Борис Батыршин - Коптский крест
– Каких? Ну, хоть приблизительно, чем ты намерен осчастливить этот мир? – с иронией спросил Олег Иванович. – И потом – с чего ты так уверен, что эти, другие путешественники будут рады нас видеть?
– Ну как же… – неуверенно ответил мальчик. – Они, наверное, тоже не знают, что делать, вот и обрадуются своим. Я бы точно обрадовался. Да и вообще – откуда там взяться еще кому-нибудь из нашего времени? Четки-то у нас!
– Верно, – согласился отец. – У нас. Но ты забыл о профессоре – он ведь пропал, и, скорее всего, – здесь, в 21-м веке. А раз так – его бусины вполне могли кому-то достаться. И не факт, что этот «кто-то» предварительно не убил самого профессора!
Ваня задумался. Похоже, эта мысль ему в голову еще не приходила.
– Нет, не получается! Если бы кто-то отнял бусины у профессора, то наверняка бы проник сюда – так? И не просто проник бы, а ходил бы туда-сюда, как это мы делаем!
– Логично, – признал Олег Иванович. – Может, так и происходит?
– А вот и не может! – с торжеством в голосе заявил Ваня. – В пергаменте было сказано про два портала, так?
– Ну, так. На Гороховской и под землей. – И что с того?
– А то, что через наш портал они не ходят – верно? Если бы ходили, мы бы точно знали – портал под присмотром у Николки, да и дворник их гадский точно засек бы чужаков. А под землей точно никто не ходил, потому что… – тут Ваня немного замялся. – Ну, ты сам говорил – опасно, центр Москвы, охрана… в общем, вряд ли они там пробрались. Да и о портале том, подземном, еще узнать надо – мы вот в пергаменте прочли, а они-то его не видали?
– Ну, это как раз просто, – покачал головой отец. – Если они схватили профессора, то из него могли все сведения и выбить. Но в одном ты, пожалуй, прав – зачем лезть в опасный подземный портал, если есть вполне доступный, на Гороховской? Разве что профессор им нарочно о нем не сказал…
– Ну, это уж слишком натянуто, – не согласился Иван. – Он что, героический подпольщик, чтобы молчать под пытками? Нет, не верится мне в эту историю про других пришельцев.
– Да и мне не верится, – признался Олег Иванович. – Это я так, перебираю возможности. И не в пришельцах даже дело. Вот ты подумай – нашли мы этот портал. Скоро вот отправимся в Сирию – искать манускрипт; и, надеюсь, найдем. Так?
– Так, – согласился Ваня. – Вот я и говорю – найдем мы его, научимся порталы открывать-закрывать… а дальше что? Обустроим себе эксклюзивную дачку в 19-м столетии?
– Да нет, не то, – Олег Иванович усмехнулся. – Ты вот не хочешь задуматься – а что это вообще за четки, манускрипт – кто их сделал, кто создал эту возможность путешествий во времени? Не думаю, что в манускрипте что-то сказано на этот счет – вон, профессор пишет, что там только об управлении порталами говорится…
– Я вот о чем гадаю, – продолжал он. – Вряд ли эти самые четки настроены так, чтобы создавать портал только в наше время. Нет, наверняка там есть способ управлять и местом расположения портала, и выбирать, куда он будет вести! А раз так…
– То есть – мы сможем попасть и в другие времена? – чуть не заорал Иван. И это у нас будет не портал, а машина времени?
– Ну ты землю копытом пока не рой, рановато. Это я пока только предположил, а как оно на самом деле будет – кто его знает? Нам еще в Сирию съездить надо, тогда, может, что-то и прояснится. Знаешь, чем больше я думаю – тем больше мне хочется разбираться не с ходом местной истории – хотя, подумать об этом, конечно, еще придется, – а с самой возможностью путешествий во времени. Ну, в смысле – не во времени, а между этими параллельными мирами. Я тут на досуге подумал – и вот что получается… – и Олег Иванович положил перед собой лист бумаги.
– На самом деле, даже если я прав и существует возможность открывать порталы в любое время, а не только в 1886 год, это еще не значит, что у нас есть машина времени.
– Это почему? – удивился Иван. – А как еще это назвать? Соорудил портал – и пожалуйста, хоть к Пушкину в гости, хоть к Илье Муромцу… ну, в смысле, к Владимиру Красно Солнышко. Что мешает?
– Во первых, – усмехнулся отец, – к Владимиру точно не получится. Судя по тем порталам, о которых у нас есть сведения, их можно строить только на каком-то неподвижном объекте, который существует в обеих временах… то есть мирах. Здесь, но Гороховской, это стена дома. Что в подземном портале – мы пока не знаем, но, видимо, часть старой кирпичной кладки в стене тоннеля.
Иван хмыкнул. Он-то знал, где находится подземный портал – но, не говорить же об этом отцу, тем более, что он кругом прав?
– Ну а где ты найдешь такой объект для времен Владимира? Разве что – стена в какой-то очень древней церкви, да и то… в России – почти наверняка ничего такого не сохранилось. В Европе, на Ближнем Востоке – там да, легко…
– Точно! – поддакнул Ваня. – Недаром пергамент спрятан в Сирии! А вдруг он тоже завязан с каким-то порталом в древность?
– Ну… – замялся Олег Иванович, – об этом я как-то не подумал. Полагаю, Владимир здесь ни при чем, а манускрипт спрятан в Сирии… ну, скажем, потому, что был написан очень давно и… короче – не знаю. Это – загадка в стиле Индианы Джонса. Тут нам пока остается только гадать; вот доберемся до Маалюли – может, и выясним. А может, и нет – манускрипт-то еще прочесть надо.
– Да прочтем, куда он денется? – отмахнулся Ваня – Или ты боишься, что монахи не дадут забрать его с собой?
– Вот именно, боюсь. Точнее – уверен, что не дадут, – кивнул Олег Иванович. – Профессору вот не дали – иначе, зачем ему было оставлять этот документ там, в Сирии? Я думаю, он смог лишь мельком взглянуть на манускрипт – а то бы наверняка хотя бы копию снял. Если так – то есть надежда, что он не все успел прочесть, и в древнем тексте на самом деле еще много чего интересного имеется.
Ваня почесал нос. – Хорошо бы. Только ведь мы вообще ничего прочесть не сможем. Профессор – он, наверное, древние языки знал, а мы как? Копии-то снять не позволят, хорошо, если вообще посмотреть на минутку дадут…
– Ну, это как раз не проблема. Сфотографируем. То есть они, я полагаю, это тоже запретят – но вряд ли сирийские монахи хоть раз видели микрокамеру, – успокоил сына Олег Иванович. – Лишь бы до манускрипта добраться, а там уж как нибудь.
– Доберемся, куда мы денемся! – мотнул головой Ваня. Профессор добрался – а мы что, дурнее?
– Надеюсь. Но – я, собственно, не об этом. Вот, смотри, – и Олег Иванович нарисовал на листе прямую линию. Потом поставил на ней две точки, возле одной из которых поставил «2014», а возле другой – «1886».
Вот эта линия – наша реальность, та, в которой мы с тобой живем. Когда Николка открыл портал, – и Олег Иванович соединил две точки дугой со стрелкой, – он позволил нам проникнуть в наше прошлое.
– И с этого момента время как бы раздвоилось – и Олег Иванович провел от точки «1886» другую линию, идущую под углом к первой. – С этого момента стало существовать как бы второй мир, почти такой же – но все же отличающийся от того, из которого мы с тобой проникли в 1886 год. И отличия эти – в том, что в нем есть мы с тобой, и все, что мы сюда принесли. Мало того – с этого момента все наши путешествия в 1886 год и обратно приводят нас на боковую линию, – и Олег Иванович добавил на схему еще одну дугу, на этот раз – пунктиром. Начальную и конечную точки дуги он пометил как «1886 день 1» и «2014 день 1».
– Эта линия – наше перемещение между мирами, в первый день. Видишь? Что бы мы теперь не сделали в этом «как бы прошлом» – это оказывает влияние только на события, происходящее на боковой линии, которая возникла в момент нашего появления в прошлом – а на нашем мире никак не сказываются. Мы ведь провели проверку с газетой – помнишь? Теперь на свою «мировую линию» мы попасть не сможем – во всяком случае, ДО того момента, когда мы в первый раз оказались в 1886 году. Вот, видишь, я помечаю новую «мировую линию» пунктиром – это тот отрезок прошлого, на который наши действия теперь могут влиять. Понятно?
– Ну да, чего тут понимать, – кивнул Ваня. Мы, как бы, ходим в прошлое, но не своего мира, а того, другого. А наше прошлое… то есть тьфу, будущее… короче – наша история уже состоялась и ее изменить нельзя. Так?
– Так, – подтвердил отец. – Но вот представь, что мы находим этот самый сирийский манускрипт и открываем портал… Ну, скажем, в 1812-й год. Происходит это в этом же году, в некий «день Х», – захотелось мне, например, увидеть своими глазами Бородинскую битву, почему нет? – и Олег Иванович поставил над прямой еще одну точку и провел на схеме еще одну дугу.
Ваня хмыкнул. Наполеоника была давней слабостью отца.
– Ну вот. И в тот момент, как мы попадаем в 1812 год – возникает еще одна боковая «мировая линия» – и в ней мы тоже есть. – Олег Иванович провел от точки «1812» третью линию. – И все наши путешествия теперь будут приводить нас на нее – вот, смотри, обозначаю двойным пунктиром. И теперь, продолжение возникшей третьей «мировой линии» не соприкасается ни с нашей, ни со той, что возникла в момент нашего появления в 1886 году.
