Павел Шаров - Из Солнечной системы к ближайшей звезде
– А что будет с этим энергетическим кинжалом, который пролетел мимо нас? – спросила Марина.
– Что? Пронзит всю нашу Вселенную и улетит к черту на рога. В конце концов, любая энергия конечна. Где-нибудь да затухнет.
Когда возвращались домой, ПИП сказал Васе:
– Теперь понял, как надо быть осторожным в космосе?
– По…онял, – ответил Вася.
– Ну, тогда иди, готовься к обеду, а мне пора к этому обеду кое-что еще приготовить.
За обедом собралась вся команда корабля, и взрослые бурно обсуждали последнее событие, в результате которого был потерян один из двадцати космолетов.
Все, что случилось, было передано на Землю с предупреждением об опасности заглядывания в антимир через черные дыры.
В связи с происшедшими мероприятиями по реорганизации конструкции цилиндра обитания корабля, экспериментом с черной дырой Васины уроки были отменены, но, тем не менее, после обеденного сна он зашел к тете Кларе и попросил ее найти еще какую-нибудь книжку о сотворении мира. Тетя Клара нашла ему научную книжку и религиозную.
– А какая из них правильная?
– Обе правильные. Только научная базируется на доказательствах научно-экспериментальных, а религиозная – на памяти поколений людей.
Философский разговор с ПИПом
Вася взял книжки с собой, положил их в своей комнате, а сам пошел посмотреть, что там происходит у тети Нади. Появился он на ферме как раз, когда Тузик бегал за отбившейся курицей, загоняя ее в курятник. Увидев Васю, он обрадовался, подбежал к Васе и стал вилять хвостом. Курица обрадовалась и хотела было уже опять удрать подальше от курятника, но сторожевой петух в один миг догнал и наказал хохлатку, а потом пригласил ее в курятник. Как он сумел уговорить курицу, было непонятно, но только курица через несколько секунд оказалась в курятнике.
К Васе с Тузиком подошел козел Бешка. «Друг моего друга – мой друг», – было написано на его бородатой, рогатой физиономии. Он подошел, потерся боком о Васину коленку, пару раз приветственно чавкнул и пошел выполнять свои обязанности.
Поиграв с Тузиком, Вася вернулся и занялся чтением книжек. Начал с научной.
Вечером после ужина по заведенному порядку к Васе пришел ПИП.
– Что Вася, скучно без Тузика?
– Он теперь незаменимый работник, – засмеялся Вася.
– А как Барсик?
– А Барсик вообще в сонулю превратился.
– Да, Вася, не все мы с тобой предусмотрели. Надо было мышей с собой захватить и запустить их в хозяйство тети Гали. Вот тогда оба твои зверя были бы при деле. Один у тети Гали, другой у тети Нади.
– Ладно, пусть спит, раз так ему нравится.
– Да и тебе, Вася, тоже пора ко сну. Давай-ка ложись, а я тебе что-нибудь расскажу.
– ПИП, а почему после того, как вспыхнул и погас этот луч из черной дыры, справа и слева сверкнули звездочки?
– Все потому, Вася, что луч возник мгновенно по всей его длине от первого космолета в бесконечность. Вспыхнул и потух. Об этом дядя Федя говорил. А вот свет от луча доходил до нас не мгновенно, а со скоростью…
– Я знаю, триста тысяч километров в секунду.
– Правильно. Так вот, чем больше расстояние, тем позднее поступает к нам этот свет. А сверкнувшие вдали звездочки – это и есть дошедший до нас с двух сторон свет из далекого далека.
– ПИП, а ПИП, а что такое цуг, с помощью которого первый космолет передавал картинки на второй космолет, а тот – нам, на корабль?
– Очень просто. Когда ты смотришь объемное видео и тебе неинтересно, хочется посмотреть, что же там будет дальше, ты просто увеличиваешь скорость перемещения картинок.
– Ага. Все бегут быстрей, быстрей, а догнать друг друга не могут.
– Вот именно, а потом все сливается в одну сплошную массу. А там, где тебе надо, ты снова запускаешь нормальную скорость показа. Также и в любой передаче информации. Можно записать все, что происходит, а потом переписать это в миллионы раз быстрее. Этот сконцентрированный сгусток информации и называют цугом. Этот цуг принял второй космолет за одну миллисекунду, и через некоторое время передал его на наш корабль и стал ждать, пока первый космолет накопит за пять минут следующую порцию информации. На нашем корабле твой папа расширил этот цуг так, чтобы мы в течение пяти минут могли смотреть, что же там, в космосе, происходило.
– ПИП, а вот папа говорил, что в природе есть Создатель, который создал наш мир и антимир. Какой он, Создатель?
– Нет, Вася. Папа не говорил, что есть Создатель. Он говорил: «Если есть Создатель, то»… А вообще вопрос о том, есть Создатель или Его нет, это главный вопрос, по которому люди спорят с тех пор, как они появились на Земле. А вот какой Он, люди не знают и, по-видимому, никогда не узнают. Видел сегодня, к чему приводит любая попытка приблизиться к этой загадке?
– Ну, а если Он есть, то почему Он не разрешает людям приблизиться к Нему?
– Понимаешь, Вася, если Он есть, то Он занят решением очень важных задач – заложить правильную структуру материи наших миров. И тут уж такие глупые существа, как мы, не должны Ему мешать.
– А из чего Он создает наш мир и антимир?
– Может быть, и из ничего.
– А что такое правильная структура и неправильная структура материи?
– Надо, чтобы первоначальная материя была такой, чтобы по законам физики из этой материи могли создаваться частицы, газы, звезды, планеты, галактики, чтобы могли создаваться условия для возникновения жизни, а потом и разума. Этот эксперимент должен быть абсолютно чистым, а тут мы подсматриваем своим безынерционным сигналом, и, чего доброго, внесем какую-то коррекцию так, что ничего из задуманного и спланированного не получится. Ему неважно, что где-то на краю одной из миллиардов галактик цивилизация сама себя по глупости уничтожит. Он решает более важную задачу. Он создает развивающийся мир, закладывает саму возможность развития Вселенной.
– ПИП, а ПИП, а почему в черной дыре время взбаламутилось?
– Видишь ли, в первоначальной капле материи была такая плотность, такая бесконечная сила тяжести, что время вообще не существовало. Время возникло тогда, когда произошел взрыв, и образовалась, например, наша Вселенная.
– А когда это было?
– По скорости разбегания галактик в нашей Вселенной люди вычислили, что этот взрыв произошел четырнадцать-пятнадцать миллиардов лет тому назад. Об этом ты еще будешь не раз разговаривать с мамой.
– Ну, а в черной дыре тоже времени нет?
– До сих пор считалось, что нет. Но то, что мы успели подсмотреть – очередная загадка. Хоть черная дыра и в тысячи миллиардов раз плотнее обычной массы, время там, возможно, на грани исчезновения. Вот почему в последнем сообщении второго космолета мы увидели настоящую чехарду из настоящего, прошлого и будущего. Черные дыры во Вселенной, Вася, это, похоже, сравнительно мягкие сгустки той первоначальной капли, из которой возник мир. Когда шлейф газа с соседней звезды попадает в определенную сферу действия черной дыры, и этот газ разгоняется до скорости света, время в нем останавливается. Для нас текут миллионы лет, а там ни одной секунды. Или, может быть, какая-нибудь одна миллисекунда да есть.
– Мне мама показывала, как мы летим в космосе со скоростью, близкой к скорости света.
– Если бы это было так, то мы вернулись бы на Землю, когда этой Земли и Солнца уже бы не было, потому что мы вернулись бы через много сотен миллиардов лет.
– А почему?
– Потому что в природе есть вполне определенный закон. Чем быстрее движется тело во Вселенной, тем медленнее протекает там время. Например, мы движемся со скоростью сто пятьдесят тысяч километров в секунду, то есть со скоростью, равной половине скорости света. А это значит, что мы с тобой живем уже на несколько процентов медленнее, чем наши друзья на Земле.
– Значит, когда я вернусь на Землю, мне будет, например, пятнадцать лет, а Наташе – уже шестнадцать или семнадцать?
– Все может быть, – улыбнулся ПИП.
– А расскажи мне, ПИП, почему это папа сегодня утром перед завтраком круги выделывал? Ракетный двигатель и мини-вертолет выключены, а папа все равно круги накручивал.
– При чем тут папа! Это наш цилиндр обитания вокруг папы круги выделывал. В центре корабля никаких кругов нет, а чуть отошел от центра, и началось. Папа – на месте, а корабль, вернее, наш цилиндр обитания, вокруг этого центра крутится. Вот нам и кажется, что это папа круги накручивает. Там, где мы стоим, там самый большой круг, который делает наш цилиндр.
