Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист

— Я тоже, и это прекрасно, — подхватывает Калле. — А вон, смотри, Андерс, скала, с которой мы ныряли.

— И наш шалаш, — бормочет Андерс.

— Знаешь, папа, как весело спать в шалаше! — восклицает Расмус.

Калле внезапно вспоминает об одном деле, о котором надо потолковать с профессором.

— Надеюсь, ваш мотоцикл все еще там, где мы его оставили, — произносит он, — и что никто его не увел.

— Мы можем поехать туда в любой день и посмотреть, — говорит профессор. — Меня гораздо больше беспокоят мои бумаги.

— Тс-с-с! — шепчет Калле. — Я спрятал их в надежном месте.

— Теперь ты, верно, можешь сказать где, — любопытствует Ева Лотта.

Калле таинственно улыбается:

— Отгадайте! В ящике комода на чердаке пекарни! Где же еще?

— Ты что, спятил? — кричит Ева Лотта. — А что, если Алые их стащили!

На лице Калле появляется беспокойство, но он быстро находит выход.

— Тс-с-с! — тихо говорит он. — Тогда мы выкрадем их обратно.

— Да! — горячо подхватывает Расмус. — Мы издадим боевой клич и выкрадем их обратно! Я стану Белой Розой, папа!

Но это сенсационное сообщение ничуть не утешает профессора.

— Калле, я поседею из-за тебя, — возмущается он. — Конечно, я до конца жизни в долгу перед тобой, но имей в виду, если бумаги исчезли…

Бьёрк прерывает его:

— Не волнуйтесь, профессор! Если Калле Блумквист говорит, что вы получите свои бумаги, вы их получите!

— Во всяком случае, остров Кальвён уже скрылся из виду, — вмешивается Андерс и сплевывает в бурлящий кильватер.

— А Никке все спит и спит, — говорит Расмус.

Милый старый штаб — ни у кого не было лучшего штаба, чем у Белых Роз! Чердак пекарни — большой, вместительный, и сколько там превосходных вещей! Словно белки в гнездо, тащили сюда Белые Розы в течение многих лет все свои ценности. Луки со стрелами, щиты и деревянные мечи украшают стены. К потолку прикреплена трапеция. Мячи для настольного тенниса, боксерские перчатки и старые еженедельные газеты свалены в углах. А у стены стоит дряхлый потертый комод Евы Лотты, где Белые Розы хранят свою тайную шкатулку с реликвиями. В этой шкатулке и лежат бумаги профессора. Вернее, лежали. Он получил их обратно, эти ценные бумаги, причинившие столько бед. А в будущем он надежно запрет их в банковский сейф.

Нет, Алые не украли бумаги. Опасения Евы Лотты были напрасны.

— Хотя если бы мы знали, что они там, мы бы перетащили их в нашу штаб-квартиру, — сказал Сикстен, когда рыцари Алой и Белой Розы вместе обсудили все, что произошло.

В первый же вечер после своего возвращения Белые Розы сидели вместе с Алыми в саду пекаря на склоне реки, и Андерс, сопровождая свой рассказ множеством красивых жестов и пышных фраз, поведал им эту жуткую историю.

— Все началось с того, что я повис на кусте в четверг ночью. С тех пор часа спокойного не было, — уверял он.

— Вечно вам везет, — горько позавидовал Сикстен. — Не могли эти киднэпперы появиться на несколько минут раньше, когда мимо дома Эклунда проходили мы.

— Еще этого не хватало! — рассмеялась Ева Лотта. — Бедняга Петерс, мало ему, что ли, пожизненного заключения, так еще пришлось бы повозиться с вами.

— На взбучку напрашиваешься? — пригрозил Сикстен.

Прошло несколько дней. И вот Белые Розы собрались в своем штабе на чердаке пекарни. Их предводитель, стоя посреди чердака, сказал зычным голосом:

— Благородный муж и храбрый воин посвящается ныне в рыцари Белой Розы. Воин, имя которого наводит страх далеко вокруг, Расмус Расмуссон — выйди вперед!

Воин, имя которого наводит страх, выходит вперед. Он, конечно, мал с виду и не очень-то внушает страх, но на челе его горит священный огонь, которым отмечен каждый рыцарь Белой Розы. Он поднимает взор на предводителя. В глубине темно-синих глаз горит пламя, которое явно свидетельствует о том, что его заветная мечта сбылась. Наконец-то он станет рыцарем Белой Розы, наконец!

— Расмус Расмуссон, подними правую руку и дай священную клятву. Ты должен поклясться быть верным Белым Розам отныне и во веки веков, поклясться не выдавать тайн и побеждать Алых Роз всюду, куда бы они ни сунулись.

— Я постараюсь, — произносит Расмус Расмуссон. Подняв руку, он говорит: — Клянусь быть Белой Розой отныне и во веки веков и выдавать все тайны, которые я разнюхаю, клянусь!

— Выдавать все тайны — это он уж точно сумеет, — шепчет Калле. — Никогда не видел малыша, который болтал бы столько лишнего.

— Да, — соглашается Ева Лотта, — но он все равно милашка!

Расмус, полный ожидания, смотрит на предводителя: что же будет дальше?

— Чепуха, ты не то сказал, — сердится Андерс, — но вообще-то все равно. Расмус Расмуссон, встань на колени!

И Расмус встает на колени на потертом полу чердака. Он так рад, что ему хочется погладить половицы: отныне это и его штаб.

Предводитель снимает со стены меч.

— Расмус Расмуссон! — провозглашает он. — Ты дал священную клятву верности ордену Белой Розы, посвящаю тебя в рыцари Белой Розы.

Он ударяет Расмуса мечом по плечу, и Расмус, сияя от радости, вскакивает на ноги.

— Правда, что я теперь Белая Роза? — спрашивает он.

— Белее многих других, — отвечает Калле.

В этот самый миг через открытое оконце чердака влетел камушек и шумно приземлился на пол. Андерс поторопился его поднять.

— Эстафета от врага, — сказал он, разворачивая бумажку, которой был обернут камушек.

— Что пишут эти жалкие Алые? — спросила Ева Лотта.

— Блохастые пудели из ордена Белой Розы, — прочитал Андерс. — Вынюхивать старые бумаги за книжными шкафами — это вы умеете, но Великого Мумрика вам не видать как своих ушей. Ибо он находится в логове Виликого Хищника, а имя его — ВИЛИКАЯ ТАИНА! Но когда Виликий Хищник укусит ваши носы, вы назовете половину его имени. А из другой половины пекут хлеб, понятно вам это, блохастые вы пудели?

— А вы издадите теперь боевой клич? — с надеждой спросил Расмус, когда предводитель кончил читать письмо.

— He-а, сначала надо подумать, — ответила Ева Лотта. — Расмус, что ты скажешь, если я укушу тебя за нос?

— Я скажу «отстань»! — объяснил Расмус.

Наклонившись, Ева Лотта шутливо куснула округлый кончик его носа.

— Ай! — запищал Расмус.

— Да, конечно, в таких случаях говорят «Ай!», — сказала Ева Лотта. — Вот вам половина имени.

— А хлеб пекут из муки, — добавил Андерс. — «Ай-мука». До чего же глупо даже для Алых.

— Как им удалось подложить Великого Мумрика в собачью будку к Аймуке? — удивилась Ева Лотта. — Наверно, они усыпили ее.

Если учесть, что Аймука была овчаркой доктора Хальберга, такой же злющей, как и он сам, то, надо сказать, что этого было уже немало.

— Они, наверно, подкараулили доктора, когда он выгуливал Аймуку, — предположил Калле.

— А что делать нам? — спросила Ева Лотта.

Усевшись на пол, они стали держать военный совет. И Расмус вместе с ними. Он слушал, вытаращив глаза и навострив уши. Наконец-то начнется самое интересное!

Андерс взглянул на Расмуса, и в глазах предводителя Белых Роз мелькнули искорки. Расмус так долго и самоотверженно ждал, пока он станет Белой Розой, что нельзя было отказать ему в этом. Хотя, вообще-то говоря, довольно обременительно, когда у тебя на шее все время висит такой малыш. Надо придумать Расмусу какое-нибудь занятие, чтобы он не мешал. А самим спокойно посвятить себя войне Роз.

— Эй, Расмус! — приказал Андерс. — Беги к больнице и посмотри, в будке ли Аймука.

— А могу я издать тогда боевой клич? — спросил Расмус.

— Конечно! — ответила Ева Лотта. — Только давай действуй!

И Расмус начал действовать.

Уже не раз он тренировался несколько часов подряд, спускаясь по веревке, которой Белые Розы пользовались, чтобы подниматься в свой штаб и спускаться оттуда. Взбираться наверх он не мог, но ему удавалось съезжать вниз, хотя это казалось и очень опасным.

Расмус ухватился за веревку и издал один из самых диких боевых кличей, которые когда-либо раздавались в саду пекаря.

— Чудесно, — сказал Андерс, когда Расмус скрылся из виду. — Теперь можно поговорить о деле. Во-первых, надо выследить, в какое время доктор Хальберг прогуливается с Аймукой. Это сделаешь ты, Ева Лотта!

— Ладно! — согласилась Ева Лотта.

Расмус направился к больнице. Он уже бывал там — навещал Никке. И он знал, куда идти.

Дом доктора находился совсем рядом, а возле него стояла собачья будка. «Частное владение» и «Берегись собаки!» — написано было на калитке сада. Но Расмус, к счастью, не умел читать и быстро вбежал в сад.