Патрик Несс - Поступь хаоса
39
Водопад
Сонце ползет вверх по небу, а рев становится просто и оглушительным: река стремительно несет свои воды к концу долины, бурля и брыжжа пеной на порогах.
Виола нарушает повисшую между нами зачарованную тишину.
— Ты уже понял, что впереди? — спрашивает она, вытаскивая бинокль и глядя вниз по течению. Оттуда встает сонце, поэтому она заслоняет линзы рукой.
— Что?
Виола жмет какие-то кнопки и снова смотрит:
— Да что там?
Она передает бинокль мне.
Я гляжу на пену и пороги до самого…
Конца.
В нескольких километрах от нас река внезапно обрывается. Повисает в воздухе.
— Еще один водопад! — выдыхаю я.
— И гораздо больше, чем тот, что мы видели с Уилфом.
— Ну и что? Где-то должен быть спуск, дорога же проложена. Не волнуйся…
— Да я не об этом.
— А о чем тогда?
— Я о том, — объясняет Виола, недовольная моей тупостью, — что у подножия такого огромного водопада непременно должен быть город. О том, что если выбирать на новой планете место для первого поселения, то долина под таким водопадом может показаться из космоса раем, ведь здесь плодородная почва и нет недостатка в воде.
Мой Шум немного вскидывается.
Потомушто ни о чем таком я и думать не смел.
— Хейвен…
— Готова поспорить на что угодно, мы его нашли. Готова поспорить, что, когда мы доберемся до водопада, внизу будет Хейвен.
— А если побежим, — добавляю я, — то даже поспеем к завтраку.
Виола смотрит мне в глаза — впервые с тех пор, как открыла дневник моей мамы.
А потом говорит:
— Если побежим?
И улыбается.
Искренне, по-настоящему.
И я опять понимаю, что значит эта улыбка.
Мы хватаем вещи и припускаем вперед.
Куда быстрее, чем раньше.
Мои ноги жутко болят. У Виолы наверняка тоже. Всюду волдыри и царапины, сердце ноет от бесконечных утрат и потерь. И у нее тоже.
Но мы бежим.
Как мы бежим!
Потомушто вдруг в конце дороги (заткнись!)…
Вдруг там и впрямь (не думай об этом!)…
Вдруг там нас и впрямь ждет надежда.
Река становится шире и прямее, а склоны холмов, образующих края речной долины, как бутто вот-вот сомкнутся над нами. С реки начинают долетать мелкие брызги: у нас намокают лица, руки, а потом и одежда. Грохот становится оглушительным, заполняя собой весь мир, но это хороший, нестрашный грохот. Он как бутто омывает тебя и уносит с собой весь Шум.
А думаю я вот что: пожалста, пусть у подножия водопада будет Хейвен.
Пожалста.
Потомушто я вижу радостное лицо Виолы — она то и дело оглядывается на меня и все время торопит, то кивками, то улыбками… Надежда может толкать вперед, может заставить тебя жить дальше, но все же она очень опасна, ведь, когда она не оправдывается, это больно и страшно… Все равно что брать мир на слабо, но разве мир когда-нибудь позволял выигрывать споры?
Пожалста, пусть там будет Хейвен.
Ну пожалста пожалста пожалста!
У нас уходит больше часа на то, чтобы добраться до водопада, хотя мы почти все время бежим. Дорога начинает подниматься, немного возвышаясь над рекой, а вода с неимоверным грохотом несется по скалистым порогам. Между рекой и дорогой теперь вапще нет деревьев, а склон справа становится все круче и отвеснее: долина смыкается над нами, такшто впереди остаются только река и водопад.
— Еще немного! — кричит Виола на бегу, ее волосы прыгают по спине и плечам, все вокруг заливает солнечный свет.
А потом…
А потом мы оказываемся на краю обрыва, и дорога резко уходит вниз и направо.
Мы останавливаемся.
Водопад огромный, полкилометра в ширину, не меньше. Вода летит вниз с обрыва грохочущим потоком белой пены, а брызги и туман от него расходятся на сотни метров во все стороны, отбрасывая бесчисленные радуги и насквозь пропитывая влагой нашу одежду.
— Тодд… — едва слышно произносит Виола.
Могла бы ничего не говорить.
Я и так все вижу.
Сразу после водопада долина вновь раскрывается, широкая и просторная, как само небо, а ревущая белая пена вновь превращается в спокойную полноводную реку.
Которая втекает в Хейвен.
Хейвен.
Ошибки быть не может.
Город расстилается перед нами, точно заваленная едой скатерть.
— А вот и он… — шепчет Виола.
И я чувствую, как ее пальцы сжимают мои.
Слева от нас водопад, брыжжущий водой и радугами, над головой яркое сонце, а внизу огромная долина.
И Хейвен в трех или четырех километрах от водопада.
Прямо перед нами.
Клятый Хейвен прямо у нас под носом.
Я оглядываюсь по сторонам: дорога резко уходит из-под ног вниз и направо, а потом начинает спускаться в долину такими ровными зигзагами, что кажется, бутто это застежка-молния бежит по крутому склону.
И ведет прямиком в Хейвен.
— Хочу посмотреть, — говорит Виола, отпуская мою руку. Она достает бинокль, подносит к глазам, вытирает влагу с линз и смотрит еще. — Красивый! — Больше она ничего не говорит, только смотрит и вытирает линзы.
Через минуту, не говоря ни слова, она протягивает бинокль мне, и я первый раз в жизни смотрю на Хейвен.
Туман очень густой, поэтому мелких подробностей — людей там и прочее — нельзя разобрать, сколько ни три линзы, зато я вижу кучу зданий и построек. В центре стоит что-то вроде огромной церкви, но есть и другие большие здания, и настоящие улицы, петляющие между деревьями и скоплениями построек.
А построек там минимум пятьдесят.
Может, и все сто.
Такого огромного поселения я в жизни не видал.
— А я, между прочим, — кричит Виола сквозь грохот водопада, — думала, что он гораздо больше!
Но я ее почти не слышу.
Я веду взгляд обратно по речной дороге и замечаю на подходе к Хейвену что-то вроде дорожной заставы с укрепленной стеной по обе стороны.
— Они готовятся к сражению, — говорю я.
Виола с тревогой смотрит на меня.
— Думаешь, им хватит людей? Думаешь, там безопасно?
— Зависит от того, врут слухи или нет.
Я машинально оглядываюсь назад, отчасти думая увидеть там затаившуюся армию. Потом поднимаю взгляд на высокий холм рядом с нами: с вершины должен открываться хороший вид.
— Давай узнаем, — предлагаю я.
Мы идем назад в поисках какого-нибудь места, где можно забраться наверх, находим его и поднимаемся. Вся тяжесть из моих ног куда-то улетучилась, Шум ясный, как никогда. Да, мне грусно из-за Бена, грусно из-за Киллиана, грусно из-за Манчи и грусно оттого, что случилось со мной и Виолой.
Но Бен был прав.
У подножия гигантского водопада нас ждет надежда.
Может, не так уж все и плохо.
Мы пробираемся между деревьев. Склон довольно крутой, и нам приходится хвататься за сорняки и камни, чтобы влезть на ту высоту, с который открылся бы вид на пройденный нами путь.
Я подношу к глазам бинокль и, без конца вытирая линзы, смотрю назад, вдоль реки и дороги, над верхушками деревьев.
Смотрю, смотрю…
— Ты их видишь? — спрашивает Виола.
Я смотрю. Река становится все тоньше и тоньше, убегая вдаль.
— Нет.
Смотрю еще.
И еще.
И…
Вон они!
В самом дальнем уголке долины, из-за самого далекого и темного поворота дороги, выходят они.
Сплошная масса — явно армия — марширует по долине, но так далеко, что разобрать ничего нельзя. Как бутто темная вода втекает в сухое русло. С такого расстояния не видно ни отдельных людей, ни даже лошадей.
Просто масса, текущая по дороге.
— Много их? — спрашивает Виола. — Армия сильно выросла?
— Не знаю. Триста, четыреста человек? Мы слишком дале…
Я умолкаю. И улыбаюсь.
— Мы слишком далеко. В десятках миль.
— Мы победили. — Виола тоже улыбается. — Они гнались за нами, но мы оторвались и победили!
— Надо скорей добраться до Хейвена и предупредить их главного, — выпаливаю я. Мой Шум от волнения начинает колыхаться. — Они построили линию обороны, и подход к городу очень узкий, а армия будет идти сюда еще целый день, если не больше. И клянусь, там нет тысячи человек. Этого не может быть.
Клянусь.
(Но…)
На губах Виолы появляется самая усталая и самая счастливая улыбка из всех, какие я видел. Она опять берет меня за руку.
— Мы победили.
Тут я снова начинаю думать о том, как опасно надеяться, и мой Шум немного сереет.
— Мы еще не добрались до Хейвена и не можем знать…
— Не-а. — Виола качает головой. — Мы победили. Слушай меня, Тодд Хьюитт, и будет тебе счастье. Все это время мы бежали от армии, и угадай что?.. Мы их обогнали!
Она все улыбается и смотрит на меня выжидательно.
Мой Шум жужжит от счастья, тепла, облегчения, усталости и немножко от страха, но всетаки я начинаю думать, что, может быть, Виола права, мы выиграли, и я крепко обнимаю ее (странно как-то), и посреди всего этого наконец понимаю, что да, я с ней согласен.
