Филип Пулман - Чудесный нож
Это был уже приказ, а не просьба. Он покачал головой.
— Не сейчас, — сказал он. — Я хочу спать. Кроме того, сейчас уже ночь.
— Тогда покажешь утром!
— Хорошо, покажу. Но у меня есть свои дела. Тебе придётся самой искать своих мудрецов.
— Не проблема, — ответила она. — Я знаю всё про Мудрецов.
— Я готовил, — сказал он, — так что ты можешь вымыть тарелки.
Лира скептически посмотрела на него.
— Вымыть тарелки? — насмешливо сказала она. — Да здесь кругом миллионы тарелок!
Кроме того, я не прислуга. Я не буду их мыть.
— Тогда я не покажу тебе окно в мой мир.
— Я сама его найду.
— Не найдёшь, это не так-то просто. Слушай, я не знаю, как долго мы можем оставаться в этом месте. Нам надо есть, поэтому мы будем есть то, что найдём, но мы будем прибирать за собой и соблюдать чистоту, потому что так надо. И ты вымоешь тарелки. Мы должны вести себя здесь правильно. А теперь я иду спать. Я займу вторую комнату. Увидимся утром.
Он вошёл внутрь, достал из сумки зубную пасту и почистил пальцем зубы, затем упал на двуспальную кровать и заснул в ту же секунду.
* * *Лира подождала, пока не удостоверилась, что Уилл заснул, а затем отнесла тарелки на кухню и вымыла их под краном, энергично оттирая тряпкой, пока они не стали чистыми. Она проделала то же самое с ножами и вилками, но этого оказалось недостаточно, чтобы отмыть кастрюлю из-под омлета, так что она попробовала помочь делу куском жёлтого мыла, и упорно тёрла эту кастрюлю, пока она, наконец, не стала такой же чистой, какой и раньше. Затем она протёрла всё сухой тряпкой и аккуратно составила на посудную полку.
Ей всё ещё хотелось пить, а, кроме того, ей хотелось опять попробовать открыть банку напитка, так что она взяла ещё одну колу и отнесла её наверх. Она постояла некоторое время за дверью комнаты Уилла, прислушиваясь, и, ничего не услышав, прошла на цыпочках в свою комнату и достала алетиометр из-под подушки. Ей не надо было быть близко к Уиллу, чтобы спросить о нём, но она всё равно хотела посмотреть, и как можно тише открыла дверь его комнаты, прежде чем зайти внутрь.
Свет со стороны моря вливался прямо в комнату, и в мерцании, отражавшемся от потолка, она посмотрела на спящего мальчика. Он хмурился, и его лицо блестело от пота. Он был сильным и крепким, ещё, разумеется, не сформировавшимся как взрослый мужчина, ведь он был ненамного старше её, но однажды он будет очень сильным. Насколько проще было бы, будь его деймон видимым! Она подумала, какую форму он бы принял, и была ли она уже фиксированной. Но какой бы ни была эта форма, она бы отражала натуру яростную, вежливую и несчастную.
Она прокралась к окну. В свете уличных фонарей она аккуратно положила руки на алетиометр, и расслабила свой разум, сосредоточившись на вопросе. Стрелка начала рывками и паузами крутиться по циферблату, так быстро, что за ней почти невозможно было уследить.
Она спросила: «Кто он? Друг или враг?»
Алетиометр ответил: «Он убийца».
Увидев ответ, она сразу же расслабилась. Он мог найти еду, и мог показать ей дорогу в Оксфорд, и всё это было полезно, но он, тем не менее, мог оказаться предателем или трусом. Убийца был достойным спутником. Она почувствовала себя рядом с ним в такой же безопасности, в какой чувствовала себя рядом с Йореком Барнисоном, бронированным медведем.
Она задвинула занавеску, чтобы, когда взойдёт утреннее солнце, оно не светило ему в лицо, и тихонько вышла из комнаты.
Глава два. Среди ведьм
Ведьма Серафина Пеккала, которая спасла Лиру и других детей из экспериментальной станции Болвангар, и прилетевшая с ней на остров Свельбард, была глубоко обеспокоена.
В атмосферных потоках, последовавших за побегом лорда Азраэля из его изгнания на Свельбарде, её и её компаньонок отнесло далеко от острова, за много миль над замёрзшим морем. Некоторые из них смогли удержаться около воздушного шара Ли Скорсби, техасского аэронавта, но Серафину унесло высоко в клубы пара, который вскоре пришёл из дыры, что эксперимент лорда Азраэля проделал в небе.
Когда она смогла снова управлять своим полётом, её первая мысль была о Лире, так как она ничего не знала ни про битву между фальшивым королём медведей и истинным, Йореком Барнисоном, ни про то, что случилось с Лирой после этого.
Так что она начала искать её, пролетая через облака золотистого воздуха на своей ветке облачной сосны, сопровождаемая своим деймоном, Кайсой, снежным гусем. Они отправились назад, в сторону Свельбарда и немного на юг, летя в течение нескольких часов под небом, бурлящим странными оттенками и тенями. По странному, непривычному покалыванию света на своей коже Серафина Пеккала поняла, что этот свет пришёл из другого мира.
Через некоторое время Кайса сказал: «Посмотри! Ведьмин деймон, потерявшийся…»
Серафина Пеккала посмотрела через клубы пара и увидела деймона-крачку, кружащую и кричащую в провалах туманного света. Они развернулись и полетели к нему. Увидев их приближение, деймон-крачка испуганно рванулся в сторону, но Серафина Пеккала подала знак дружбы, и он спустился к ним.
Серафина Пеккала сказала: «Из какого ты клана?»
— Из таймырского, — ответил тот. — Моя ведьма захвачена. Наши подруги были отогнаны! Я потерялся!
— Кто захватил твою ведьму?
— Женщина с деймоном-обезьяной, из Болвангара… Помогите мне! Помогите нам! Я так напуган!
— Ваш клан был в союзе с разрезателями детей?
— Да, пока мы не выяснили, что они делали. После боя у Болвангара они прогнали нас, но моя ведьма была захвачена. Они держат её на корабле… Что я могу сделать?
Она зовёт меня, а я не могу найти её! О, помогите, помогите мне!
— Тихо, — сказал Кайса. — Слушай, там, внизу.
Они спустились ниже, прислушиваясь чуткими ушами, и скоро Серафина Пеккала разобрала ритмичный звук газового двигателя, приглушённый туманом.
— Они не могут вести корабль в таком тумане, — сказал Кайса. — Что они делают?
— Это маленький двигатель, — сказала Серафина Пеккала, и в этот момент послышался ещё один звук, с другого направления: низкое, гневное завывание, как если бы некий морской монстр поднялся из глубин и затрубил во всю мощь. Звук продолжался несколько секунд, а затем резко замолк.
— Судовая сирена, — сказала Серафина Пеккала.
Они сделали круг над самой водой и поднялись снова, рыская из стороны в сторону в поисках звука двигателя. Неожиданно они нашли его — туман висел рваными клочьями, и ведьма взмыла вверх как раз вовремя, чтобы заметить паровой баркас, медленно проталкивающий свой нос через тяжёлый, влажный воздух.
Они облетели баркас вокруг и сверху, сопровождаемые деймоном-крачкой, который держался близко к ним, как ребёнок к матери, и увидели рулевого, слегка повернувшего рулевое колесо в ответ на новый рёв сирены. На носу был установлен фонарь, но он освещал только туман на несколько метров вперёд.
Серафина Пеккала спросила потерявшегося деймона: — Ты говорил, что какие-то ведьмы всё ещё помогают этим людям?
— Думаю, да — несколько ведьм-ренегаток из-под Волгорска, если, конечно, они ещё не сбежали, как все остальные, — ответил он. — Что вы собираетесь делать? Вы найдёте мою ведьму?
— Да. Но сейчас останься с Кайсой.
Серафина Пеккала спланировала вниз к баркасу, оставив деймонов вне поля зрения на высоте, и приемлилась на мостик прямо за спиной рулевого. Его деймон-чайка вскрикнула, и тот повернулся посмотреть.
— А вы что-то не торопились, — сказал он. — Летите вперёд и направьте нас к причальной стороне.
Она немедленно снова взлетела. Всё сработало: им действительно всё ещё помогали какие-то ведьмы, и он принял её за одну из них. Причальная сторона — левая, вспомнила она, и фонарь на ней красный. Она полетела сквозь туман, пока вдруг не обнаружила расплывчатый свет всего лишь в сотне метров. Немедленно вернувшись, она зависла над мостиком, выкрикивая указания рулевому, который замедлил баркас и подвёл его прямо под корабельную причальную лестницу, свисавшую до самой воды.
Рулевой крикнул, и какой-то моряк кинул сверху канат, а другой поспешно спустился по лестнице и закрепил его.
Серафина Пеккала взлетела к бортику корабля и отступила в тень у спасательных лодок. Она не видела ни одной ведьмы, но они, возможно, патрулировали небо.
Кайса знал, что надо делать.
Внизу, пассажир покинул баркас и забирался по лестнице. Он был закутана в меха, а лицо закрыто капюшоном, но, когда он достиг палубы, золотая обезьяна легко заскочила на бортик и осмотрелась вокруг своими чёрными, излучающими злобу глазами. Серафина задержала дыхание: это была госпожа Коултер.
Мужчина в тёмной одежде поспешно вышел на палубу, чтобы поприветствовать её, и огляделся, как если бы он ожидал увидеть кого-то ещё.
