Елена Артамонова - Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник)
Саша умолкла, глядя в темную воду зловещего озера, Мишка присел на поваленное дерево, а Катька переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать.
– Здесь паршиво, нельзя долго находиться у озера. Пойдемте отсюда.
– Чуть позже. Ладно? – отозвался Мишка.
– Как хотите, а я все же пойду. До встречи. – Катька отошла на несколько шагов, а потом внезапно остановилась. – Выходит, от Странника можно ожидать чего угодно? Все зависит от его настроения?
– Именно, – кивнула головой Александра.
– Значит, мне не надо разыскивать Бальта?
– Странник может быть очень опасен, а может пожертвовать собой, спасая других. Беда в том, что не всегда знаешь, кто в данный момент стоит перед тобой. Думаю, не стоит искать с ним встречи.
Катька ушла. Брат и сестра долго стояли на берегу озера, не в силах противостоять тяжести воспоминаний. Черный дым отчаянья потихоньку обволакивал их души, и они все отчетливей сознавали, что Лора не могла уцелеть, попав в этот омут страха и зла.
Глава V. Дом заблудших душ
Шероховатая поверхность дерева под пальцами, холод, запах сырости… Потом вернулись боль и память. Странник вспомнил безмятежное жаркое утро, солнечные блики на воде, равнодушные мутные глаза мертвецов, увесистые дубины в посиневших руках… Встревоженный, он попытался встать и застонал от боли, – похоже, ему здорово досталось в той неравной схватке. Странника окружал непроглядный мрак, и ни один лучик света не мог проникнуть в его темницу. Медленно, стараясь не делать резких движений, он поднялся и сел, облокотившись на стену. Сознание меркло, перед глазами мелькали огненные искры.
– Незабудку голубую ангел с неба уронил, для того чтоб дорогую я всем сердцем полюбил, – пропели вдалеке.
– Надо выбираться отсюда, надо…
Детский голосок напевал старинную песенку, яркие образы мелькали перед глазами, как огненная карусель, кружение становилось все быстрее и быстрее, а потом все исчезло…
Когда Странник очнулся вновь, то почувствовал себя гораздо лучше и даже смог обследовать свою темницу. Он поднялся на ноги, побрел в кромешной тьме вдоль стены, и вскоре его рука нащупала дверной косяк. К удивлению Странника, дверь была незаперта, и он вышел из комнаты. Судя по всему, пленник оказался в узком коридоре с кирпичными, влажными на ощупь стенами. Возможно, это было подземелье, огромный склеп, в который никогда не заглядывало солнце. Холодный спертый воздух, ватная, непроницаемая тишина, страшные тайны, скрытые за многочисленными дверями… Странник шел, опираясь рукой на стену этого бесконечного коридора, и с каждым шагом отчаянье все сильнее наполняло его душу. Страх оказался сильнее воли, паника могла захватить его в любую секунду, лишить разума, сделать своим беспомощным рабом.
– Спокойно. В этой жизни меняется все, и на смену отчаянью всегда приходит надежда.
Странник попытался глубоко вздохнуть, но резкая боль в ребрах помешала настроиться на спокойный лад. Оставаться на месте не имело смысла, и он, прихрамывая, побрел по черному коридору. Постепенно Странник начал различать контуры предметов – в подземелье стало намного светлее, но где находился источник света, он так и не понял.
– Я всем сердцем полюбил, по-лю-бил… – доносилось издалека.
Теперь, окончательно придя в себя, Странник не сомневался, куда именно занесла его злосчастная судьба. Он бывал здесь и раньше и отлично знал, какие чудовищные сюрпризы ожидали его впереди. Но изменить что-либо было выше его сил, поэтому Странник продолжал идти вперед, готовый принять любой выпавший ему жребий. За поворотом коридора забрезжил золотистый свет – из-под большой двустворчатой двери выбивались веселые, полные жизни лучики солнца. Странник дотронулся до узорчатой бронзовой ручки и решительно распахнул дверь.
– Здравствуй, – проговорил он, щурясь от яркого света. – Я знал, что увижу тебя здесь.
Тишина музейных залов навевала сон. Пройдя мимо дремавшей на стуле смотрительницы, Николай вошел в следующий зал. Усадьба графов Вольских разочаровала писателя. Он надеялся обнаружить здесь что-то связанное с магией и колдовством, но экспозиция была скучна и банальна. Возможно, интересовавшие его экспонаты находились в «средневековом замке» – флигеле, некогда построенном для Софии Вольской, но замок уже несколько лет был закрыт на реставрацию.
Николай был первым и пока единственным посетителем музея. Он быстро шел по зеркальному полу, бегло осматривая висевшие по стенам картины. Неожиданно мужчина замедлил шаг – зал, в котором он находился, ничем не отличался от соседних, но почему-то именно в нем Николая охватило странное, необъяснимое чувство. Это был и страх, и ожидание чуда, и предчувствие беды, и радостное возбуждение… Несмотря на тридцатиградусную жару за окнами, зал пронизывал холод, будто в нем работал неправильно отрегулированный кондиционер. Николай начал озираться по сторонам и вдруг замер, встретившись с внимательным взглядом синих глаз. Лишь через несколько мгновений он понял, что видит перед собой портрет.
– София Вольская, – вслух прочитал он подпись под старинной картиной. – Портрет работы неизвестного художника середины девятнадцатого века.
Ведьма была очень хороша собой – темноволосая, с длинной точеной шеей и таинственными, манящими глазами. Художник, написавший портрет графини, наделил свое творение особой жизнью, и казалось, София с улыбкой наблюдала за удивленным Николаем. Пытаясь избавиться от наваждения, он протер глаза, а когда открыл их – увидел перед собой живую женщину из плоти и крови.
– София?! – воскликнул ошеломленный, готовый поверить в чудо писатель.
– Разве я похожа на нее? – улыбнулась рыжеволосая красавица с чуть раскосыми зелеными глазами.
– Кто вы?
– Ты искал ведьму? – Тонкие пальцы незнакомки дотронулись до его щеки. – Ты веришь в чудеса и полагаешь, будто изображение может покинуть холст, превратившись в человека?
– Но…
Не слушая сбивчивых объяснений Николая, незнакомка величественно вышла из зала. Совершенно растерявшийся писатель, как привязанный, последовал за ней. Они покинули графский особняк, пошли по центральной алее парка.
– Ты искал ведьму? – остановившись у развалин античной беседки, повторила женщина.
– Да, – короткое слово далось ему с трудом, застряло в горле, не желая обретать свободу.
– Чего ты хочешь, Николай?
– Откуда вы знаете мое имя?
– Я знаю о тебе все, потому мы и встретились. Попробую угадать, что привело тебя сюда. Любовь? Нет, она тебе не нужна, ты просто не веришь в существование этого чувства. Богатство? В какой-то мере… Неужели ты приехал сюда только ради своей книги?
– Я…
– Ты искал зло. Искал потому, что только оно может исполнить заветные, разъедающие душу желания. Работа над рукописью – предлог, на самом деле тебе нужна я. Девять лет назад вышла твоя единственная книга. Мы оба знаем, что она была посредственна и скучна, но кое-кто возомнил себя с той поры непризнанным гением. Вот только остальным не было до этого никакого дела.
– Замолчи! – Гнев пересилил остальные чувства, и Николай со злостью посмотрел в лицо незнакомки. – Я не позволю копаться в моих чувствах!
– Грозные слова. – Красавица облокотилась на мраморную колонну, поправила упругие темно-рыжие волосы. – Но со мной не надо лукавить. Что, если события пойдут по такому сценарию: ты пишешь книгу о Черном озере, и вдруг случается невероятное – ее издают огромным тиражом, перепечатывают за границей, по ней снимают фильмы и прочее, прочее… Сумасшедшие гонорары, толпы поклонников, всемирная известность – совсем неплохо после насмешек, унижений и презрительной жалости более удачливых коллег. Ты приехал сюда за этим?
– Видите ли…
– Да или нет?!
– Да.
– Ты готов заплатить за свою новую жизнь?
– Да, – твердо сказал Николай.
– Отлично. – Подхватив под руку своего собеседника, ведьма повлекла его в глубь парка. – Для начала ты окажешь мне маленькую услугу. Ты должен проникнуть в одно место и раздобыть для меня одну вещицу. Сама я сделать этого не могу…
Голос красавицы успокаивал, рассеивал сомнения и тревогу. Рассказав о том, что предстояло сделать Николаю, она остановилась, внимательно посмотрела ему в глаза:
– Я жду тебя завтра. Ты справишься?
– Да. Позволь узнать твое имя.
– Стефания.
Она исчезла незаметно, и Николай не знал, ушла ли его необычная знакомая по тропинке или растворилась в воздухе. «Только бы это не было сном, – думал он, медленно шагая по тенистой аллее. – Неужели она и в самом деле может дать, что обещала? Но почему ее имя кажется мне знакомым?» Николай напряг память, и вскоре перед его глазами явилась чудовищная картина – влажная земля разрытой могилы, опустевший гроб и полустертая надпись на черном граните: «Стефания Леконт-Орлова и ее дочь Лизонька».
