Крессида Коуэлл - Как разговаривать по-драконьи

6. ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ЗЛОВЕЩЕМ РИМСКОМ ГОРОДЕ ФОРТ ЖЕСТОКУС

Далеко-предалеко от острова Олух, в зловещем Римском городе Форт Жестокус, была темница, спрятанная так глубоко, что туда не проникал дневной свет, и так далеко, что даже боги забыли о ее существовании.

Беззубик, всегда боявшийся темноты и замкнутого пространства, лежал в кромешной темноте, в клетке такой тесной, что трудно было даже ворочаться.

Он плакал.

— П-п-помогите, — тихонько всхлипывал несчастный Беззубик, хотя прекрасно знал — никто его не услышит.

— П-п-по-помогите!

7. МИКРОДРАКОН

Иккинг проснулся ни свет ни заря. Ему снился чудесный сон о том, как он щекочется с Беззубиком, и проснулся он смеясь. На миг все показалось таким же, как прежде, он совсем забыл, что Беззубика больше нет, протянул руку — и нащупал лишь холодную, сырую вмятину на матраце там, где раньше, бывало, лежал дракончик. Горе нахлынуло на Иккинга с новой силой. Он съежился под одеялом, отчаянно стуча зубами, и долго набирался храбрости прежде чем встать и натянуть на себя вчерашнюю одежду, еще сырую и соленую. Постепенно он понял, что его разбудило. Кто-то пел, очень тоненько и тихо, слегка гнусаво — так завывает ветер в раковинах каури; но в этой песне чувствовалась затаенная угроза.

Песня была вот какая:

О мерзкий толстяк, ты хотел меня слопать,Ты, гнусная отрыжка прожорливой плоти,Как хочу я тебя уничтожить,Но не могу.Ты еще раскаешься, зловонный чурбан,Раскаешься средь черной ночной тишины.У меня есть друзья.Они навеют тебе кошмары.Их когти исколют тебе кожу до дыр,Ты будешь чесаться и не уснешь.О бездонный живот с пустой головой,Никогда не уснешь.

О пузырь с жиром, ты хотел меня слопать,Ты уродливей битой медузы.Как хочу я тебя уничтожить,Но не могу.Я буду ждать, злобный мешок с костями,Буду ждать, затаившись в углу, как злой рок.У меня есть друзья.Они вползут к тебе в гроб,Где ты лежишь, ожидая тихого смертного сна,И мы сожрем тебя, о гадкий обрубок человечьего мяса,Мы тебя сожрем

Но откуда же слышалось это пение?

Наконец до Иккинга дошло, что звук исходит из недр его куртки, которую он носил накануне, а на ночь повесил сушиться на стул у камина.

И тогда он вспомнил про спасенного микродракона, которого сунул в карман, посадив на его место Электрошокера.

Приготовившись к холоду, Иккинг выскочил из кровати, быстро натянул штаны и приблизился к куртке. Осторожно сунул руку в карман, но тотчас же, вскрикнув, вытащил ее обратно. Внутри, в липкой теплой кашице из меда, сидел микродракон, и этот малыш пребольно укусил его за палец.

Иккинг сунул палец в рот (так всегда следует поступать, если вас укусит микродракон, — чтобы вытащить жало). Микродракон же, всю ночь счищавший с тела липкий мед, выбрался из кармана, немного попорхал по комнате и наконец уселся на подоконник.

Зверек оказался симпатичным. Величиной не больше кузнечика, блестящий и коричневато-красный с черными крапинками. Лучи утреннего солнышка просачивались через его тонкие, как паутинка, крылышки и усеивали комнату красными и черными бликами.

При всём при этом крошечный дракончик держался крайне высокомерно и даже несколько чванно. Иккинг спросил:

— Ты кто такой?

— Kак кто?! — возмущенно пропищал крохотунчик. — Я — Центр Вселенной!

Иккинг с любопытством рассматривал нахального зверька.

— Дa неужели? — переспросил он, вежливо стараясь скрыть свое изумление. — Ты что — переодетый Тор или Óдин?

— Вот еще! Тор или Один! — презрительно фыркнул дракончик. — Детские сказки! Нет, я — Зигзаггерастик, воплощенный Бог.

Иккинг потерял дар речи.

— Высочайший и Могущественнейший Повелитель Микроскопической Империи. Владыка Северных Лугов…

Иккинг сокрушенно покачал головой.

— Неужели ты меня не знаешь? — пищал Зигзаггерастик. — Не может быть! Величайший Гонитель Папоротниковых Тварей… Неужели тебе это ни о чем не говорит?

— He-a, — признался Иккинг. — Прости, Я никогда о тебе не слышал.

— Ну и бестолочи же вы, люди, — вскипел Зигзаггерастик. — Уродливые и несведущие…— Ничуть я не уродливый! — возмутился Иккинг, — Не груби.

Но Зигзаггерастик не слушал:

— Вы настолько поглощены своим собственным жалким мирком, что не даете себе труда опустить свои жирные носы к земле и посмотреть на то, что делается в Настоящем Мире! Да, мальчишка-с-Лицом-как-у-Печеной-Селедки, тебе посчастливилось спасти жизнь Самого Могущественного Существа в Галактике…

— Если ты — Самое Могущественное Существо в Галактике, — поинтересовался Иккинг, — то почему же твои микродраконы не спасли тебя из тарелки Толстого Римлянина?

— Даже у Воплощенного Бога есть свои слабости, — отозвался Зигзаггерастик. — Моя слабость — мед. Очень уж я его люблю. Микродраконы издают крик о помощи, потирая задними ногами, а мед, как известно, приглушает звуки… И все-таки он такой вкусный… Короче, дело обстоит так: теперь я обязан тебе жизнью и поэтому буду вынужден при необходимости спасти твою, как бы ты ни был огромен, вонюч и бескрыл…

— Ну, спасибо, — проворчал Иккинг.

— …И нос у тебя страшный, — продолжал дракончик, — и еще эти пятна коричневые…

— Это веснушки! — оскорбился Иккинг.

— Некрасивые они, — заключил Зигзаггерастик. — Они раздражают мой взор. Но Воплощенный Бог не забывает долгов. В смертельной опасности только произнеси мое имя — Зигзаггерастик, и я тотчас же приду к тебе на помощь.

«Да чем сможет помочь мне такой малыш, как ты?» — подумал про себя Иккинг, но вслух этого, естественно, не сказал, потому что не хотел показаться невежливым,

— А как ты меня услышишь? — спросил он вместо этого.

Микродракон пропустил его вопрос мимо ушей.

— Только произнеси мое имя, и я приду. Но будь осторожен! Ты сможешь воззвать к моей достославнейшей помощи один и только один раз. Когда я расплачусь с долгом, ты снова станешь для меня всего лишь одним из противных вонючих человечишек. Так что подумай хорошенько, прежде чем звать меня, о Мальчишка-с-Пятнами-на-Безобразном-Носу, подумай хорошенько…

С этими словами маленький грубиян в последний раз взмахнул крылышками и выпорхнул в окно.

Иккинг же не знал, что и думать. С одной стороны, вряд ли такой малыш, как Зигзаггерастик, и впрямь может быть столь уж могущественным. «Но с другой стороны, мне пригодится любая помощь», — горестно подумал Иккинг.

За завтраком Иккинг был мрачнее тучи. Кусок не лез ему в горло. Он сидел, уныло ковыряя ломоть трески на тарелке. Дедушка Старый Сморчок попытался расшевелить внука, но Иккинг только вздохнул.

— Чего не ведает Вождь? — спросил Стоик Обширный, видя, что сын совсем пал духом.

— Вождь не ведает боли, — понуро отозвался Иккинг.

Посреди завтрака в окно влетел Курьерский Дракон, бросил на стол письмо, адресованное Стоику, и умчался восвояси.

Письмо было от Большегрудой Берты, предводительницы Бой-баб. Бой-бабы были чрезвычайно воинственным племенем, состоявшим из одних женщин, и жили они на острове к западу от Олуха (смотри карту в начале книги).

Хулиганы находились в давней вражде с Бой-бабами. Началась же эта вражда много-премного лет назад из-за того, что Бой-бабы украли щит у прапрадеда Иккинга, Черноборода Оголтелого.

Заглядывая через отцовское плечо, Иккинг прочитал следующее:

Приветствую тебя, жирный негодяй. Вижу, ты решил нарушить перемирие, которое мы установили несколько лет назад, и опять хочешь войны. Как посмел ты похитить Благородную Принцессу Племени Бой-баб? Ты жулик, и я даю тебе две недели на то, чтобы вернуть нашу Наследную Принцессу в целости и сохранности. А иначе я объявлю тебе Кровную Вражду, мы приплывем на Олух, во всей нашей силе и мощи и уничтожим вас всех. Нам это раз плюнуть — вы, Хулиганы, деретесь не лучше голодных кроликов.