Козьма Прутков - Обнять необъятное. Избранные произведения
На взморье
На взморье, у самой заставы,Я видел большой огород.Растет там высокая спаржа;Капуста там скромно растет.
Там утром всегда огородникЛениво проходит меж гряд;На нем неопрятный передник;Угрюм его пасмурный взгляд.
Польет он из лейки капусту;Он спаржу небрежно польет;Нарежет зеленого лукуИ после глубоко вздохнет.
Намедни к нему подъезжаетЧиновник на тройке лихой.Он в теплых, высоких галошах;На шее лорнет золотой.
«Где дочка твоя? » – вопрошаетЧиновник, прищурясь в лорнет.Но, дико взглянув, огородникМахнул лишь рукою в ответ.
И тройка назад поскакала,Сметая с капусты росу…Стоит огородник угрюмоИ пальцем копает в носу.
Катерина
Quousque tandem, Catilina,abutere patientia nostra?[9]
Цицерон«При звезде, большого чина,Я отнюдь еще не стар…Катерина! Катерина!»«Вот несу вам самовар».«Настоящая картина!..»«На стене, что ль? это где?»«Ты картина, Катерина!»«Да, в препорцию везде».«Ты девица; я мужчина…»«Ну, так что же впереди?»«Точно уголь, Катерина,Что!то жжет меня в груди!»«Чай горяч, вот и причина».«А зачем так горек чай?Объясни мне, Катерина».«Мало сахару, я чай?»«Словно нет о нем помина!»«А хороший рафинад».«Горько, горько, Катерина,Жить тому, кто не женат!»«Как монахи всё едино:Холостой ли, иль вдовец!»«Из терпенья, Катерина,Ты выводишь наконец!!»
Немецкая баллада
Барон фон Гринвальдус,Известный в Германьи,В забралах и в латах,На камне пред замком,Пред замком Амальи,Сидит принахмурясь;Сидит и молчит.
Отвергла АмальяБаронову руку!..Барон фон ГринвальдусОт замковых оконОчей не отводитИ с места не сходит;Не пьет и не ест.
Года за годами…Бароны воюют,Бароны пируют;Барон фон Гринвальдус,Сей доблестный рыцарь,Всё в той же позицьиНа камне сидит.
Чиновник и курица
Басня
Чиновник толстенький, не очень молодой,По улице, с бумагами под мышкой,Потея и пыхтя и мучимый одышкой,Бежал рысцой.На встречных он глядел заботливо и странно,Хотя не видел никого;И колыхалася на шее у него,Как маятник, с короной Анна.На службу он спешил, твердя себе: «Беги,Скорей беги! ты знаешь,Что экзекутор наш с той и другой ногиТвои в чулан упрячет сапоги,Коль ты хотя немножко опоздаешь!»Он всё бежал. Но вотВдруг слышит голос из ворот:«Чиновник! окажи мне дружбу:Скажи, куда несешься ты?» – «На службу!»«Зачем не следуешь примеру моемуСидеть в спокойствии? признайся напоследок!»Чиновник, курицу узревши, эдакСидящую в лукошке, как в дому,Ей отвечал: «Тебя увидя,Завидовать тебе не стану я никак:Несусь я, точно так!Но двигаюсь вперед; а ты несешься сидя!»
Разумный человек коль баснь сию прочтет,То, верно, и мораль из оной извлечет.
Философ в бане
С древнего греческого
Полно меня, Левконоя, упругою гладить ладонью;Полно по чреслам моим, вдоль поясницы скользить.Ты позови Дискомета, ременно-обутого тавра:В сладкой работе твоей быстро он сменит тебя.Опытен тавр и силен; ему нипочем притиранья!На спину вскочит как раз; в выю упрется пятой.Ты же меж тем щекоти мне слегка безволосое темя;Взрытый наукою лоб розами тихо укрась.
Новогреческая песнь
Спит залив. Эллада дремлет.Под портик уходит матьСок гранаты выжимать…Зоя! нам никто не внемлет!Зоя, дай себя обнять!
Зоя, утренней пороюЯ уйду отсюда прочь;Ты смягчись, покуда ночь!Зоя, утренней пороюЯ уйду отсюда прочь…
Пусть же вихрем сабля свищет!Мне Костаки не судья!Прав Костаки, прав и я!Пусть же вихрем сабля свищет;Мне Костаки не судья!
В поле брани РазорвакиПал за вольность как герой.Бог с ним! рок его такой.Но зачем же жив Костаки,Когда в поле РазорвакиПал за вольность как герой?!
Видел я вчера в заливеВосемнадцать кораблей;Все без мачт и без рулей…Но султана я счастливей;Лей вина мне, Зоя, лей!
Лей, пока Эллада дремлет,Пока тщетно тщится матьСок гранаты выжимать…Зоя, нам никто не внемлет!Зоя, дай себя обнять!
В альбом N.N.
Желанья вашего всегда покорный раб,Из книги дней моих я вырву полстраницыИ в ваш альбом вклею… Вы знаете, я слабПред волей женщины, тем более девицы.Вклею!.. Но вижу я, уж вас объемлет страх!Змеей тоски моей пришлось мне поделиться;Не целая змея теперь во мне, но – ах! —Зато по ползмеи в обоих шевелится.
Осень
С персидского, из ибн-Фета
Осень. Скучно. Ветер воет.Мелкий дождь по окнам льет.Ум тоскует; сердце ноет;И душа чего-то ждет.
И в бездейственном покоеНечем скуку мне отвесть…Я не знаю: что такое?Хоть бы книжку мне прочесть!
Звезда и брюхо
Басня
На небе, вечерком, светилася звезда.Был постный день тогда:Быть может, пятница, быть может, середа.В то время по саду гуляло чье-то брюхоИ рассуждало так с собой,Бурча и жалобно и глухо:«КакойХозяин мойПротивный и несносный!Затем, что день сегодня постный,Не станет есть, мошенник, до звезды;Не только есть, – куды! —Не выпьет и ковша воды!..Нет, право, с ним наш брат не сладит:Знай бродит по ́саду, ханжа,На мне ладони положа;Совсем не кормит, только гладит».
Меж тем ночная тень мрачней кругом легла.Звезда, прищурившись, глядит на край окольный;То спрячется за колокольней,То выглянет из-за угла,То вспыхнет ярче, то сожмется,Над животом исподтишка смеется…Вдруг брюху ту звезду случилось увидать.Ан хвать!Она уж кубарем несетсяС небес долой,Вниз головой,И падает, не удержав полета,Куда ж? – в болото!Как брюху быть? кричит: «ахти» да «ах»!
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Письмо это было напечатано в журнале «Современник» 1854 г.
2
Под этими заглавиями были помещены в «Современнике» чужие, т. е. не мои, хотя также очень хорошие произведения на страницах «Ералаши». Смешивать эти произведения с моими могут только люди, не имеющие никакого вкуса и ничего не понимающие! Примечание К. Пруткова.
3
Вариант: «На коем фрак». Примечание К. Пруткова.
4
Здесь, конечно, разумеется нос парохода, а не поэта; читатель сам мог бы догадаться об этом. Примечание К. Пруткова.
5
Считаем нужным объяснить для русских провинциалов и для иностранцев, что здесь разумеется так называемый «Летний сад» в С.-Петербурге. Примечание К. Пруткова.
6
Эта басня, как и всё, впервые печатаемое в «Поли. собр. сочинений К. Пруткова», найдена в оставшихся после его смерти сафьянных портфелях, за нумерами и с печатною золоченою надписью: «Сборник неоконченного (d’inacheve)№».
7
В 1-м издании (см. журнал «Современник» 1853 г.) эта басня была озаглавлена: «Урок внучатам», – в ознаменование действительного происшествия в семье Козьмы Пруткова.
8
В этом стихотворном письме К. Прутков отдает добросовестный отчет в безуспешности приложения теории литературного творчества, настойчиво проповеданной г. Аполлоном Григорьевым в «Москвитянине».
9
Доколе же, Катилина, ты будешь испытывать наше терпение? (лат.) – Из знаменитой речи Цицерона (106— 43 гг. до н. э.), выдающегося оратора и политического деятеля Древнего Рима, направленной против его политического противника Катилины (108—62 гг. до н. э.). – Ред.
