвост, надёжное, как свист ветра в ушах, когда бежишь, и хрусткое, как заячья капустка.
Хвост (Сказка)
Жил-был Хвост. Всем хвостам Хвост! Хвастливый да хитрый, ко всем приставал. То к зайцу прицепится, то к медведю привяжется, а то и к домашней скотине пристанет. Не было от него покоя.
Заяц-то, не к ночи будь помянут, из-за него и поплатился. Учуял волк зайца в кустах. Хотел шугануть для порядка, просто так: овцой был сыт. А Хвост у зайца не дрожит, как заячий хвост, кулак показывает! Хоть и маленький, хоть и мягонький, а кулак.
Пошёл заяц ушами кусты расшибать, волк за ним, а кулачок-то заячий перед волчьим носом всё скачет да дразнится, словно кукиш показывает.
Достал волк зайца, душу отвёл. Сам-то Хвост чуть жив остался, выплюнутый. А всё неймётся: к чему было с зайцем связываться, когда медведь в лесу хозяин!
Как раз у медведя после зимней спячки пора была – хвост менять. Хвост ему и подвернулся. Оглядел себя медведь – вроде хорошо. И пошёл к брату в гости. А Хвост – ни в какую: к ручью толкает. Пришлось идти.
Накушался медведь рыбки – не в гости ж теперь! Да и мосток назад неустойчив стал: закачался медведь, лапами загребает, да Хвост перевесил. Хвосту-то что – отряхнулся, и ладно, а медведю весь день шубу суши!
В другой раз и того хуже. Забрался медведь на пасеке в колоду с головой, чавкает. И ещё ему удовольствие, что сам догадался: на улице свет, а в колоде черно, хоть глаз коли. Кто ж его разбой в такой темени увидит! А мёд лизать – огня не надо.
Да как на грех косолапый про Хвост забыл. Хвост в мёде не разбирается, снаружи остался. Тут пасечник на крыльцо вышел – дула чищеные на свет проверяет. Хвост его и поманил.
Медведь тогда хоть и унёс Хвост, а рассердился: прогнал его вон, так и ходил ни с чем до новой весны.
Где только Хвост не был с той поры: и у бодливой коровы, и у кота-прохвоста, и лиса им вертела-крутила – нигде не ужился. И почувствовал Хвост – к людям тянет.
Сперва его, как обрубок шланга, из огорода на помойку выбросили. В другом доме приспособили его по стенам мух колотить. И совсем сжили бы со свету, если бы не один мальчик.
Такой мальчик для Хвоста – просто находка! Старших совсем не слушается, девочек обижает, на уроках в школе ворон ловит. Хвост к нему всей душой привязался, прямо на диктанте. Мальчик и сам плохо грамоту знал, а тут и Хвост помог: не «хвастливая» лиса писать надо, а «хвостливая».
Про то Хвосту лучше знать. Мальчик и написал.
А летом – кто на море купаться, кто на качелях качаться, а мальчик – с Хвостом. Так и жил этот Хвост в его дневнике скрюченной двойкой до самой осени. Надоел он мальчику: куда ни ступишь – всюду тянется. Засмеяли его совсем: «Вон, глядите, глядите – человек с Хвостом!» А Хвост и рад: у всех на виду, не в лесной глуши.
Где теперь этот Хвост, сказать не берусь. Мальчик-то с ним давно расстался. Одно знаю: беда с таким Хвостом. Вот и рассказал вам эту историю – на всякий случай.
Два граната (Притча)
На гибком пожелтевшем кусте, впервые обласканном плодоношением, созрели два граната. Два красных, с бронзовым отливом близнеца на одной ветке.
«Хотел бы я знать, кого из нас сорвут первым, – думал тот, что висел повыше, разглядывая братца. – Ну конечно, меня! У меня внутри больше жара и сладости. Оттого и кожа бугристей».
«Ах, как он хорош! – поглядывал снизу на него другой. – Ни в чём мне не уступит. А зубцы короны ровней моих. Вот бы лежать нам вместе в большой вазе посреди белой скатерти!»
И снова оба впитывали росу на рассвете, калёный зной в полдень, а закат под вечер.
«Если не я, то кто ж станет украшением праздника? – продолжал свои размышления первый. – Всегда кладут на гору фруктов, как алый венец, самый большой гранат. А братца можно сорвать и потом. Куда спешить?»
«Я первым не дамся, – думал другой, – только вместе. Мы же выросли вместе, не имеют права… А уж если что – пусть я останусь, пусть его первым берут».
Но первым именно этот гранат и сорвали. И не потому вовсе, что в чём-то он имел превосходство, а потому, что висел чуть ниже: хозяин торопился. Сорвал и унёс.
Может быть, оставшийся гранат и пережил бы одиночество, если бы не слетевшиеся ко двору воробьи:
– Ах, чиви-чирик, на свадьбу понесли! На свадьбу понесли! На свадьбу!
Вот тогда и лопнул гранат, и рубиновые его зубки блеснули в тёмной кривизне оскала. Они шлёпнулись в тёплую пыль, где из-за них поднялось настоящее воробьиное побоище. А потом прилетели горлинки и склевали весь гранат. И больше о нём никто никогда не вспоминал.
Да и от того, свадебного, граната тоже давно не осталось ни зёрнышка. Правда, через много-много лет, перебирая в сундуке старые вещи, пожилая женщина нашла розовое пятнышко слева под вырезом помятого свадебного платья. И вздохнула. И улыбнулась.
– Ах, что это был за гранат! – только и сказала.
Газимбек Багандов. Пересказ с аварского
Сказка о дедушкиных башмаках
Маленькое вступление, из которого ясно, в кого я такой
Ах, сказки! Да я из-за сказок, увы,Останусь когда-нибудь без головы:В соседских дворахи в чащобах лесныхЯ голову с детства терял из-за них!
Кто сказкой поманит —тому я работник:И пекарь, и сторож, и дворник,и плотник.Бывало, расстроится Дедушка мой:– В кого ты у нас безголовыйтакой?!А Бабушка скажет:– Чему удивился?Да весь он в тебя, дорогой,уродился!
Конечно, я в Деда, в кого бы ещё бы!Он сказки искал по горам и чащобам,Он голову тоже терял где попало,Едва лишь заслышится сказки начало.
Вот сказка его мнеи вспомнилась снова,И вспомнил её я от слова до слова:От Зайца, чьи ушки мелькнулив тумане,До маленькой дырки в кармане…
Глава первая. О том, как поссорились мои башмаки, которых никогда не было
Однажды в малине,Гуляя в долине,Которой и не былоВовсе в помине,Такого я ЗайцаВспугнул на рассвете,Которого не было вовсе на свете.
Ну, нет – и не надо!Но честное слово,Тут палку я вскинул —Пиф-паф! – и готово.Вот, думаю, славныйПолучится ужин —Добывшему ЗайцаБарашек не нужен.
В очаг я подбросилСухие дровишки,Поставил кастрюлюБез дна и без крышки,Зайчатину бросилВ кипящую воду,Присел на колоду —Гляжу на погоду.
Пока моя ложкаВ кастрюле мешала,Зайчатина вместеС водой убежала!Я только заметил,Как серые ушкиМелькнули в тумане,На дальней опушке.
Спасибо, хоть ЗаяцМне жирный попался,И жирВ подгоревшей кастрюлеОстался,А смазывать кожу им —Первое дело,Чтоб ваша обувка,Как солнце, блестела!
Признаться, я самБашмаков не имею,Но смазать их жиромПрекрасно сумею:Достаточно толькоНайти их на печкеИ вместе с находкойПрисесть на крылечке.
Вот так я и сделал —И Правый Башмак свойДо вечера мазал яЖирною ваксой.Когда же я вспомнилО Левом Ботинке —В кастрюле, увы,Не нашлось ни жиринки!
Ну нет – и не надо!Ведь, честное слово,Их нет у меня —Ни того, ни другого.
Но только на лавкеЗаснул я – и слышу:Как будто бы падаютКамни на крышу!Как будто по домуСтреляют из пушки —Упали подушки,Запрыгали кружки!
Тут в ужасе с крикомЯ бросился к двери,Смотрю – и глазам своимПросто не верю:Мои БашмакиКаблуками дерутся,Кидаются глиной,Шнурками плюются!
Конечно же, былВ этой драке задира,И был им Башмак,Что остался без жира,Но чтоб справедливостьВосторжествовала,Я оба БотинкаСхватил как попало,И Левый забросилВ Андийские горы —С тех пор сторожит онМышиные норы.А Правый закинулВ Каспийское мореИ вовсе забылТу историю вскоре.
Глава вторая. О том, как я отправился в гости верхом на блохе
