Йен Макдональд - Странник между мирами
— Что там такое?
— «Инфанта Изабелла», Иберийские воздушные линии 2202, рейс Мадрид — Лондон, — отозвался Шарки. — Прошли так близко, что я разглядел нашивки на рукаве Эль Капитано.
— Выскочили прямо из ниоткуда. — Лицо Сен было белее белого, а голос дрожал, словно в ознобе.
Капитан Анастасия отщелкнула крышку переговорного устройства.
— Мистер Макхинлит, состояние корабля?
Макхинлит на мониторе только руками развел.
— После братцев Бромли, да кьяппов, да Пленитуды, да Гудвиновых песков, да Тайрон-тауэр — что такое на пару сантиметров укороченный руль? Выживем, еще и летать будем.
— Капитан!
Все дружно обернулись к Шарки. Никто ни разу не слышал, чтобы он обращался к Анастасии по званию.
— Теперь о нас знают. Иберийцы сообщили о едва не случившемся столкновении.
Капитан Анастасия поморщилась, прижав ладони к стеклу и глядя за окно, в туман и метель.
— А мы еще даже не вышли из Дымового кольца.
— Капитан, диспетчерская Дансфолда требует назвать себя и зарегистрировать план полета, — доложил Шарки.
— Не отвечайте, мистер Шарки. Сен, скорость и направление без изменений. Раз они все равно знают, где мы, нет смысла тыкаться вслепую в этой мути. Поднимемся повыше.
Сен немедленно исполнила приказ. Снег и туман расступились, будто волны, и «Эвернесс» поднялась в чистое небо над снеговой тучей. У восточного края мира месяц нежился среди пуховых облаков. Сверкали звезды, острые, словно наконечники стрел. Эверетт почувствовал, что небо зовет его сквозь горестное оцепенение. Звезды: самая древняя загадка, великое чудо, на котором построена вся наука. Он подошел к окну. Казалось, дирижабль мчится по бесконечной серебристой равнине. Эверетт смотрел на созвездия. Он знал их все, знал их названия, — имена чудовищ, богов и героев, — но сами созвездия скрывали тайны удивительнее любых легенд. Лунный свет упал ему на лицо. Он вдруг почувствовал, что капитан Анастасия за ним наблюдает.
Шарки придержал ладонью наушник и махнул рукой: тишина в рубке!
— Слышу разговоры на частоте двадцать восемь.
В рубке заперегляды вались.
Эверетт шепотом спросил у Сен:
— Что за частота двадцать восемь?
— Для военных, — ответила она.
— Что ж, если они нас видят, почему бы и нам на них не посмотреть? — сказала капитан Анастасия. — Мистер Шарки, проведите сканирование с полным охватом, только не увлекайтесь. Хотелось бы сохранить легкую загадочность.
Она склонилась над монитором. На лицо легли зеленоватые отсветы от увеличенного линзой дисплея. «Совсем как у Теджендры, когда он смотрел в Инфундибулум, — подумал Эверетт, а потом посмотрел на звезды и дал им клятву: — Я найду его. Через все миры, через все проекции пройду и отыщу. У меня есть Инфундибулум. Паноплия в моих руках. А он — тот человек, который построил портал Гейзенберга. Значит, сможет построить его снова, в каком бы мире ни очутился, были бы только материалы и достаточно развитая технология. Ты еще не победила, Шарлотта Вильерс!»
— Капитан, мэм… — начал Эверетт.
Капитан Анастасия подняла руку: тихо!
— Обнаружено два объекта? — спросила она, хмуро глядя в экран.
— Получается так, мэм, — ответил Шарки. — Идут тем же курсом, что и мы. Небольшие, очень быстрые, у нас на хвосте.
— Пригласим сюда мистера Макхинлита, — сказала капитан Анастасия. — Пусть вспомнит старые навыки, не зря же он служил на флоте Его Величества.
Эверетт спросил Сен:
— Макхинлит служил на флоте?
— Механиком, на «Королевском дубе», — ответила Сен.
Эверетт хотел поинтересоваться, что за «Королевский дуб», но он уже понял, что о дирижаблях, их командах и их обычаях можно расспрашивать бесконечно.
Макхинлит в рубке смотрелся так же дико, как корона на голове у свиньи.
— Так точно, — объявил он, подстраивая линзу и щурясь в зеленый экран. — Два военных катера, без ошибки. Рисунок на локаторе характерный.
— Случалось нам уходить и от катеров, — промолвила капитан Анастасия.
— Нам случалось уходить от дойчландских старых коров из таможни, — поправил Макхинлит. — А тут флотские двадцать вторые — шустрее этих поганцев по сю сторону Атлантики корабля не сыщешь.
— А если добавить еще два мотора?
— Значит, нас догонят не через два часа, а через два с половиной.
Капитан Анастасия вернулась к столу. Эверетт уже несколько минут назад почувствовал дрожь «Эвернесс», пересекавшей невидимые восходящие потоки Дымового кольца, скрытого под пеленой снеговых туч. Он подсчитал в уме: сейчас они должны находиться над заснеженными равнинами Восточной Англии, по направлению восток — северо-восток, и через несколько минут достигнут береговой линии, а там уже начинается немецкое воздушное пространство. Капитан Анастасия, как видно, проделала те же вычисления.
— Мисс Сиксмит, поднимаемся. Десять тысяч метров.
— Мам? Мэм?
— Десять тысяч метров, мисс Сиксмит.
— Это наш потолок, — сказал Макхинлит. — Если давление превысит…
— Я в курсе, мистер Макхинлит. Автоматическая метеостанция Ширнеш сообщает, что северный ветровой поток отклоняется к югу, до пятьдесят первого градуса северной широты. Если мы поймаем это воздушное течение, оно нам прибавит восемьдесят узлов скорости, и тогда мы спокойненько прилетим прямо в глотку Дойчландского залива.
— Лишних восемьдесят узлов, — повторил Макхинлит. — А мы уже и так на пределе.
— Вы согласны с моим мнением, мистер Макхинлит?
— Шансов уцелеть, как у плевка в тайфуне…
— Вы согласны с моим мнением?
— Согласен, мэм.
— Мисс Сиксмит, поднимайтесь до самого потолка.
— «Погибели предшествует гордость, и падению — надменность», — пробормотал Шарки себе под нос.
«Эвернесс» идеально слушалась Сен, лишь слегка взбрыкнула, попав в зону турбулентности, а потом изящно скользнула в быстро движущийся воздушный поток в верхних слоях атмосферы. Облака остались далеко внизу — Эверетту казалось, что там раскинулась целая страна, населенная народом ночи. Видимость была не меньше трехсот миль в любую сторону. Вон те красно-зеленые искорки, летящие над облачной страной, — сигнальные огни дирижаблей, а сам Эверетт стоит среди звезд. Он заметил, что рядом вдруг оказалась Сен.
— Слушай, а как же… кто же…
— Автопилот. Попадаются бижусенькие воздушные ямки, но машина с ними и без меня справится. Эверетт Сингх, я тут кое-что для тебя сделала…
Она сунула ему в руки картонный прямоугольничек: один из старших арканов Таро «Эвернесс», рубашкой вверх.
— Понимаешь, колода… Она живая. Ей надо расти. Тот, кто перестает расти, начинает умирать. Поэтому она иногда мне говорит, что хочет научиться рассказывать о новом человеке, или о новом приключении, или о новых возможностях, и я делаю для нее новую карту.
— Это моя карта?
Эверетт сделал движение — перевернуть, но Сен быстро перехватила его руку.
— Нет, Эверетт Сингх! Посмотришь, когда нужно будет.
Он сунул карту в боковой карман шорт.
— Нас вызывает один из катеров, — сообщил Шарки.
— Выведите на экран, пожалуйста, — сказала капитан Анастасия.
Все бросились настраивать линзы крошечных дисплеев. Постепенно экраны очистились от помех и стало видно рубку дирижабля. Команда состояла из мужчин со стильными стрижками, одетых в светло-голубые мундиры и береты с красными помпонами. Капитана можно было отличить по форменной фуражке и обильному золотому шитью на мундире.
— Грузовой дирижабль «Эвернесс», говорит дирижабль Его Величества Военно-воздушного флота «Неутомимый», — произнес капитан. — Я капитан Дэвенпорт, хочу поговорить с вашим командиром.
Капитан Анастасия потянула к себе переговорную трубку на раздвижном кронштейне и нажала кнопку.
— Анастасия Сиксмит, капитан «Эвернесс». Что вам надо?
— Капитан Сиксмит, снижайтесь до высоты в одну тысячу метров, выключите двигатели и приготовьтесь принять нас на борт.
Шарки сказал:
— Оба катера вошли в воздушный поток. Они нас нагоняют.
— Вас поняла. — Капитан Анастасия снова нажала кнопку передатчика. — «Неутомимый», у нас зарегистрированное торговое судно, идем коммерческим рейсом в Берлин.
— Вы не обратились к диспетчеру для получения воздушного коридора, нарушили правила воздушно-транспортных сообщений, и, по нашим сведениям, у вас на борту находится техническое устройство, представляющее серьезную угрозу безопасности нашей страны, — проговорил капитан Дэвенпорт.
Он был не первой молодости, подтянутый, хотя и слегка обрюзгший, с гладко зачесанными волосами и строгим, но слегка разочарованным лицом офицера, понимающего, что выше капитана военного катера ему не подняться. Нынешняя операция — самая масштабная за всю его службу.
