Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков
Но, несмотря на схематизм, вообще свойственный средневековой литературе, русские авторы в своих сочинениях изображали современников ищущими свое место в изменившемся и продолжающем постоянно меняться мире. И за схемами «князя», «святого» проступают конкретные личности. Тот факт, что многие деятели Русского Средневековья оставили автобиографические тексты, написанные в средневековых традициях, конечно же, говорит о глубине понимания проблемы «человек–мир», а также об устремленности к самопознанию.
В той или иной мере оценка описываемого лица всегда присутствовала в тексте – оценка, четко отражающая идеологическую ориентацию автора. Имя автора не всегда известно, но личность всегда узнаваема.
Киевский митрополит Иларион пишет «Похвалу князю Владимиру» (третья часть «Слова о Законе и Благодати»), которая представляет собой не что иное, как заявку на канонизацию с перечислением всех значимых атрибутов правителя и христианина. Более того, Иларион приводит перечень апостолов, выступавших с проповедью нового учения в разных странах, и в один ряд с ними ставит имя киевского князя Владимира, указывая тем самым на его главную заслугу – крещение Руси.
Митрополит Иларион прежде всего отмечает величие Владимира, идущее от предков: «…внука старого Игоря, сына же славнейшего Святослава… сей славный – от славных родился, благородный – от благородных»94. Правил он справедливо и умело, покорил множество «окрестных стран… те миром, а непокорные мечом»95. И «…сошло на него посещение Всевышнего… и воссиял разум в сердце его, как… взыскать единого Бога»96, и крестился сам, а затем крестил Русь. После крещения князь Владимир приобретает все христианские добродетели, преображается, в нем проявляются те свойства, которые и характерны лишь для христианского правителя: «Ты правдою облачен, крепостью препоясан, истиною обвит, смыслом венчан, и милостынею, как ожерельем, обвит… красуешься. Ты стал, о честная глава, нагим одеждой. Ты стал алчущим – кормитель… ты стал вдовицам помощник. Ты стал странникам пристанищем. Ты стал бездомным – кровом. Ты стал обиженным заступником, бедным, бездомным – обогащением… помолись о земле своей и о людях, ими ты благоверно владычествовал»97. Так создается образ князя.
Представляет интерес «Поучение» Владимира Мономаха, которое показательно тем, что принадлежит перу человека, непосредственно знающего и что такое власть, и какие испытания таит в себе высота этого положения. В «Поучении» сказывается знание «княжеских зерцал» Кекавмена и «Учительных глав» Василия I. В тексте рассматривается целый ряд вопросов, но ведущей является все же этическая проблематика. Влияние русской действительности отражается на осмыслении отдельных вопросов, присутствует в самом духе сочинения.
Владимир Мономах указывает, что для князя праведно выступать против междоусобной вражды и устанавливать мир. Автор призывает к пониманию истинного смысла понятий правды и добра, христианских заповедей. Для князя забота о единстве земли русской, благе подданных определяет сущность истинной веры.
За это правитель ответственен перед Богом и подданными. Не менее значима роль князя и в организации христианского правосудия в стране.
Владимир Мономах говорит о необходимости правителю постоянно укреплять свою веру, что выражено в рассуждениях о молитве, творимой не только в церкви (как пример для подданных), но и наедине с собой.
Большое значение Владимир Мономах придает развитию познавательных способностей для князя, любви к знаниям вообще и их постоянному приобретению. Правитель должен совершенствоваться в познании Священного Писания и Священного предания, как можно больше знать о своей стране, об окружающем мире, разбираться в самых разных науках. Идеал князя, описанный Владимиром Мономахом, станет для средневековых авторов традиционным.
«Киево-Печерский патерик, или Сказания о житии и подвигах Святых угодников Киево-Печерской лавры» представляет довольно широкий спектр человеческих индивидов, характеров, жизненных ситуаций. Но какие бы испытания ни посылала человеку жизнь, какое бы место в обществе он ни занимал, всегда для него необходимо помнить о главных устремлениях: «…нелицемерную, искреннюю любовь к Богу и ближним, благодушие, радость непорочной совести, мир и душевный покой после победы над страстями, долготерпение в скорбях и напастях, благость в покорности ко всему, милосердие и сострадание к бедным, глубокую веру через выполнение заповедей, кротость, незлобие, воздержание в пище и питии и победу над похотью телесной»98. Все эти совершенства с помощью духовных учителей взрастили святые земли русской, о чем так подробно и говорит патерик, в частности архимандрит Печерский Поликарп, который считал необходимым записать подвиги старцев «на пользу прочим ищущим спасение», так как «…он не только сам хотел быть добродетельным, но и горел ревностью о вкоренении христианской добродетели в своих ближних и во всех христианах»99.
Иноки – идеал христианской жизни, так как «…они жили на земле ангельской жизнью, не радея здесь о плоти, но, как бесплотные, с пренебрежением относились к земному и все житейское считали за сор. Ища в жизни своей одного Христа, они Его возлюбили и привязались любовью к Нему, и предали и покорили Ему свою волю, чтобы от Него принять обожение»100. Верность их Богу, праведность постоянно испытываются «дьявольским смущением», богатством, властью, сомнениями, гордыней. «КиевоПечерский патерик» показывает, как через смирение, мудрость, учителей, молитву и покаяние, чудо «смущения» они преодолеваются и «Он же (Бог. – Авт.), в воздаяние за их труды и подвиги, даровал им возмездие даже на земле – дары чудотворения, на небе прославил их неизреченною славою»101. Так в «Киево-Печерском патерике» провозглашается единство светской и религиозной власти в деле просвещения народа.
Подобные тенденции зарождаются, по свидетельству «Киево-Печерского патерика», уже при основании Киево-Печерской лавры, в деятельности ее основателя Антония Печерского. Не случайно деятельность Антония, ее результаты сравниваются со свершениями Моисея, князя Владимира, который, в свою очередь, сравнивается с апостолами: «Господу было угодно, чтобы откуда воссиял свет православной веры во всю Российскую землю через благоверного князя, оттуда распространились и лучи совершенного закона постнического чрез преподобного Антония!»102
Дело Антония с рвением, упорством и твердостью продолжали его ученики, в первую очередь его преемник – Феодосий. Портрет Феодосия близок к образу Антония: «…он был иерей, кроткий нравом, смиренный и простой сердцем, но исполненный духовной премудрости и имевший нелицемерную любовь ко всей братии»103. Феодосий отражал греческий идеал мерности, образцом которого был византийский святой Савва.
Важным является то, что фактически отсутствуют свидетельства о мистической практике Феодосия. Много говорится о его молитве и о великопостном затворе, но аскеза преобладает в нем над созерцательными формами духовной жизни. Это вполне соответствует тому церковно-социальному служению, которое взял на себя Феодосий и его эпохе в целом.
При этом Феодосий, в отличие от Антония, занимался литературной деятельностью. Ему принадлежат «Слово о терпении, и о любви, и о посте», «Поучение о любви», «Поучение о терпении и смирении», ряд других интересных и ярких сочинений. Наряду с литературным трудом Феодосий занимался учительством. К братии и посетителям Киево-Печерской обители он обращался с поучениями и проповедями, не лишенными философского, преимущественно этического, содержания, которые оказывали на современников большое воздействие. Притча была излюбленным его средством. В летописях и житиях данного периода вообще много внимания уделяется сократовскому типу философствования, которое часто дополнялось созданием модели нравственной философии образа поведения, родоначальником и ярким представителем подобного синтеза и является Феодосий Печерский. В основание этой новой нравственной философии были положены христианские идеалы.
Между Феодосием и Антонием было много общего, но были и различия, которые значительны для понимания развития смысложизненной проблематики. Путь Антония к Феодосию: путь от аскета-отшельника до монаха, активно участвующего в общественной жизни, пишущего книги. Пещеры остаются в основном для великопостного затвора, а мир предъявляет свои права. В монастыре создается больница, в монастырь стекается народ, за советом идут князья и бояре, сам Феодосий – частый гость в княжеских теремах. Характерно, что первые русские подвижники селились на окраинах городов. Во влиянии на мир они нашли для себя возмещение пустынного безмолвия. В учительстве Феодосия, в его кротком, но властном вмешательстве в дела мирские, в отстаивании правды, «блюдении» гражданского мира, чрезвычайно красочно изображенных Нестором Летописцем, подчеркивается национальное служение святого. Феодосий учит сильных мира сего высшей мудрости, и в этом заключен смысл его жизни.
