Дж. Д. Райнхарт - Проклятый король
Сильва сильнее сжала руку Элоди, но не удержала. В то же мгновение из ниоткуда возник толстяк и врезался в Элоди, чуть не сбив ее с ног. Когда девочка восстановила равновесие, она уже плыла в океане человеческих тел, а ее спутницы нигде не было видно.
– Сильва! – сильно испугавшись, закричала она. Элоди старалась пробиться сквозь толпу. Откуда взялись все эти люди?.. Затем она услышала звук – и вся похолодела: в нем легко угадывался лязг меча, извлекаемого из ножен.
Неужели Сильва была права? Королевская армия штурмует ворота замка Вайсерин?
– Элоди!
Мелькнуло лицо Сильвы; ее глаза были широко открыты и полны ужаса. Секундой позже она исчезла – толпа поглотила ее. Элоди расталкивала людей, пригибаясь, когда обломки пролетали у нее над головой. Но Сильва пропала.
Мужская рука схватила Элоди за запястье. Она закричала, но никто ее не слышал. Элоди рванула руку, но пальцы незнакомца сжимались все крепче. Мужчина потащил ее сквозь толпу. Девочка видела только его широкую спину, обтянутую зеленой материей.
Был ли это тот самый человек, которого она заметила за шатром?.. Она пыталась сопротивляться, но незнакомец был слишком силен.
«Похитить и спасти», – подумала Элоди, вспомнив любимую игру, в которую она годами играла ребенком, когда старший брат Сильвы, Седрик, тащил их обеих через детскую в логово пиратов, сооруженное из простыней и коробок. Ей ужасно захотелось поверить, что все это понарошку, что человек впереди обернется – и окажется Седриком с его широкой улыбкой и смеющимися глазами. Но Седрик ушел на войну, а она, Элоди, больше не ребенок. И это не игра.
Они достигли края рыночной площади, где их ждал экипаж. Экипаж этот выглядел старым, колеса его были забрызганы грязью, деревянные борта исцарапаны. Но четыре белые лошади в упряжке казались сильными, бодрыми и способными проскакать через все королевство.
Когда Элоди увидела экипаж, ее снова охватил ужас. Значит, это похищение. И помощи ждать неоткуда…
– Отпустите меня, – закричала она, вновь пытаясь освободиться. – Разве вы не знаете, кто я? Достаточно испачкать мое платье, и лорд Вайсерин вздернет вас на виселице!
Пропустив эту вспышку гнева мимо ушей, мужчина открыл дверь экипажа и попытался втолкнуть девочку внутрь. Элоди широко расставила ноги и изо всех сил отпиралась. Как только ей показалось, что она побеждает, вторая пара рук уцепилась за ее талию и бесцеремонно впихнула девочку в карету. Дверца со стуком захлопнулась. Через крошечное окошко Элоди разглядела ту самую девушку с рыжими волосами. Потом подергала ручку, но та отказывалась поворачиваться. Дверь была заперта. Элоди оказалась в ловушке.
Щелкнул кнут, и карета рванула вперед. Элоди прижалась лицом к окошку и закричала:
– Позовите стражу! Меня похитили! Помогите мне! Кто-нибудь, помогите!
Промелькнули размытые непроницаемые лица. Элоди снова закричала, в этот раз без слов, просто воя от отчаяния.
Никто ее не слышал.
Поворачивая за угол к главным воротам замка, экипаж замедлился… и откуда ни возьмись появилась Сильва. Она сбросила туфли и босиком во весь дух бежала за каретой – да так быстро, что почти догнала ее. Теперь юная леди Вайсерин выглядела не напуганной, а злой и решительной.
– Сильва! – закричала Элоди. – Помоги мне!
На мгновение ей показалось, что Сильва их догонит.
Потом снова щелкнул кнут, и Элоди отбросило на жесткую деревянную скамейку у задней стенки кареты. Девочка ударилась головой о переборку, и на короткое время в глазах у нее потемнело.
Когда она снова оказалась у окошка, Сильва исчезла. Исчез даже замок. Экипаж двигался по дороге, направляясь по длинному ровному склону к широким равнинам восточного Ритерли. Снаружи в полях трудились батраки, не догадывавшиеся о ее бедственном положении.
Каждый раз, когда Элоди кого-нибудь видела, она барабанила в дверь кареты и кричала в окошко. Но люди то ли были слишком далеко, то ли не замечали ее за своей нелегкой работой.
Разочарование сменилось отчаянием, когда плодородные нивы уступили место лугам, на которых паслись коровы и овцы. От их тупого безразличия Элоди почему-то сделалось еще горше, чем от равнодушия батраков, и слезы, душившие с тех пор, как замок остался позади, так и хлынули из глаз.
Элоди рыдала, пока не выплакала все слезы. Без сил она бросилась на жесткую скамью. Карета раскачивалась из стороны в сторону, на поворотах колеса шуршали по земле. Вскоре дорога пересечет Великий путь, который ведет прямо на север к Исурскому мосту и в леса за ним – до самого Идиллиама и замка короля Брутана.
Элоди не сомневалась, что похитили ее именно прислужники короля. Каким-то образом Брутан узнал, кто она такая, и приказал привезти к себе.
Что он сделает со своей дочерью, когда она окажется в его власти? Элоди понятия не имела. Лорд Вайсерин постоянно говорил ей, что король Брутан – ревнивый и жестокий тиран: железной хваткой он держится за престол Торонии и не выпустит его ни за что.
Даже если для этого придется убить законную наследницу.
Экипаж ускорился, проезжая через поля Ритерли. Каждая новая миля и каждая слезинка Элоди все больше отдаляли ее от замка Вайсеринов – ее дома.
И от ее мечты стать королевой.
Глава 5
– Что ты видишь? – спросил принц Нинус. Он сидел в углу камеры, обхватив руками колени и медленно раскачиваясь взад-вперед.
– Ничего, – прошипел в ответ Гальф. – Сейчас ночь. И давай потише.
На самом деле, прижавшись лицом к дыре в крыше, Гальф видел довольно много: слабые вытянутые тени, отбрасываемые луной на городские крыши, мерцающие огни за тысячами крохотных окон, звезды, горевшие искрами в ночном небе.
Идиллиам столь прекрасен!..
Гальф протиснул голову в дыру. Она была такой узкой, что на один ужасный миг ему показалось, что он застрял. Какая картина открылась бы тюремщику с утра – безрассудный мальчишка свисает с балок с застрявшей головой, а его руки и ноги безвольно болтаются, как веревки. Он извернулся, поднажал и наконец протиснул голову. Потом сделал глубокий вдох, ожидая холодный свежий воздух… но позабыв, что рядом сточная труба. Вонь была неописуемой.
Нинус опять окликнул его из камеры, но в этот раз его голос звучал приглушенно. Гальф снова просунул голову внутрь, выдернув ее из узкого отверстия, как пробку из бутылки с вином.
– Тебе нужен еще свет? – поинтересовался Нинус. Он подошел к столу и размахивал из стороны в сторону масляной лампой. Движущийся свет отбрасывал странные тени на его бледное лицо.
– Просто держи ее как можно выше. И не шевелись, – у Гальфа не хватило мужества сказать принцу, что для него не было абсолютно никакой разницы. – Он все еще храпит?
Оба замолкли, прислушиваясь. Сперва Гальф ничего не услышал. Затем донесся слабый звук, похожий на звук работающей вдалеке лесопилки, размеренно усиливавшийся и затихавший.
– Как младенец, – ответил принц.
– Мне таких младенцев встречать не приходилось. Представляешь, как громко он храпит, если нам так хорошо его отсюда слышно?
– А вдруг он сам себя разбудит! – лицо Нинуса исказилось от беспокойства.
Поставив лампу на стол, он метнулся обратно в угол.
– Глупости. Если Блист спит, его не колышет, что мы тут делаем. Это наш шанс, Нинус. Ты готов? – Ответа не было. – Ты готов, Нинус?
Юноша обратил к нему ясный взгляд.
– Я готов уже десять лет, Гальф.
Снова переключив внимание на крышу, Гальф просунул одну руку в дыру, а второй рукой и босыми ногами уцепился за стену камеры, как делал это раньше.
Когда рука оказалась снаружи, он вытянул ее и странным образом дернул плечом, зная, что может без вреда его вывихнуть. Кость выскочила из сустава с натренированной легкостью, позволив ему пригнуть шею неестественно близко к ключице. Изогнувшись таким образом, он пошарил рукой по крыше.
Пальцы коснулись холодной кровельной плитки, еще мокрой после вечернего дождя. Края были мягкими и крошились. Отлично. Гальф втащил руку в комнату.
– Как ты это делаешь? – спросил Нинус. Его обескровленное лицо, обращенное вверх и освещаемое колеблющимся светом лампы, выглядело бледнее луны.
– Хорошие новости, – сказал Гальф, пропустив вопрос мимо ушей. – Скоро ты уже не будешь пленником. Брось-ка мне одну из тех мисок.
Улыбнувшись, Нинус повиновался. Гальф высвободил одну ногу и подхватил вращавшуюся миску пальцами ноги, заставив принца улыбнуться еще шире. После, сжав мышцы живота, Гальф изогнулся и поднял ногу к голове. Пальцами ног он пропихнул миску в дыру, а снаружи перехватил ее вывихнутой рукой.
Снова уцепившись за стену, Гальф раздробил мягкую плитку вокруг дыры острым краем железной миски.
Когда дыра расширилась, лунный свет хлынул в камеру, озарив лицо Нинуса. На смену его улыбке пришла беспокойная бледность.
