Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
— Это не дядя Генри, — сказала Фиона, кивком указав на дверь. — Ну давай уже, входи.
Элиот поджал губы и открыл дверь.
И заморгал, ослепленный солнечным светом, заливавшим гостиную. За столом сидели трое. Все выглядело в точности как вчера, когда к ним зашел Роберт. Бабушка во главе стола, Си — напротив, но на этот раз между ними сидела девушка.
Она вела себя совершенно спокойно и свободно. Мало того: она сидела рядом с бабушкой, положив свою руку на ее. Уж если кто здесь и чувствовал себя неловко, так это бабушка.
Девушка казалась старше Джулии, но ненамного. Пожалуй, ей было лет восемнадцать. Ее волосы, светлые, с медовым оттенком, вызывали воспоминание о солнечном свете.
Бабушка словно надела обычную непроницаемо-каменную маску и устремила взгляд на внуков, стоящих на пороге гостиной.
— Входите, дети, — сказала она. — Хочу представить вам вашу тетю Клодию.
Девушка обернулась и посмотрела на Фиону и Элиота. Она была похожа на бабушку и тетю Лючию: гладкая кожа, большие глаза, высокий лоб. Но только у бабушки черты лица словно окаменели, а у этой девушки были полны жизни.
Она встала и подошла к Элиоту и Фионе. На ней была обтягивающая кофточка с узелковым рисунком, мини-юбка и сандалии из тонких ремешков.
— Зовите меня Даллас, — проговорила девушка мелодичным голосом с необычным акцентом — не то итальянским, не то русским. — Тетя Клодия — это как-то… слишком старомодно, понимаете?
Даллас взяла Фиону и Элиота за руки и неловко обняла. От нее пахло цветами персиковых деревьев.
Она сделала шаг назад и смерила племянников взглядом с головы до ног. Погладила волосы Фионы.
— Какая ты хорошенькая. Нам с тобой надо будет потом поболтать. О своем, о девичьем, ладно?
Фиона, обычно не любившая, чтобы к ней прикасались, улыбнулась.
— Было бы здорово.
— А Элиот какой красавец! — Даллас прижала руку к его груди. — Бьюсь об заклад, девчонки просто бегают за тобой. Сколько же сердец ты разобьешь…
Элиот непроизвольно улыбнулся.
Точно так же, как при первой встрече с дядей Генри, что-то инстинктивно подсказало Элиоту, что он может доверить Даллас свои самые сокровенные тайны, но он понял также, что при случае она может превратиться в опаснейшего врага.
— Пойдемте. — Даллас повела их к столу. — Мне нужно столько вам показать. — Она обвела комнату взглядом. — У тебя нет дивана, Одри? Чего-нибудь удобного?
— Что есть, то и есть, — нахмурилась бабушка. — Если тебе не нравится, можешь уйти, никто тебя не держит.
— Вы правда наша тетя? — спросила Фиона. — Знаете, в нашей семье так трудно дождаться честных ответов. Вы действительно сестра нашей мамы?
Даллас рассмеялась. Руки Элиота покрылись гусиной кожей.
— Здорово сказано. В нашей семье не любят ответов. Сплошные вопросы. Но — да, я младшая сестра вашей мамы. Рассказать вам о ней?
Сколько же ей было лет? Она выглядела очень молодо, но если Роберт сказал им правду, эти люди старились не так, как простые смертные. Даллас могло быть восемнадцать лет, а могло — сто восемнадцать.
— У детей нет времени на всякие сказки, — проворчала бабушка.
Улыбка Даллас угасла.
— Как хочешь, бабуся. Сначала — о деле. Да будет так.
Она взяла Элиота и Фиону за руки и указала на пол, на квадрат солнечного света.
— Я вас кое-чему научу, — прошептала она заговорщицки и уселась на пол. — Это может помочь вам в испытаниях.
— Непосредственная помощь запрещена, — сказала бабушка, привстав со стула.
— Думаю, это в компетенции Сената, — сказала ей Даллас. — А поскольку я член Сената, а ты нет — тссс!
Бабушка, не скрывая раздражения, села.
— Кроме того, — добавила Даллас, — я покажу им только то, что они и так уже должны знать. Если они действительно дети моей сестры, это часть их, как кости и кровь.
— Игра словами, — буркнула бабушка.
Даллас не обратила на ее замечание никакого внимания и обернулась к Фионе и Элиоту.
— Всего лишь простой, глупый фокус, но он оказывается нужным намного чаще, чем кажется.
Она выдернула нитку из бахромчатого края юбки.
— Что вы будете делать с этой ниткой? — немного испуганно спросила Фиона.
Даллас обернула ниткой мизинцы.
— О, ничего особенного. Это просто… будущее.
У Элиота засосало под ложечкой, когда он смотрел на нитку. Он почувствовал странные вибрации, от которых у него застучали зубы.
Даллас погладила его руку.
— Расслабься, — ласково проговорила она. — Это просто ловкость рук. Как у иллюзионистов. Любое предсказание судьбы — всего-навсего способ поговорить с примитивной частью вашего мозга, которую никто не учил разговаривать.
Элиот попытался расслабиться, но за последние дни случилось столько всего странного, что он не был уверен в том, что нитка сейчас не превратится в змею, надувного зверька или брусок динамита.
— Смотрите внимательно, — серьезно произнесла Даллас. — Погружайтесь…
Элиот и Фиона наклонились ближе к Даллас. Нитка была белая, хлопковая, ее волокна обвивали друг друга, и вдруг на нее упал луч солнца, и она стала похожей на золотую рябь на воде.
Элиот не спускал глаз с нити, он смотрел только на нее. Через пару мгновений все остальное в комнате погрузилось в тень.
— Теперь скользите взглядом по нитке от одного конца до другого, — донесся откуда-то издалека шепот Даллас. — Отсюда досюда. От настоящего времени в будущее.
Элиот пробежался взглядом вдоль нити. Одна-единственная ниточка стала частью хитросплетения паутины, отливавшей серебром и ржавым железом цвета крови. Элиот представил, что проводит пальцем по этой паутине, и почувствовал, что прикасается ко льду и наждачной бумаге, ощутил вкус морской соли и плода киви, дымный, терпкий запах виски.
Он попытался увидеть, куда в конце концов приводит нить. Теперь она стала гораздо длиннее, чем ниточка, выдернутая Даллас из подола мини-юбки. Нить тянулась вдаль, насколько хватало глаз, за стены квартиры, за горизонт, дальше солнца… к звездам.
Элиот заморгал… и очнулся на полу, в квартире бабушки. У него немного кружилась голова.
Фиона тоже озадаченно моргала. Вид у нее был заинтригованный.
— Порой вам что-то мерещится, — объяснила Даллас. — Порой вы что-то ощущаете: звуки, вкус, запахи, чей-то взгляд. — Она пожала плечами. — У некоторых в нашем семействе к этому особый талант. А другие, как я, просто балуются.
— Это здорово, — выдохнул Элиот.
— Рада, что ты так думаешь. — Похожие на кошачьи глаза Даллас раскрылись шире. — Потому что теперь — твоя очередь.
— Ты заходишь слишком далеко, — заметила бабушка. Си стала нервно заламывать руки.
— О, — прошептала она, — мне придется чинить их одежду.
Даллас с отвращением хмыкнула.
— Эту одежду стоит сжечь, но до этого мы скоро доберемся. Может быть, слетаем в Париж, пройдемся по магазинам? — проговорила она, погладив Фиону по коленке.
— Если ты собираешься продолжать, — строго проговорила бабушка, — так давай быстрее, пока солнце не зашло.
— Ну хорошо, — снова став серьезной, согласилась Даллас.
Она взяла Элиота за руку, подняла и коснулась обтрепанного манжета его рубашки. Выдернула длинную нитку и протянула ее Элиоту.
Такую же торчащую ниточку Даллас нашла в брюках Фионы цвета хаки.
— Держите крепко, — распорядилась Даллас. — И, как в прошлый раз, погружайтесь. Ждите, когда к вам придут ощущения.
Элиот растянул нитку и пробежался взглядом по всей ее длине.
Луч солнца упал на нитку, она заблестела серебром, ее структура стала видна яснее.
Кое-где легли глубокие тени. Появились другие цвета: бронза и черное кованое железо. Цветные нити свивались, ветвились, расходились в стороны.
Элиот почувствовал вибрацию и ощутил желание прикоснуться к этим нитям, поиграть на них, как на скрипке… но послушался Даллас и стал просто смотреть.
Он услышал мелодию, звук струн. Но они звучали не так, как его скрипка. Это был похоронный звон церковных колоколов.
И хотя Элиот не прикасался к нитям-струнам, он услышал звон разбитого стекла и почувствовал жар пламени.
Вкус крови и запах извести.
Что-то ужасное должно было случиться… скоро.
Он осмелился заглянуть так далеко, как только мог. Нити свивались в сложный узел, становившийся чем дальше, тем запутаннее.
Элиот не понял, что все это значит, но испугался. Он моргнул — и вернулся в квартиру. Нить, которую он держал в руках, снова стала самой обычной ниткой.
Ему хотелось объяснить, что он только что увидел и почувствовал, сказать Фионе и Даллас, как это было странно, но слова застряли у него в горле.
Фиона сидела рядом с ним. Ее нитка стала намного короче, чем была, когда Даллас выдернула ее из штанины брюк.
