Лев Кузьмин - Капитан Коко и Зеленое Стеклышко
— А мы и не обижаемся. Но историю услышать очень хотим. Это, наверное, интересно!
— Интересно-то интересно, — вздохнул пингвин и осторожно выглянул из пещеры: не подслушивает ли кто? — Интересно-то интересно, да секретно! Но так и быть, я расскажу вам всё. Правда, история наша не записана нигде, и во всех подробностях её помнят лишь старые пингвины, но если им верить…
Если верить чудесам,То Антарктикой когда-тоПравил честный императорПо прозванью Только-Сам!Очень вежлив,Очень важен,Соблюдая строгий тон,В модном фраке цвета сажиВыходил к вельможам он.В ослепительной манишкеИмператор щеголял…Но — и всё!В другом излишкаНи себе и ни сынишкеОн ни в чём не позволял.И бездельничать не мог он!Выйдут слуги по утрамСнег расчистить за порогом —Он кричит:«Нет, нет! Я сам!»На обед дворцовый поварТушит рыбное рагу —Император вновь:«Ну что вы!Я кухарить сам могу!»И спешит на побережье,И, забыв про модный фрак,Удит рыбу там прилежно,Как совсем простой рыбак.А потом на кухне гладитФрак горячим утюгом,А потом шагает в садикЗа наследником-сынком…И, конечно, все вельможиВозмущались:«Это что же?Господа! Ну как же так?До чего правитель дожил!Слуг нисколько не тревожитНе иначе он дурак!Нет,С правителем такимЖить мы больше не хотим!»И вельможиНочьюТайноК императору вошлиИ беднягу взяли в спальнеИ на лёд поволокли.Притащили,ОтыскалиПострашнее глубину,РаскачалиИ сказали:«Блямс!Тони!Иди ко дну!Утопай в пучине… Вот как!Нам не жаль тебя!»Но… ах!Император, словно пробка,Всплыл в бушующих волнах!Окунуться только рад он,Рад поплавать между льдин —Потому что император,Этот чудный император,Был, друзья мои,Пин!Гвин!Настоящий,РаботящийЧернохвостенький Пингвин!
— Ну-у! Неужели пингвин! — обрадовался петух. — А что он сделал потом? Как рассчитался с вельможами?
— Да рассчитываться и не пришлось. Вельможи так всполошились, так застучали от злости сапогами, что льдина треснула, и они — буль-буль! — друг за дружкой пошли на дно.
— А император?
— А император остался жить-поживать, рыбку ловить да сынка растить!
— А потом?
— Потом, когда у него появились внучата, каждому из них было дано прекрасное имя — Императорский Пингвин. В честь дедушки. Вот и вся наша история…
— История — хоть куда! Но почему вы держите её в секрете?
— Да просто потому, что нам неизвестно, все ли вельможи — ночные заговорщики потонули. Ведь если кто-то из них выплыл, то рано или поздно, а нам навредит. Мы очень этого боимся. Вот и с капитаном Коко вышла неприятность только потому, что его приняли за вельможу.
— Какой я вельможа! — сразу встопорщился петух. — Я не менее честный, чем ваш работящий дедушка! А то, что ищу Валяй-Форси, так это ещё ничего не значит. Бездельничать там я не собираюсь. Погуляю денька три — и стану учить тамошних петухов собирать гусениц с капусты в огородах…
Но Императорский Пингвин ещё раз извинился, и Коко утешился.
А я пообещал, что никто их секретной истории не узнает; ну разве что ребятишки в Стране Моего Детства, а они-то пингвинов не обидят.
И вот настало утро, а с ним приплыли Синие Киты. Они гулко шлёпали могучими хвостами, пыхтели, как пароходы, и были на самом деле синими.
Один из китов сразу согласился доставить нас к берегам Самой Жаркой Страны.
— Где-то там, — пропыхтел он, — плавает моя мама. Я давно хотел повидать её.
И мы сразу подумали, какой величины должна быть у него эта мама, когда он сам-то не меньше хорошей баржи.
Но, по правде говоря, нас это касалось не очень, и лишних вопросов киту мы задавать не стали, а немедленно принялись готовиться к новому путешествию.
Размотав клубок шпагата, я сделал упряжь, похожую на громадную узду с поводьями. Узду я накинул на кита, а поводья привязал к сундуку.
Кит из дырки во лбу выпустил фонтан, шевельнул хвостом, поводья натянулись — и мы отчалили от холодных, но гостеприимных берегов Антарктиды.
Пингвины провожали нас до самых дальних айсбергов, а затем мы втроём вышли в пустынный, открытый океан.
Глава девятая
МАЛИНОВАЯ ЛОШАДЬ И САМАЯ ЖАРКАЯ СТРАНА
Кто никогда не ездил на китах, тот много потерял! Если бы у меня была возможность, если бы я мог выбирать, то всегда-всегда путешествовал бы не на кораблях, не на лодках, а только на китах.
Разумеется, если бы они сами на это согласились. Разумеется, если бы они сами пригласили меня, как это сделал наш Синий Кит.
Плыть было замечательно.
Океан на этот раз не рычал, не грохотал. Он словно бы призадумался над тем, что натворил вчера. Сундук вслед за китом мчался по океанской глади со скоростью быстроходной яхты. Из воды то и дело выскакивали пёстрые летучие рыбки. Они, как деревенские ласточки, проносились прямо над нашими головами. А навстречу по спокойной воде мчались крохотные, величиной с промокашку, кораблики. Это морские жители, велеллы, плыли на своих изумрудно-синих парусах. И мне очень захотелось что-нибудь весело спеть. Что-нибудь такое, что было бы не хуже песенок петушиных.
И я запел:
Кто видел хоть однаждыЗелёного кота,Малиновую лошадьИ синего кита?Котов таких, конечно,И сам я не встречалИ лошадь странной мастиНигде не замечал!Но синий кит, поверьте,На самом деле есть!Взаправду повстречатьсяС ним выпала мне честь.На берег АнтарктидыЯ прибежал чуть свет,Кит выглянул из моряИ крикнул мне: «Привет!»Он пригласил: «Нырни-ка!Водица — красота!»А сам был синим-синимОт пасти до хвоста.А самВсё сине мореЗагородил собой,Над ним легко взвивалсяФонтанчик голубой.Нырять к морскому зверюНе стал я с высоты,Но всё ж таки поверил:Есть синие киты!Я всем теперь отвечуИ на другой вопрос:Малиновая лошадьИмеется всерьёз!Она в лесной избушкеВ малиннике живёт,Малиновое сеноЗа столиком жуёт.А рядышком на печкеУснул зелёный кот,Он ждёт со мною встречиВо вторник через год.Его щекочут мыши,А он себе храпит:Зелёному лентяюВсё снимся я да кит!
Мне казалось, что Коко засмеётся, подхватит песенку, но он почему-то совсем грустно произнёс:
— Да, да… Если на свете живут синие киты, то, наверное, где-то живут-поживают и малиновые лошади, и зелёные коты. Но это ничуть не смешно.
И петух вдруг заплакал.
Я удивился:
— Что с тобой? Уж не захворал ли ты морской болезнью?
— Нет, я не захворал. Я ни капельки, Лёвушка, не захворал, но я вспомнил Страну Нашего Детства. Услышал про кота на печке, про лошадь в малиннике — и вспомнил…
И петух опять завсхлипывал, и слезы катились даже по его шёлковой бородушке.
— Не надо падать духом! — утешал я товарища. — Посмотри, как старается кит. Он скоро привезёт нас к берегам Самой Жаркой Страны, и там, может быть, мы увидим и Валяй-Форси.
— Ах! Мне уже больше не хочется искать Валяй-Форси! Я хочу домой… — вздохнул петух и отвернулся. Он стыдился своих слез.
Но я не упрекнул его. Я верил, что мой товарищ в пути не струсил, а плачет лишь из-за сильной усталости. Я и сам едва держался.
Вот так, то грустя, то радуясь, мы плыли по океану к Самой Жаркой Стране. К Стране, у берегов которой плавала мамаша Синего Кита.
И вот из-за горизонта выглянули далёкие пальмы, а под ними ярко зажелтела узенькая песчаная полоска.
Наш океанский конь резко убавил ход и басом прогудел:
— Ближе не могу-у! Слишком мелко! — И я снял упряжку с его могучей спины.
— Спасибо, дорогой кит! Кланяйтесь вашей маме.
— Непременно поклонюсь! А благодарить не стоит. Я даже и не заметил, что вы прокатились на мне, — ответил кит, и его синий хвост сразу исчез в синем океане.
А мы немножко погребли зонтиком и вскоре высадились на берег. Там было не прохладней, чем в натопленной бане.
Там страусы в плавках,А зебры в тельняшках,И голый совсемБегемотик, бедняжка.Ему быВ жару быМороженок пуд,А нам быВоды газированной пруд!Там даже слоныОт жарыТемнокожи,А мы стали тожеНа уголь похожи.Нам так припекаетЗатылки и пятки,Что в тень под кустыМы бежим без оглядки!
Мы и впрямь на глазах друг у друга начали темнеть. И это было бы весело, если бы хоть кто-нибудь чего-нибудь дал нам попить! У меня от жажды свело губы, а петух распустил крылья и широко разинул клюв.
