Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник)
Он посмотрел на потолок аркады, представив себе небо над ним. Где-то там, в пяти или десяти милях, висел аэробот. В аэроботе сидел исциоккх с чувствительным зрительным прибором и радио. Куда бы ни направился Элл Файр, радиант в левом плече исправно посылал сигнал о его местоположении. В экране-лорнете Файр был так же отчетлив, как ходячий маяк.
Он подошел к стереоэкрану и вызвал Кирди.
Кирди был крайне удивлен:
— Я слышал об этом способе. Очевидно, он работает.
— Да, — сказал Файр, — работает. Как бы мне от них избавиться?
— Одну минуту. — Прошло пять минут. Кирди вернулся на экран. — Оставайтесь на месте, я пришлю к вам человека с сообщением.
Посыльный вскоре прибыл. Файр прошел в туалет и быстро перевязал плечо и грудь плетеной металлической тесьмой.
— Ну, а теперь, — зловеще сказал Файр, — теперь посмотрим...
Стройный человек в сером костюме беззаботно проводил его до туннеля. Файр набрал Санта-Монику.
На станции Суни-Авеню он вышел из туннеля на поверхность, прошел вперед по Бульвару Вильмир, назад, в направлении Беверли Хилл, и убедился, что он был один. Он использовал все уловки, которые знал. Никто не следил за ним. Он прошел в клуб «Единорог» — просторный, пользующийся дурной репутацией салон с приятным старомодным запахом опилок, воска и пива. Там он подошел к стереоэкрану и вызвал отель «Император». Да, для него было сообщение. Клерк быстро включил запись, и в следующую секунду Файр глядел в массивное сардоническое лицо Пеннече. Густой хриплый голос звучал примирительно: слова были тщательно подобраны и взвешены.
— Я хотел бы повидать вас при ближайшей возможности или удобном для вас случае, мистер Файр. Мы оба понимаем, что необходимо благоразумие. Я уверен, ваш визит принесет выгоду вам и мне — нам обоим. Я буду ждать вашего вызова...
Запись кончилась, появился клерк:
— Должен ли я стереть или зарегистрировать сообщение, мистер Файр?
— Стереть, — приказал Файр.
Он покинул кабину и направился в дальний конец бара. Бармен задал традиционный вопрос:
— Что тебе, брат?
— «Бена Штадбрау».
Бармен повернулся, крутанул номер на колесе, разрисованном виноградной лозой и пестром от этикеток. Сто двадцать положений колеса соответствовали ста двадцати бакам. Он поставил глиняную кружку, и в нее ударила струя темной жидкости. Бармен выжал грушу до конца и поставил кружку перед Файром.
Файр сделал большой глоток и расслабился. Потом потер лоб.
Он был в замешательстве. Происходило что-то очень странное. Пеннече выглядел достаточно благоразумным. «В конце концов, возможно, это неплохая идея», — снова пришло в голову Файра, и он вяло отбросил назойливую мысль. Удивительно, как много масок находит это побуждение. Трудно оградить себя от них. Прежде всего, нужно объявить для себя вето на любую деятельность, которая включает визит к Пеннече. Во избежание компромисса — оцепенение, контр-побуждение, которое наденет оковы на свободу подсознательной деятельности. Кутерьма. Как может человек думать ясно, если подсознательный толчок не отличается от сознательных чувств?!
Файр заказал еще пива. Бармен повиновался. Это был маленький коротышка со щеками-яблоками и тонкими усиками. Файр вернулся к своим мыслям. Интересная психологическая проблема... при других обстоятельствах Файр занялся бы ею с удовольствием.
Он попытался хоть что-то объяснить себе:
«Что толку мне видеть Пеннече? Пеннече гонится за выгодой. И он уверен, что у меня есть то, что ему нужно... Это может быть только женская особь дерева...»
У Файра не было женской особи дерева. Следовательно, ему не было никакого смысла встречаться с Пеннече.
Но Файр не был удовлетворен. Он понимал, что все упрощает. Исциоккхи тоже замешаны в дело, и они тоже уверены, что у него есть женская особь Дома. Пока они следили за ним, их не интересовало, где он должен скрывать гипотетическую особь. Пеннече, естественно, не хочет, чтобы они это узнали. Если исциоккхи узнают, что Пеннече участвует в деле, первое, что они сделают, — разорвут договор. Или даже убьют его.
Кей Пеннече играет на высокие ставки. Во-первых, он смог бы выращивать собственные Дома. Они стоили бы ему долларов двадцать-тридцать, а продавал бы он их в любом количестве по две тысячи за штуку. Он бы стал богатейшим человеком во Вселенной.
Богатейшим человеком в истории Земли. Моголы древней Индии, магнаты викторианской эпохи, нефтяные бароны Пан-Евроазиатских синдикатов — в сравнении с ним они бы выглядели нищими!
Это было во-первых. Во-вторых, Пеннече, что вполне возможно, мог лишиться монополии. Файр вспомнил его лицо: хрящеватый нос, глаза, словно заключенные в стеклянные окошки в стенке доменной печи. Файр инстинктивно понял позицию Пеннече.
Это была интересная борьба. Пеннече, возможно, недоучел проницательность мозга исциоккхов, фанатическое усердие, с которым они защищают свое добро. Исциоккхи, в свою очередь, недооценили могучее богатство Пеннече и гениальность земных технологов. Древний парадокс: неистощимая сила и несокрушимый объект.
«И я, — подумал Файр, — я между ними. Если я не выскочу, меня, очень может быть, раздавят...»
Он задумчиво приложился к пивной кружке.
«Если бы я знал точно, что происходит! Если бы я знал, как ухитрился сюда впутаться, и если бы нашел способ выскочить! Еще бы, — я обладаю такой силой! Или это лишь кажется?»
Файр опять потребовал пива. Внезапно он резко обернулся и оглядел бар. Никто не пришел, чтобы следить за ним. Файр взял кружку и отправился к столику в темном углу.
Ситуация (по крайней мере, вынужденная причастность к ней Файра) начала проявляться с момента набега теойродов на Тайнерри. Файр возбуждал подозрения исциоккхов, — они арестовали его. Он делил заключение с существом, потерявшим возможность отвечать здраво за свои поступки, теойродом. Но по полости корня исциоккхи пустили гипнотический газ. И наверняка изучили его вдоль и поперек: изнутри и снаружи, разум и тело. Если бы он был соучастником, они бы узнали это. Если бы он прятал при себе побеги или семя, они бы узнали это.
Что они сделали на самом деле? Его освободили, ему облегчили возвращение на Землю. Он был приманкой, живцом.
А на борту «Андрэ Саймака», — что это все значило? Предположим, что Эйндорвью были агентами Пеннече. Предположим, они поняли опасность, которую представляет Файр, и решили убить его. А как насчет Пола Бенгстона? Возможно, его функции заключались в том, что он шпионил за ними обоими. Он убил Эйндорвью, защищая интересы Пеннече, либо чтобы завладеть большим куском добычи. Он провалился. Теперь он под охраной специальной бригады.
Выстроившаяся картина была умозрительной, но приводила к логическому заключению: Кей Пеннече организовал налет на Тайнерри. Пеннече принадлежал металлический крот, который на глубине тысячи ста футов разрушила затем металлическая оса. Налет едва не увенчался успехом. У исциоккхов, должно быть, тряслись поджилки. Они теперь без передышки будут вылавливать организаторов налета. Несколько смертей не значат ничего. Деньги не значат ничего. Элл Файр не значит ничего...
Легкий холодок пробежал по спине. Блестящая перспектива, нечего сказать!
Очаровательная блондинка в сером наряде из блестящей кожи и рассыпанными по плечам волосами задержалась возле столика.
— Эй, Чарли! Ты что такой унылый? — Она упала в кресло рядом с ним.
Мысли Файра забрели на беспокойную территорию, а появление девушки его просто испугало. Он смотрел на нее, и ни единый мускул на его лице не шевелился. Прошло пять, затем десять секунд.
Она заставила себя рассмеяться и поежилась в кресле:
— Ты выглядишь так, словно таскаешь с собой в голове все беды мира.
Файр осторожно поставил пиво на стол.
— Пытаюсь выбрать лошадь... — сказал он.
— В такой духоте? — Воткнув в рот сигарету, она вытянула к нему губы. — Дай огоньку.
Файр зажег сигарету, рассматривая девушку из-под век, обдумывая каждую деталь ее внешности, стараясь поймать на фальши, на нетипичной реакции. Он не заметил, как она вошла, и он не видел, чтобы где-нибудь на столе остался ее недопитый бокал.
— Со мной можно разговаривать за выпивку, — беззаботно прощебетала она.
— А что будет после того, как я куплю тебе выпивку?
Она смотрела в сторону, избегая встретиться с ним глазами.
— Я думаю... я думаю, что это тебе решать.
Резким движением, сделав глоток, Файр еще более резким тоном осведомился у нее:
— Сколько?
Она покраснела, все еще глядя в противоположную стену бара, затем заволновалась:
— Я думаю, что ты ошибся. Я думаю, и я ошиблась... я думала, ты будешь так добр, — выставишь выпивку...
Файр весело спросил:
— Ты работаешь на бар? На должности?
