Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)
Однако теперь он знает. Ты бывал в его разуме без малейшего вреда для себя, он же, как выяснилось в Министерстве, не может владеть твоим, не ощущая при этом смертельных мучений. Не думаю, Гарри, что Волдеморт понимает причину, но он с такой поспешностью изуродовал собственную душу, что не успел задуматься и осознать: незапятнанная и цельная душа несравнимо сильней.
— Но, сэр, — Гарри неимоверным усилием убрал из голоса протестующие нотки, — всё равно, в конечном счёте результат один, разве нет? Я должен попытаться убить его, или…
— Должен? — уточнил Дамблдор. — Должен, разумеется! Но вовсе не из-за пророчества! А оттого, что сам ты не остановишься, пока не попытаешься! И мы оба это знаем! Пожалуйста, вообрази на секунду, что ты никогда не слышал пророчества! Какие чувства ты испытывал бы к Волдеморту тогда? Подумай!
Гарри наблюдал за вышагивающим туда-сюда директором и размышлял. Размышлял о матери, об отце, о Сириусе. Думал о Седрике Диггори. Обо всех ужасных вещах, которые совершил Волдеморт. В груди у него словно разгорелся огонь, обжигавший горло.
— Я бы хотел, чтобы его не стало, — тихо ответил Гарри. — И я хотел бы прикончить его своими руками.
— Разумеется, хотел бы! — воскликнул Дамблдор. — Вот видишь, пророчество не означает, что ты должен что-то совершить! Но оно заставило Тёмного лорда отметить тебя равным себе… Другими словами, ты волен сам выбирать свой путь, волен даже проигнорировать пророчество! Однако Волдеморт продолжает ему следовать. Он продолжает охотиться на тебя… И окончательно делает неизбежным то, что…
— …что один из нас должен убить другого, — закончил Гарри.
— Да.
И Гарри понял наконец, что старался втолковать ему Дамблдор. Он понял: есть огромная разница между тем, что тебя силой тащат на арену, где предстоит смертельная битва, и тем, что ты выходишь добровольно, с гордо поднятой головой. Кто—то, возможно, сказал бы, что выбор не столь уж велик, но Дамблдор всегда знал — как знаю теперь и я, подумал Гарри с внезапной жгучей гордостью, и как всегда знали мои родители, — что весь мир заключается в этом выборе.
Глава двадцать четвёртая. Рассекатум
Утром на Колдовстве усталый, но довольный ночным похождением Гарри, наложив Приглушио на сидящих поблизости учеников, всё рассказал Рону и Эрмионе. Захваченные его рассказом, друзья радовались за него, восхищались ловкостью, с которой он заполучил схороненное воспоминание, и испытали настоящий ужас, когда услышали о хоркруксах Волдеморта, о стремлении Дамблдора их найти и обещании взять Гарри с собой, если директору это удастся.
— Круто! — воскликнул Рон, едва Гарри замолчал. Он вяло помахивал направленной в потолок палочкой, не обращая ни малейшего внимания на то, что делает. — Круто! Ты отправишься вместе с Дамблдором… и попробуешь уничтожить… Круто!
— Рон, из-за тебя на нас снег падает, — снисходительно заметила Эрмиона, хватая друга за руку и отводя его палочку от потолка, откуда и впрямь спускались крупные белые хлопья. Гарри заметил, как сидящая за соседним столом Лаванда Браун уставилась на Эрмиону покрасневшими глазами, и та немедленно выпустила руку Рона.
— Ой, и правда, — пробормотал Рон, удивлённо глянув себе на плечи. — Прости… похоже, будто всех нас одолела жуткая перхоть…
И он стряхнул наколдованный снег с плеча Эрмионы. Лаванда разрыдалась. Рон с виноватым видом повернулся к ней спиной.
— Мы расстались, — пробормотал он Гарри уголком рта. — Вчера вечером, когда она увидела, что я выхожу из спальни с Эрмионой. Тебя она, понятное дело, не заметила и подумала, что мы вдвоём.
— А-а, — понимающе протянул Гарри. — Так… ты не жалеешь, что между вами всё кончено?
— Нет, — признался Рон. — Вообще-то, было довольно скверно, пока она вопила, но, по крайней мере, мне не пришлось заводить разговор самому.
— Трусишка, — вставила Эрмиона, хотя и слепому было видно, как она довольна. — Ну, вчерашний вечер вообще оказался на редкость пагубным для романтики. Джинни с Дином тоже расстались, Гарри.
Эрмиона посмотрела на Гарри так, будто догадывалась, что при этих словах его сердце пустилось в пляс. С каменным выражением лица и самым безразличным тоном, на какой только был способен, Гарри поинтересовался:
— Из-за чего?
— О, из-за какой-то ерунды… Джинни упрекнула Дина, что он всегда помогает ей пролезть через портретный ход, как будто она сама не может… А, вообще-то, они уже давно не ладили.
Гарри глянул в другой конец классной комнаты на Дина. Тот выглядел несчастным.
— Конечно, теперь тебе придётся сделать выбор, верно? — продолжала Эрмиона.
— Ты о чём? — насторожился Гарри.
— О квиддитчной команде, — пояснила девушка. — Раз Джинни с Дином не разговаривают…
— А-а-а…
— Флитвик, — предупредил Рон. К ним вприпрыжку двигался маленький учитель Колдовства, а из всей троицы пока только Эрмиона сумела превратить уксус в вино. Её стеклянная колба была полна тёмно-красной жидкости, тогда как ёмкости Гарри и Рона всё ещё щеголяли тёмно-коричневым содержимым.
— Так-так, мальчики, — укоризненно пропищал профессор Флитвик. — Меньше слов, больше дела… Покажите-ка мне, что у вас получается…
Они одновременно подняли палочки, направили их на свои колбы и сосредоточились изо всех сил. У Гарри уксус превратился в ледышку, а колба Рона взорвалась.
— Н-да… Домашнее задание — потренироваться , — резюмировал профессор Флитвик, выбираясь из-под стола и стряхивая осколки со шляпы.
После Колдовства у всех троих было «окно», и они вернулись в гостиную. Рон находился явно в приподнятом настроении из-за разрыва с Лавандой, Эрмиона тоже светилась, хотя, когда Гарри спросил, отчего она улыбается, девушка ответила: «Да просто чудный денёк». Ни один из них, казалось, не замечал, что в голове у Гарри бушует жестокая битва:
«Джинни—сестра Рона ».
«Но она бросила Дина!»
«Всё равно, она—сестра Рона».
«А я — его лучший друг!»
«Тем хуже».
«Если я сначала скажу ему…»
«Он тебе врежет».
«А если мне наплевать?»
«Так он же—твой лучший друг!»
Занятый душевными терзаниями Гарри и не заметил, как они пробрались через портретный ход в солнечную гостиную, и теперь рассеянно смотрел на стоящую тесным кружком маленькую группу семиклассников. И только когда Эрмиона воскликнула: «Кэти! Ты вернулась! Как себя чувствуешь?» — Гарри осознал, что перед ним — выздоровевшая Кэти Белл в окружении ликующих друзей.
— Преотлично! — счастливо ответила она. — Меня выписали из святого Мунго в понедельник, я побыла пару дней дома с родителями, а этим утром вернулась в школу. Линн только что рассказала мне о матче с Мак-Лаганом, Гарри…
— Да ну его, — отмахнулся Гарри, — теперь, раз вернулась ты и поправился Рон, у нас неплохие шансы сделать Рэйвенкло. А это значит, что мы всё ещё можем выиграть Кубок. Слушай, Кэти…
Ему необходимо было задать ей этот вопрос прямо сейчас, немедленно — любопытство даже ненадолго отвлекло его мысли от Джинни. Друзья Кэти как раз начали собирать вещи — очевидно, они спешили на Преобразование, — и Гарри, понизив голос, спросил:
— …то ожерелье… Ты можешь вспомнить, кто тебе его дал?
— Нет, — Кэти с сожалением помотала головой. — Все меня спрашивали, но я понятия не имею. Последнее, что помню, — как вошла в дамский туалет в «Трёх мётлах».
— Но ты точно вошла в туалет? — подключилась Эрмиона.
— Ну, я помню, что открыла дверь, — уточнила Кэти, — так что, думаю, кто бы ни наложил на меня Империус , он стоял за ней. Потом у меня провал в памяти до того, как я недели две назад очнулась в святом Мунго. Ладно, мне пора бежать, а то Мак-Гонагалл накажет и не посмотрит, что я сегодня первый день…
Она подхватила сумку, книги и отправилась догонять своих друзей. Гарри, Рон и Эрмиона остались одни и присели за стол у окна.
— Выходит, ожерелье Кэти точно дала девочка или женщина, — начала Эрмиона, — раз она была в дамском туалете.
— Или кто-то, похожий на девочку или женщину, — уточнил Гарри. — Не забывай про котёл с Многосущным зельем. Мы знаем, что часть зелья украли… — и перед его мысленным взором замаршировали краббы и гойлы в девчачьем обличье. — Думаю, надо ещё глотнуть Феликса и попробовать с Пожелай-комнатой…
— Пустая трата зелья, — категорически объявила Эрмиона, доставая из сумки «Записки заклинателя». — Удача не может сделать за тебя всё, Гарри. С Хорохорном ведь как было? Убедить его ты мог в любое время, требовалось лишь удачное стечение обстоятельств. А вот чтобы обойти мощное заклинание, одной удачи недостаточно. Не трать остатки зелья понапрасну! Тебе как никогда понадобится удача, если Дамблдор возьмёт тебя с собой… — шёпотом добавила она.
