Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга 1
— Ну? И как всё прошло? — вдруг спросил Львиный зев.
Румо был слишком озадачен, чтобы рассердиться:
— Львиный зев? А где ты был всё это время?
— Не знаю, честно говоря. Наверное временно потерял сознание или что-то подобное. А ты знал, что мечи могут терять сознание? Я — нет, ху-ха-ха! Я пришёл в себя только тогда, когда меня воткнули в дерево. Я что-нибудь пропустил?
— Ты потерял сознание?
— Свет погас вокруг меня. Прямо в начале сражения. Эта шпага неслась на меня, а потом это ужасающее сотрясение…
— Ты подвёл меня! Ты уговорил меня, а в самый важный момент упал в обморок! — тяжело дыша сказал Румо.
— Боже мой! Какой же ты бесчувственный! Я всё ещё в шоке! Это же было моё первое сражение. Я даже и не думал, что всё происходит так быстро. Это было очень быстро! У-у-ух! А ты знаешь как это, ударяться о другой клинок? Ты видел искры?
— И ты хочешь быть мечом, — прохрипел Румо. — Просто смешно!
— Я — нож! — отрезал Львиный зев.
— Ага, значит всё-таки нож!
— Ну и что? Думаешь, что из-за этого у меня нет чувств?
— Нож с чувствами! Нож теряющий сознание! Это именно то, что мне нужно в сражении. Палатка набитая оружием и я выбираю именно тебя! С таким же успехом я мог бы сражаться тюльпаном. Знаешь, кто ты? Ты…
— Сказать тебе, кто я на самом деле? Сказать? А? Сказать? Так вот я скажу тебе!
Румо остановился.
Львиный зев просто захлёбывался:
— Никакой я не демонический мозг! Я мозг пещерного троля! Мозг пещерного троля! Вот так!
— Ты — тролль?
— Конечно! Абсолютно обычный тролль! За всю свою жизнь я ни разу не держал в руках оружие. Я работал в шахте в Демонических горах, добывал лазурит и тут упал это идиотский метеорит! Самое опасно оружие, которое я держал в руках, — геологической молоток. Метеорит так расплющил меня, что они вероятно спутали меня с воинами-демонами. Затем они добавили мой мозг в меч. Другого объяснения тому, как я попал в этот проклятый меч, я не знаю.
— Ты имеешь ввиду, что ты никакой не воин-демон? Что ты — тролль?
— Был когда-то.
— Всё лучше и лучше. Сначала могущественный демонический меч, а теперь тролльский нож. Ну, хватит! Я выброшу тебя в реку.
— Что?
Румо быстро пошёл вперёд.
— Эй! Ты куда?
— К Вольперу. Я выброшу тебя.
— Румо! Не совершай не обдуманных поступков!
Румо не отвечал и повернул в сторону моста над Вольпером.
— Румо? Румо? Что ты собрался сделать?
Румо молчал.
— Румо, ты толькo себе хуже делаешь!
Вольпертингер целенаправленно продолжал идти.
— Но ты же так не поступишь? Ты хочешь только меня напугать! Ху-ха-ха! — неуверенно засмеялся Львиный зев.
— Я выброшу тебя в Вольпер и покончим с этими духами.
— Румо? Румо, послушай меня! Э-э-эх, вот неудача! Маленькая, ни о чём не говорящая неудача! Это же моё первое сражение! Давай-ка, успокойся немного! А потом спокойно всё обсудим!
Румо подошёл к северному концу моста через Вольпер. Шум течения заглушал голос Львиного зева в его голове.
— Румо! Клянусь моей честью, что такого больше никогда не произойдёт! Такого я больше никогда не допущу. Румо? Ты меня слышишь?
Румо подошёл к перилам моста и посмотрел вниз на дикий Вольпер. Львиный зев он выдвинул вперёд и держал над водой.
— Румо! — прохрипел Львиный зев. — Это уже не смешно!
— Точно! — ответил Румо. — Это уже не смешно.
Он посмотрел ещё на реку. Там, внизу грязный поток тащил что-то. Связку одежды? Нет, это был вольпертингер! Румо даже разглядел лицо — Рала!
Не задумываясь ни секунду Румо сунул Львиный зев за пояс, одним прыжком перескочил через перила и полетел в бурный Вольпер.
История Ралы
Путь, который прошла Рала, начиная с того момента, как кровомясник Нидхуг избил её до потери сознания на своём подворье на глазах её брата Рольфа, и до того момента, как она оказалась в холодных водах Вольпера, был очень длинным. Этот путь она проделала в состоянии, в котором она была ближе к смерти, чем к жизни. И время от времени смерть с косой была её постоянным спутником и подругой, всегда готовой принять Ралу в свои холодные объятия. Рала научилась на этом пути дружить, ненавидеть и мстить, научилась получать удовольствие от охоты и играть с опасностью. Она научилась ходить на двух лапах и говорить, она нашла своего брата Рольфа, но самое лучшее, что произошло с ней в этом путешествии, была любовь к Талону — медвежьему богу.
После того, как кровомясник Нидхуг решил, что убил Ралу, он утащил мнимый труп в лес, в качестве жертвы дикому медвежьему богу, в которого он верил. Когда он положил Ралу на листья и пошёл обратно к своему подворью, чтобы продолжить избивать Рольфа, появился дикий медвежий бог.
Талон, медвежий бог
Его звали Талон. Точнее, Талон — Когтистая Лапа. Да, он был диким, да, он был медведем, но нет, он не был богом. Талон был настолько далёк от того, чтобы быть богом, насколько это только было возможно: он не был особо положительным существом, он был ленив, он не обладал никакой сверхъестественной силой, он был таким же смертным, как и все в этом лесу. Он питался помоями, которые приносили в лес суеверные крестьяне, чтобы ублажить его. И Талон пожирал всё: холодный картофель, очистки, засохший хлеб, заплесневелый сыр и дохлых собак. Его устраивала такая еда, поскольку он не хотел охотиться.
Талон подошёл ближе, обнюхал маленькое собачье тело и сразу же решил, что это он ни в коем случае не будет есть, так как это было всё ещё живым. Талон не знал ничего о циклопах с Чёртовых скал и ещё меньше о том, что они пожирали только живую еду, но инстинкт сказал ему, что он принадлежит к тем существам Замонии, которые отказываются от любой пищи, которая ещё двигается.
Да, Рала была всё ещё жива и своё имя она получила от Талона, ухаживавшего за ней, кормившего её и рычавшего ей во сне два слога, которые он мог произносить: Рала-Рала-Рала.
Она очень быстро оправилась от ранений, вступила в период роста и вскоре стала большой и сильной. Не такой большой, как Талон, но достаточно сильной, чтобы ходить с ним на охоту. Так как с тех пор, как у него появился приёмный ребёнок, он опять начал добывать еду сам. Он считал, что Рала должны была получать что-то получше, чем очистки или дохлые собаки. К тому же он заметил, что движение пошло ему на пользу и он сбросил пару лишних килограмм. Таким образом для Ралы и Талона охота стала образом жизни.
Однажды они оба учуяли необычную дичь, последовали за ней и нашли её на снежной поляне. Это был охотник, но не какой-то охотник, а тот, который словил Ралу и Рольфа и продал их кровомяснику. Рала учуяла это, когда они стояли друг напротив друга.
В правой руке охотника была длинная палка, а в левой — короткая. Он положил короткую палку на длинную, как бы указывая в сторону Ралы и Талона, и вдруг короткая палка полетела и ударила Талона в сердце. Он упал на землю, прорычав в последний раз «Рала», и умер. Охотник в это время вытащил ещё одну палку и указывал ею на Ралу. Она хотела кинуться к нему и вырвать у него сердце за то, что он сделал с ней, Рольфом и Талоном. Но что-то приказало ей сделать обратное: взять себя в руки, спрятаться и дать охотнику уйти. Рала так и поступила: на четырёх лапах она исчезла в лесу. Охотник опустил палки и пошёл своей дорогой.
Но он шёл не один — Рала следила за ним. Постоянно в укрытии, тайно и тихо шла она за ним по пятам. Она наблюдала, как он охотится и как использует свои палки. Она стала его тенью, его тайным двойником, она запоминала как он живёт, как есть, когда носит свои палки с собой, а когда снимает их. И однажды, когда она решила, что знает о нём всё, Рала вышла из укрытия. Охотник снял свою одежду и палки и плавал в реке. Когда он увидел на берегу Ралу, то испугался, поскольку понял, что его часы сочтены. Рала взяла его палки, указала короткой на охотника и выстрелила ему в сердце. Крик охотника пронёсся по лесу и вода окрасилась в красный цвет. У Ралы с первого раза получилось стрелять из лука.
Рала и смерть
С этого дня у Ралы сложились необычные отношения со смертью: она больше не боялась смерти, потому, что однажды её победила, и теперь знала, как принести смерть другому.
Она сражалась с такими существами, возможности которых она не могла оценить, и только благодаря удаче выходила живой из этих сражений. Она пробиралась по тёмному болоту наполненному злобными запахами и вышла оттуда невредимой только лишь потому, что ужасные существа, живущие в болоте, были настолько поражены её хладнокровностью, что даже не вышли из укрытий. Она бросала вызов смерти, но ни мороз, ни молнии, ни голод, ни жажда, ни клыки, ни когти не смогли одержать над ней победу. Она перестала уважать смерть, а так как у неё больше не было того, ради кого стоило жить, то она потеряла уважение и к жизни.
