Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
Мы сидели на тренировочной площадке широким полукругом — вперемешку "мои люди" и три десятка людей Свена Раудссона. Все внимательно слушали Яна, устроившегося на камне — лицом сразу ко всем.
Чешскую крепость негры осаждали несколько раз, всегда — безуспешно. Но в этот раз им удалось каким-то образом перекрыть реку, которая, протекая через пещеры, снабжала водой не только обитателей-людей, но и одомашненный скот, который был у чехов. Осада продолжалась уже шесть дней, запасов воды оставалось максимум на три дня. Князь Борислав посылал гонцов в нескольких направлениях, хотя ближайшие соседи — австрийцы — жили аж в четырёх днях пути в одной конец.
Месяц назад Ян — он в чешском племени был кем-то вроде начальника штаба — во время охотничьей экспедиции издалека видел нашу пещеру и людей возле неё. Тогда он очень спешил. Но теперь вспомнил об этих людях и предложил Бориславу позвать их на помощь, вызвавшись пробраться к ним сам.
Недалеко от своих мест он столкнулся с Андреем.
— Много ли негров? — спросил Свен, когда Ян заканчивал рассказ.
— Не меньше четырёхсот, — ответил чех.
— Ну что ж, — буркнул Свен, поднимаясь. — Мы пойдём на драккар. Вдоль берега, а потом — напрямую, полсуток сэкономим и завтра к вечеру доберёмся.
Прикусив губу, я посмотрел на своих — обвёл их взглядом поочерёдно. Они выглядели растерянными. Им предлагали открытым текстом идти драться с четырьмя сотнями чёрных за совершенно незнакомых парней и девчонок — вот так сюрприз! Я их понимал. Но…
Но Лёшка Званцев пришёл к нам на помощь, не раздумывая. Да, у него были к Марюсу личные счёты.
Но разве у нас к неграм — нет?
В общем — надо было вставать. И решать.
И я встал.
— Я никому не приказываю, — сказал я. — Я просто хочу спросить Свена — есть ли у него на драккаре место для меня? Остальные — пусть решают сами. Каждый — за себя.
Владислав КрапивинПомиритесь, кто ссорился,Позабудьте про мелочи,Рюкзаки бросьте в сторону —Нам они не нужны.Доскажите про главное,Кто сказать не успел ещё.Нам дорогой оставленоПолчаса тишины.
От грозы тёмно-синие,Злыми ливнями полные,Над утихшими травамиПоднялись облака.Кровеносными жиламиНабухают в них молнии.Но гроза не придвинуласьК нам вплотную пока…
Дали дымом завешены —Их багровый пожар настиг,Но раскаты и выстрелыЗдесь ещё не слышны.До грозы, до нашествия,До атаки, до яростиНам дорогой оставленоПять минут тишины.
До атаки, до ярости,До пронзительной ясности,И, быть может, до выстрела,До удара в висок —Пять минут на прощание,Пять минут на отчаянье,Пять минут на решение,Пять секунд — на бросок.
Раскатилось и грохнулоНад лесами горящими,Только это, товарищи,Не стрельба и не гром —Над высокими травамиВстали в рост барабанщики.Это значит — не всё ещё.Это значит — пройдём.
* * *Со стороны девчонок ответом на моё решение оставить их в лагере был водопад грубой, неконструктивной критики, направленной на мои личные физические и моральные недостатки, потрясание оружием и воинственный писк. Мне почему-то всё это было страшно… смешно, и вспоминался мышонок из мультфильма "Бибигон" — как он, собираясь идти воевать со злым индюком, крикнул: "Долой Бриндюляка!" — и от собственной храбрости упал. Так или иначе, но я не поддался на их прессинг, и они как-то сразу притихли — помогали нам собираться и испуганно-жалобно на нас посматривали. А мальчишки… что ж, мальчишки восприняли моё решение как нечто само собой разумеющееся.
— Продуктов много не берите, — сказал Свен, — накормим из своих. И назад доставим.
— А как же осенние ветры? — поинтересовался Саня, проверявший своё оружие. Свен усмехнулся одной стороной лица:
— Догребём…
И больше ничего не объяснял.
…Я заткнул за пояс свою перчатку, рывком затянул завязку горловины новенького "сидора" и, забросив его за плечо, повернулся к выходу.
Передо мной стояла Танюшка. Скрестив на груди руки.
— Тань, не возьму, — отрезал я. У неё на щеках появился тёмный румянец. Девчонка потянулась ко мне движением атакующей гадюки и прошипела прямо в лицо:
— Ненавижу тебя!!!
И, крутнувшись так, что волосы взлетели вихрем, Танюшка пулей вылетела из пещеры.
— Поговорили, — вздохнул я. И со злым лязгом вогнал в ножны палаш.
* * *Драккар шёл вдоль берегов в вечерней осенней полутьме. Было промозгло, холодно и сыро, но хоть ветер пока что дул в парус. Факела на носу и корме освещали палубу, на которой — на широких лавках и между ними — спали мальчишки. Около кормового правила Лаури о чём-то беседовал с саней, возле их ног сидел неугомонный Щусь.
Свен, Ян и я сидели на носу вокруг расстеленной между нами вычерченной на тонкой коже карты, кутаясь в плащи.
— У нас сорок пять человек, — Свен посматривал на нас. я вслушивался, не без удивления отмечая, что понимаю английский всё лучше. — Сколько человек в горной крепости, Ян?
— Пятьдесят два с девчонками, — ответил тот, — но драться будут все.
— Значит, всего девяносто семь человек, — заключил Свен. — Примерно по пять негров на каждого из наших. Не так уж страшно — бывало и хуже.
— Даже поменьше, чем по пять, — подтвердил Ян. — Они немало потеряли в стычках. Думаю, если ударить решительно — то можно прорваться к нашим.
— Не имеет смысла, — возразил я. — Если только мы не хотим просто увеличить число голодных ртов в вашей крепости.
— Да, — согласился Свен, — мы должны думать о том, чтобы уничтожить или, по крайней мере, отбросить врага… — он рассматривал карту. — А что — та река, которая давала вам воду — её русло высохло?
— Да, — кивнул Ян. — Мы вынуждены были обрушить свод взрывом. Чтобы не прошли негры.
— Жаль… Они перекрыли дорогу? — Ян снова кивнул. — А как ты выбрался?
— Я был один и мне повезло. Очень.
— А если отвлечь их? — предложил я. — Мои ребята сказали, что можно скрытно подойти почти к самому их лагерю… Предположим, группа из пяти-шести человек появится в их виду… неужели они не бросятся в погоню?
— Бросятся, — согласился Свен. — Полсотни. Не больше.
— А если появится отряд сразу из двух десятков? — я ещё сам не очень понимал, что же имею в виду, но мысль какая-то брезжила. Свен пожал плечами:
— Сорвётся сотни полторы… Подожди! — он наклонился к карте. — Если я правильно помню, то вот здесь, — он указал на ней точку, — есть ущелье с резким спуском, а потом — такой же резкий подъём. Если удастся заманить погоню сюда и напасть на них с двух сторон…
— Мы их раздавим, — заключил Ян. — Рискованно, но может сработать.
— Сделаем так, — Свен поддёрнул плащ. — Олег, возьмёшь на себя роль приманки?
— Да, — твёрдо сказал я.
— А сможешь выйти вот на это ущелье? До него километров пять от крепости.
Несколько секунд я разглядывал карту, потом кивнул:
— Да, тут хорошие приметы…
— Я со своими засяду у входа в ущелье… Ян, как только Олег уведёт часть негров — ты должен пробраться к своим. Любой ценой. Предупреди Борислава — как только он увидит три дыма в лесу — пусть атакует врага всеми силами. Мы ударим с тыла, — кулаки Свена столкнулись над картой, — и раздавим и вторую половину негров… — он встал и потянулся. — Давайте спать теперь. Завтра нам ещё весь день плыть, и кто знает — не придётся ли грести… Лаури! — окликнул он своего стурмана. — Буди смену и ложись, руки сотрёшь!
Я расстелил плащ прямо тут же, на носу и, улёгшись на одну его половину, укрылся другой, подсунув под голову вещмешок. Звёздное небо медленно двигалось надо мной.
И я думал, что усну нескоро. А уснул сразу.
Игорь БасаргинОтчего не ходить в походы,И на подвиги не пускаться,И не странствовать год за годом,Если есть, куда возвращаться?
Отчего не поставить парус,Отправляясь в путь к дальним странам,Если есть великая малость —Берег Родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,Выясняя вопросы чести,Если знаешь: кому-то ты нужен,Кто-то ждёт о тебе известий?
А когда заросла тропинка,И не будет конца разлуке —Вдруг потянет холодом в спину:"ДЛЯ ЧЕГО?!."И опустишь руки.
* * *Опасения Свена, к счастью, оказались беспочвенными — ветер дул и на следующий день, и ветер попутный. Но было невероятно скучно. Берег — однообразный пляж, за которым поднимались поросшие лесом скалы — тянулся без конца.
