Культурология. История мировой культуры и религии - Вера Андреевна Гайдашова
Один из первых исследователей истории религии Э. Тайлор считал анимизм основой всех других форм первобытных религиозных верований, и эта версия была в определенном смысле удобной. Спустя время ученые установили позднее возникновение анимизма по сравнению с другими формами архаической религиозности, а также существование религиозных представлений, лишенных черт анимизма. Поэтому С.А. Токарев предлагает рассматривать анимизм как привходящий, хотя и значимый, компонент различных самостоятельных форм религии, как специфическую для них «анимистическую образность».
На этапе возникновения и раннего развития анимизма представления о душе сохраняли черты первобытного материализма. Душа не мыслилась чем-то самостоятельным по отношению к телу. Это косвенно подтверждают архаические элементы древних и современных религий и религиозных практик. Например, у евреев запрет на употребление крови животных в пищу обусловлен первобытной верой в то, что кровь является «вместилищем» души. По аналогичным причинам в Древнем Египте бальзамированию и сохранению подлежали не только скелетные останки умершего, но также его почки и сердце как органы, в которых обитает душа. У некоторых современных африканских народов до сих пор в ходу примечательные маски, на которых расстояние между основанием носа и подбородком соединяет широкая красная линия, символически отмечая часть лица, связанную с важными процессами дыхания и питания, речи и связанного с ней мышления.
Один из спорных вопросов истории религии – является ли магия самостоятельной формой религии или религиозной практикой в составе других форм религии. С.А. Токарев считает магию самостоятельной формой религии, т. к. в основе разнообразных магических обрядов и ритуалов лежит основанная на страхе и межплеменной вражде вера во вредоносную магию, в способность человека нанести особым, таинственным путем вред другому человеку.
Исследования жизни современных австралийцев выявили широкую распространенность веры во вредоносную магию: любая смерть, кроме смерти в бою, приписывается колдовству. Хотя колдовство осуждается обществом и практикуется довольно редко, а рядовые члены общины не верят в собственные магические способности, вера в саму возможность таких сверхспособностей устойчива и ведет к всеобщей взаимной подозрительности. В первобытную эпоху психологическими основаниями для этого были: нестабильность функционирования психики, общая настороженность, тревожность (настоящее было исполнено известными заботами и опасностями, а будущее – неизвестными угрозами), остро ощущаемая и переживаемая непредсказуемость поведения человека, обусловленная наличием у него, помимо природных детерминант (инстинктов), сознания.
И сегодня каждый человек испытывает необходимость интерпретации и прогнозирования действий других людей и сталкивается с ограниченностью своих возможностей в этом плане. Не удивительно поэтому, что и в современных обществах вера в порчу и сглаз – частое явление. В вудуизме современных западноафриканских народов эта вера составляет мировоззренческое ядро, на снятие порчи и сглаза направлена детально проработанная система магических действий. В некоторых странах Латинской Америки древнекитайское учение фэн-шуй и практика изготовления оберегов (восьмиугольников Багуа) в соединении с верой во вредоносную магию породили уникальное культурное явление – «войны зеркал Багуа». На фасадах и в коридорах домов густонаселенных кварталов можно увидеть множество расположенных друг напротив друга зеркал Багуа, призванных отражать потоки отрицательной энергии. Впечатляет и экономический эффект – обряды и ритуалы снятия порчи и сглаза приносят соответствующим специалистам (колдунам, гадалкам и экстрасенсам) сверхдоходы, что подтверждает устойчивость первобытной веры во вредоносную магию.
В свою очередь, вера во вредоносную магию породила так называемую лечебную магию (знахарство). В знахарстве вера в сверхъестественное поставлена на службу целям всестороннего оздоровления человека, и объединяет, с одной стороны, стоящую вне религии народную медицину, а с другой, лечебную магию, рациональные и суеверно-магические приемы. Среди рациональных методов – химическое и физическое воздействие на человека (трав, массажа, припарок, перевязок), среди иррациональных – введение в транс, умилостивление злых духов, манипуляции с воображаемыми предметами-посредниками вроде «магических камней».
Народная медицина постепенно отделялась от знахарства, а знахарство переплеталось с шаманизмом. В древности отголоски знахарства можно обнаружить в вере в богов-целителей, в средневековье – в вере в святых-целителей и даже королей-целителей, в целительную силу святых мощей и священных реликвий. Эта наивная вера уходит корнями в первобытность, когда вождь выполнял и политические, и жреческие функции, нес ответственность за здоровье и всяческое благополучие всех членов коллектива. При этом здоровье самого вождя было очень важно, т. к. являлось залогом общего благополучия. Религиозное целительство вызывает споры: многие склонны видеть в нем шарлатанство и своего рода бизнес, другие подходят к религиозному целительству сугубо прагматически, например, рассматривая пост в иудаизме и христианстве как «диету». Эти споры, на наш взгляд, высвечивают необходимость рассматривать рациональные и иррациональные компоненты, и в знахарстве, и в его древних и средневековых отголосках, и в религиозном целительстве в комплексе, как оказывающие системное, целостное воздействие на физическое, психологическое и духовное состояние человека.
По целям воздействия помимо вредоносной и лечебной магии выделяют также любовную, промысловую, военную. По методам – контактную (непосредственное воздействие), инициальную (когда магическому воздействию подвергается недосягаемый объект), парциальную (опосредованное воздействие через манипуляции с волосами, ногтями и даже тенью, принадлежащими объекту воздействия), имитативную. Близка к магии вера в приметы (мантика), но в ней человек только пассивный наблюдатель происходящего, хотя в повседневной жизни человек может совершать реальные действия по избеганию или достижению предполагаемых приметами следствий. Близки, но не относятся к магии, и так называемые символические действия, выступающие репрезентациями, устанавливающими в наглядной форме новый статус, новое качество индивида или новое и значимое положение дел. Таковы многие обряды, связанные с усыновлением, заключением брака и т. д. Достаточно сложно разграничить магию и рациональные действия, совершаемые людьми в процессе производства.
Вера во вредоносную магию, как и вера в сверхспособности отдельных индивидов или злых духов к негативному влиянию на ход событий, эволюционировала в магию (от греч. magica – колдовство, чародейство) – веру в таинственные силы, с помощью которых, и в опоре на символические действия, можно добиться желательного, причем не обязательно негативного, воздействия на других людей и предметы. Как видим, в этом случае магия неотделима от магических действий – исполненных символического смысла обрядов, нацеленных на непосредственное воздействие человека сверхъестественным образом на тот или иной материальный объект, а также богов или духов. В одних случаях магические обряды связаны с анимистическими представлениями, в других – нет.
Практическая
