Сергей Вольф - Где ты, маленький "Птиль"
— А сам-то где, Горгонерр?
— Слухи подтвердились, у него есть свой подземный город — мощнейшая крепость. Слухи, что он там.
— А как в стране, а? В других местах.
— Раньше наши позиции были потверже. Тюрьмы пустуют. Началась война — всех в тюрьмах перестреляли.
— Пилли, что же будет, а?
— Мы победим, — сказала Пилли. — Но будет очень много крови. Это такая война, которую мы не имеем права проиграть, иначе…
Заработал ее коммуникатор, ее вызывали — полно раненых.
Пилли ушла, и тот ее укол, который сбил мне температуру и разбудил меня, теперь подействовал усыпляюще, и я снова уснул. Вообще, когда Пилли произнесла слово «температура», на меня пахнуло чем-то земным, домашним и привычным. Я уснул легко, спокойно и спал, кажется, долго и уютно как-то, так что потом, когда пробудился, тоже долго лежал, не отдавая себе толком отчета в том, проснулся я или все же не до конца, и что это продолжается во мне — жизнь, или сон, похожий на жизнь. В какой-то момент лицо Орика склонилось ко мне, а руки мягко легли на плечи (я открыл глаза, или они и были открыты?), но и надавили потом мне на плечи, чуть сильнее…
— Это я, — сказал он, улыбаясь. — Привет, Митя!
— Может, я сплю? Что-то я запутался. — И я крепко сжал его руку.
— Да, поволновались мы за тебя, — сказал он. — Рольт благодарит тебя. Все в порядке: Реет и Митар у него.
— Мне они понравились, — сказал я. — Все казалось, что они не тем занимаются, не с той стороны воюют.
— Твоя подсказка моро — не убивать их, — была правильной. Огромное спасибо.
— А что же с отцом, а? Орик!
— Я говорил с ним два часа назад, — сказал Орик. — Все в порядке. Он под Тарнфилом.
— Пока в порядке, — сказал я, покачав головой.
— Он хочет воевать за нас — и все тут, — сказал Орик, будто бы не слыша моего «пока». Здесь ситуация была яснее ясного: папа думал и о Земле — попробуй запрети ему держать в руках автомат.
— Понятно, — вздохнул я. — Только я не знаю, что с ним, и жив ли он в данную секунду.
А потом вдруг все завертелось у меня перед глазами, что-то вскрикнула, отворив дверь в квартиру, Лата, завизжала Мики, Орик резко обернулся, встал, заслоняя от меня вход в комнату (меня, спящего, видно, перетащили), потом сделал шаг в сторону — и я увидел папу! Живого! С забинтованной головой и рукой, но живого, живого! Я пулей дунул с кровати, и мы обнялись, как-то сразу втроем: он, я и Орик. — Уф, сынок, — сказал папа. — Кажется, мы встретились, а?! — И он захохотал. Да, наверное, не сладко ему пришлось в этих боях, если он, увидев меня, захохотал: хохотать — это уж никогда не было ему свойственно.
— А что с рукой, с головой? — спросил я. — А, папа?
— Царапины, — сказал он. — Пустяки.
— Сириус у Оли? — спросил я.
— У Оли твой Сириус, у Оли, успокойся, — сказал он. Потом добавил, кивнув на Орика: — Сейчас будет сложный разговор. Сейчас уль Орик будет решать мою судьбу. Не так ли, уль Орик?
— Буду, — сказал Орик. Папа сказал:
— Если я вернусь в отряд…
— Вот именно, если, — сказал Орик.
— …а Латор воюет, — продолжал папа, — то, может быть, Митьку оставить здесь, у Латора, если Лата не против?
— Ну что вы! — воскликнула Лата. — Конечно, не против!
— А если вы мне, уль Орик, воевать запретите…
— Запрещу, — сказал Орик.
— …то тогда где же мы будем жить с сыном? Тесно.
— Да мы все поместимся, — сказала Лата, — что вы!
— Что вы намерены сделать со мной, уль Орик?
— Запретить вам принимать участие в войне.
— Почему? — спросил папа. — Ну почему?
— Горгонерр проиграет. Вы можете быть спокойны за Землю. А нам вы и так помогли выше головы.
— Допустим, — сказал папа, — но я-то должен помочь ему проиграть. — Настаивал он как-то нелепо.
— Нет, не должны, — сказал Орик. — Геллы с нами — это ваша заслуга.
Папа молчал. Сказать: «А я просто хочу, должен, обязан», — здесь было неуместно.
— Я думаю, уль Владимир, и вы, и Митя очень понадобитесь нам сегодня же вечером. Есть о чем подумать, а вы, извините за навязчивый комплимент, думать умеете, опять-таки важен ваш взгляд со стороны. Это уже не раз помогало.
…Орик ушел. Лата нас накормила, Мики нас умилила, доктор Бамбус нас обласкал и подлечил, а когда и он ушел, мы с папой стали ждать неизвестно чего, вернее, — известно чего, но когда это произойдет, мы не знали. Не знали, когда придет победа. А сидеть дома и ждать прихода победы… Не-ет, здесь глагол «ждать» абсолютно, ну уж никак не годится.
Я снова задремал, а когда «выпрыгнул» из сна, то все пространство прямо перед моими глазами (а вокруг витал смех Латы и веселый визг Мики) было занято широким и улыбающимся лицом Латора. Какой-то день счастья: Пилли, Орик, папа, Латор!
— Жив, малыш! — кричал он. — Молодец, малыш! Жи-ив!
— Ух ты — Латор! — восхищенно воскликнул я, вскакивая с постели и крепко обнимая его. — Ух ты, Латорище! И ты жив!
Тут же Латор сказал, что нам пора идти: нас ждут на совещании.
— Тебя я понесу на руках, — сказал мне Латор.
— Вот еще! — Я рассердился. — Я сам, понял?!
…Орика, Пилли и Латора я уже видел, но маленького, доброго, чудесного, седоволосого Ир-фа… Нет, я не мог удержаться от вопля радости!
— Уль Владимир и Митя, — сказал Орик, когда все расселись. — Я расскажу вам сейчас, что на самом деле представляет собой подземное убежище Горгонерра. События развиваются так, что пора вплотную подумать о том, как нам быть с этим его «гнездышком». Мы справедливо опасаемся нападения квистории на космолеты, но эти корабли пригодятся в случае чего и Горгонерру. Почему? Постараюсь описать «гнездо» квистора поточнее. Мы знаем более или менее точно, где находится этот небольшой подземный город. В отличие от нижнего Тарнфила на нем, на его поверхности, не стоят дома — там чистое поле. Не буду говорить, что «гнездо» это совершенно, абсолютно удобно для жилья и снабжено оружием, а так же и запасами еды года на три. Есть два существенных момента: первый — неуязвимость «гнезда», второй связан с особенностями его устройства. Прежде всего, потолок «гнезда» вдвое мощнее, чем потолок над нижним Тарнфилом. Практически он непробиваем. Можно, конечно, подумать о ракетах высшего типа, хранящихся и у нас для защиты Политории в случае космической войны. Не уверен, что и они способны пробить пластину над «гнездом» квистора, но это может стать гибельным для атмосферы всей Политории. Представьте себе, что «гнездо» Горгонерра — это, так сказать, группа квартир, между которыми приличные пространства. И эти пространства, в отличие от квартир, простираются высоко вверх, почти достигая поверхности земли. Их отделяют от воздушной среды тоже мощные прокладки, способные автономно открываться наружу, как крышка ящика, в данном случае — как крышка огромного, глубокого колодца.
— Я все понял, — не удержавшись, сказал я.
— Да, Митя, — сказал Ир-фа. — Мы слушаем.
— Эти колодцы занимают космические корабли. Может так быть? Наступила пауза, и я испугался, что сморозил глупость.
— Все верно, Митя, — сказал Орик. — Когда будет нужно, произойдет полная загрузка кораблей, и внезапно все крышки «гнезда» квистора поднимутся и корабли уйдут в космос. И тогда у нас не будет никакой гарантии, что Горгонерр через пять лет или его потомок через пятьдесят не нападут на нас, чтобы вернуть себе Политорию. Если мы почувствуем, что нынешнюю войну уже выигрываем, можно ждать внезапного «вылета» из «гнезда» Горгонерра, и помешать ему мы вряд ли сможем…
— Тут не без парадокса, — сказал Ир-фа, — мы должны как бы «притормаживать» нашу окончательную победу, чтобы квистор не маханул в космос внезапно.
Здесь уже наступила основательная пауза.
— Прошу обратить внимание, — сказала Пилли, — размеры «гнезда» нам неважны, они ограничены рощицей вокруг него. Важно, что полоса рощицы густа, и наверняка через каждые несколько метров там скрыты охранники, дежурящие и днем и ночью. Я думаю, никто пока не знает, как сменяется стража: все это происходит снаружи, или сменщики появляются из «гнезда», а «отработавшие» спускаются в него? Это важно.
— Прости, Пилли, — сказал Орик. — Но это неважно.
— А потому, — сказала Пилли, — отбросим идею стражников и заменим ее идеей скрытых роботов. Или оружия, которым управляют из «гнезда» и которое стреляет в любую сторону.
— Верно, — сказал Ир-фа. — Это хорошее допущение. И все же политоры в «гнезде» должны покидать его и возвращаться обратно. Кто может похвастаться тем, что видел, как это происходит? Из нас — никто. А ведь входы и выходы — есть, это факт.
— Кстати, откуда, собственно, известно, — сказал папа, — про крышки люков для космических кораблей и про сами корабли?
