Джеймс Паттерсон - Школа выживания

— Где-то я слыхала, что большей лести, чем подражание, не бывает. — Ну зачем опять столько яда?

— Ты кто? — делаю я круглые глаза. — Самозванка!

— Неправда. — Ангел вперилась в меня своим жутким потусторонним взглядом. Рука у нее по-прежнему кровоточит. — Не она самозванка, а ты!

Вот тебе и пилюля. Точнее, мне. Что она выступает? Много о себе думает. И о своем блохастом чучеле тоже. Но придется пока ей это спустить:

— Ангел, — голос у меня просто мед, сахар и сама искренность, — как же ты можешь меня не узнать? Ты-то меня хорошо знаешь.

— Я хорошо себя знаю. Я Ангел. И собака моя не блохастое чучело. А если есть среди нас чучело — это ты. Только с соломенными мозгами можно было подумать, что ты нас обманешь. Я мысли читать умею, идиотка.

У меня подкосились ноги. Что же они мне не сказали…

— Идиотка, — тявкнул пес.

Я остолбенела. Он что, говорящий? Что за фокусы?

Максимум Райд осматривает своих мутантов. Одного за другим их общупывает, обнюхивает, обнимает. Ну, и они ее тоже. Смотрю на нее с ненавистью. Надо же было ей тут появиться и все испортить.

— Короче. Пора разрешить проблему раздвоения личности. — С побелевшим лицом и сжатыми кулаками она поворачивается ко мне и, почитай что, рычит.

— Полностью к тебе присоединяюсь, — рычу в ответ, готовясь к драке. — Руки прочь от моей стаи!

— Отлично, вот вы сами и познакомились. — Мы обе поворачиваемся и видим стоящих в дверях белохалатников.

— Макс, как дела? — выступает вперед Джеб Батчелдер.

Я открыла было рот, но тут замечаю, что он на меня и не смотрит. Его ДРУГАЯ Макс занимает. Это о ней он вечно печется. А меня можно в расход.

Как бы не так! Я такая же Макс. Я Макс и есть. Я лучше нее. В сто раз. Но никому здесь до меня нет дела. Отходы производства.

Постой-ка, постой. Кажется, нечего причитать. Кажется, и обо мне кто-то подумал. Один из ученых уверенно выступает вперед и приказывает мне не терпящим возражений голосом:

— Немедленно разберись со старой моделью. Она дефектная и с ограниченным сроком годности.

Без размышлений кидаюсь на моего двойника. Прямо через стол. Головой вперед.

Другая Макс готова к отпору, но безумная ярость и ревность придают мне сил. Врезавшись ей в живот, припечатываю ее к стенке. Она мгновенно восстанавливает равновесие.

— Согласись, ты не по своей воле в этом цирке участвуешь. — Она понижает голос. — Тебе самой это ни к чему.

— Ошибаешься. Очень даже к чему, — злобно шиплю ей в ответ.

— Эй, Макс, — влезает Газман, — мне надо тебе что-то ска…

— Заткнись! — Я рявкнула на него и снова ринулась на Максимум Райд.

Вцепившись друг в друга мертвой хваткой, мы катаемся по полу, сметая все на своем пути. Джеб и генетики благоразумно вжимаются в стенку. Изловчившись, она хорошенько звезданула меня по голове. От звука собственного крика я зверею еще круче. Ответная серия коротких ударов в живот, и меня воодушевляет вырвавшийся у нее стон.

Наша драка — на равных. Если совсем по-честному, слишком на равных. Кулаком, головой, ногой. Атака — контратака. В поддых, в бок, по шее. Короткая дистанция, пара шагов назад, и мы снова ходим кругами, выжидая удобного момента прыгнуть на противника.

— Двух Макс быть не может, — ненавязчиво напоминает нам Джеб. И тут же ему подпевает Ари:

— Вот-вот. Останется только настоящая.

Ученый с голосом главного начальника складывает руки на груди:

— Посмотрим, Батчелдер, насколько оправданно ваше о ней мнение.

С диким воинственным криком сбиваю Макс с ног.

Она рванула меня за волосы и тут же — головой в нос. Только искры из глаз посыпались. Подожди у меня, подружка! Я всаживаю ей кулаком в бок. Один раз, и — пока она не опомнилась — другой, третий. Хрясь! Клянусь, это у нее трещат ребра. Воистину, волшебные звуки.

— Мне все равно, какая из них выживет. Решайте сами, — небрежно роняет Джеб. — Пусть остается сильнейшая.

— Заткнись, гад! — послала его подальше Максимум.

Я выразилась примерно так же, только загнула покруче. Мы обе подпрыгнули от неожиданности и уставились друг на друга. Странно как-то, как в зеркало на себя смотришь.

Но с ней пора кончать. Одна из нас лишняя. И уж точно не я. Снова иду в атаку. Боковой, хук — и она снова валяется на полу. Навалившись на нее всем телом, звезданула ей хорошенько в нос. Я собиралась ей юшку пустить, вот и пустила.

— Думаешь, непобедимая! Думаешь, такая крутая! — шиплю я ей. Она что есть сил подо мной извивается, но куда там — ей не вырваться. Коленями прижимаю ей руки к бокам и хватаю ее за горло.

Исход нашей драки давно предрешен. Я создана выжить и не могу не победить. У меня в генах, в программе моей заложено: все, что слабее меня, — уничтожить. Предназначение у меня такое. Макс о всякой ерунде печется, о стае своей, о родителях их идиотских. Предательство Джеба ее, понимаешь, волнует. И потому она слабее. Такая она нелепая да жалкая, смешно даже.

Я уже готова ее прикончить. Но она вдруг резко выгнулась, сбросила меня — и опять на ногах. Теперь уже мне не устоять под ее напором. Удар под подбородок чудом не снес мне голову. В глазах черно. Не помню, как оказалась на полу. И теперь уже это она меня оседлала и вот-вот задушит. Один ее глаз заплыл, но другой кровожадно горит, лицо и руки в крови. Ее ничто не остановит. Хватаю ее за руки, стараюсь оторвать их от себя — безуспешно.

— Макс, — как в тумане слышу голос Газмана, но нам обеим не до него. — Макс, это важно…

О Боже, кажется, она выигрывает… Мне даже в голову не могло прийти, что такое может случиться. Какой бы сценарий мы на тренировках ни прорабатывали, не было случая, чтобы я не одержала верх. Нельзя было действовать на стереотипах. Я еще пока сопротивляюсь. Стараюсь стряхнуть ее с себя. Но она сильнее.

«Двух Макс быть не может», — голос Джеба доносится откуда-то издалека и как будто витает у меня над головой. Мысли путаются, и ясно только одно:

— Все… Это… конец. Мне конец…

Вдруг шею больше ничего не давит. Макс отпускает меня и отходит в сторону. Задыхаюсь, кашляю, судорожно ловлю ртом воздух, и он со свистом заполняет мне легкие. Я снова вижу свет, но сесть еще не могу.

— Я сильнее, — кричит Максимум ученым. — Я сильнее вас. И поэтому я не собираюсь убивать вам на потеху эту девчонку. Такая низость — не для меня. Только вы на такое способны.

— Макс, — голос Джеба звучит удивленно, — я же сказал, что двух Макс быть не может.

На полу, как выкинутая из воды рыба, задыхается и хватает ртом воздух Макс номер два. Еще секунду назад я вплотную видела ее сузившиеся в булавочную головку зрачки. Я готова была ее прикончить — она была на волосок от смерти. Но и этот подопытный кролик выскочит сейчас из лабиринта.

— Так на кой хрен вы тогда двоих сделали, если двух быть не может? Раз сделали, сами и расхлебывайте. Это ваши проблемы.

— Ты не понимаешь, — выступает один из белохалатников, — вашу миссию, ваше великое предназначение может осуществить только одна из вас.

Интересно, он хоть понимает, что порядочные люди не разговаривают так по-идиотски помпезно?

Не спуская глаз с самозванки, отступаю туда, где сбилась в углу моя стая, готовая в зависимости от обстоятельств и драться, и удирать. Но сначала не помешает разъяснить белохалатникам, что к чему.

— Знаете что, похоже, вы всю эту петрушку до конца не додумали. Вы решили, что мы — пешки, вставили нас в свои формулы и считали, что получили ответы. Как бы не так, накося — выкуси.

С ненавистью смотрю на Джеба, на стоящих рядом с ним людей в белых халатах, на Ари. Я по-прежнему на взводе, кровь как текла из носа, так и течет, и мне все еще хочется кому-нибудь хорошенько накостылять.

— А теперь послушайте меня хорошенько и зарубите на носу — мы не тупые пешки. — Я гневно выплевываю на них каждое слово. — Если вы, психи, чего не понимаете, так это то, что я — личность. И она тоже. — Я тыкаю пальцем в поддельную Макс. Стоя на четвереньках, она пытается подняться на ноги. — Она тоже личность, отдельная от вас, независимая от вашей воли. Так же, как и все мы! И мне надоело плясать под вашу дудку. НА-ДО-Е-ЛО! Вы думаете, вы все это устроили во имя человечества? Для спасения мира? Врите себе на здоровье, сколько влезет. Вы просто-напросто психопаты, которым нравится дергать за ниточки ваших марионеток. Идите-ка лучше в цирк работать. Или в кукольный театр.

Я здорово завелась. Со лба течет пот и здорово щиплет разодранную этой шалавой щеку.

Непонятно, с чего вдруг заорала сирена и с лестницы доносятся крики и топот.

Джеб переглядывается со своими белохалатниками. Я ничего не понимаю. Концы с концами у меня не сходятся. Какое они имеют отношение к ИТАКСу?

— Макс, — снова вмешивается Газман.