Генри Ченселлор - Путешественник во времени
— Не все мы, — услужливо подсказал муравьед. — Может, мышь или землеройка…
— Но ты не сможешь взять с собой землеройку, — объявил носач. — У них там — все за одного, один за всех, а их попросту слишком много.
— Но меньше, чем толпы, что пройдут по земле в Судный день! — пропищал кто-то.
— Видите, что я имею в виду? — спросил носач.
Том оглянулся и увидел рядок грызунов, сидящих на краю выдвижного ящика.
— Или вы не видите миллионы мышей, выстроившихся у врат? Или вы не слышите пения труб? — воззвал проповедник, поднимая костлявую лапку к потолку.
— Мы видим! Мы слышим! — вторили ему хором мыши и землеройки.
— Многие призваны!
— Но немногие избраны!
— Братья и сестры, — пропищал проповедник. — Если человеку, мамонту или сумчатому нужна наша помощь, мы охотно окажем ее. Выстоим или падем вместе.
— Аллилуйя!
Мыши и землеройки разом вскинули в воздух сжатые в кулачки лапки, и их писк разнесся по залу. Муравьед снисходительно улыбнулся.
— Вот видишь, Том? Добровольцев множество.
— Но быть маленьким вовсе не обязательно, — пояснил Том, уже сожалея о том, что сам подсказал предмет для долгих споров. — На самом деле мы попадем не в этот макет, а…
— Значит, лучше подойдет кто-то кусачий? — предположил дикобраз. — Тогда горностай. Он парень узкий, и зубы острые.
— А как насчет древесной лягушки? Она ядовита, а там обязательно будет вода.
— Лягушки — хорошие пловцы, — согласился мамонт, кивая огромной головой. — Если дело касается воды, я всегда голосую за лягушку.
— Но он говорил что-то о полете — так, может, взять птицу?
— Колибри совсем крошечные…
— Но даже двух слов связать не могут, — вмешался дикобраз. — Совершенно бестолковые. Скажите мне, кому тут удалось хоть раз связно побеседовать с колибри?
Гул голосов затопил зал — громко обсуждались преимущества и недостатки каждого мелкого млекопитающего, птицы, рептилии или рыбы, и Том понял, что так ничего и не добьется.
— Может, я смогу чем-нибудь помочь? — предложил, растягивая слова, скрипучий голос откуда-то со стропил.
Разговоры мгновенно смолкли, и все животные подняли взгляды на потолок.
— В конце концов, мы кое-что уже пережили вместе, верно, Том?
Посмотрев на балкон, мальчик разглядел на перилах знакомый силуэт. Там сидел гигантский орел, и Том никогда еще не был так рад его видеть.
Глава 19
ПТИЦА ОБЪЯСНЯЕТ
— О боже, — чуть слышно произнес мамонт. — Веселый бродяга вернулся. Спокойней, друзья.
Заяц-беляк, испуганно пискнув, спрятался за лапой бурого медведя.
— Грозные когти, острый клюв и никаких мозгов, — презрительно фыркнула дронт, на всякий случай отступая на свое возвышение.
— Птичьи мозги, — поправил ее дикобраз. — И прямиком с биллабонга.[31]
Не обращая внимания на оскорбления, орел спикировал вниз и, клацнув когтями, приземлился на гладкий каменный пол.
— Не волнуйтесь, ребятки, нет никакой нужды так язвить. Я прибыл сюда не затем, чтобы рвать вас на части, — проворчал он. — Пока что.
Затем огромная птица повернулась к Тому и уставилась на него злым желтым глазом.
— Я всего-то и хотел, что перекинуться словечком с юным Томом. Наедине.
Мальчик с вызовом встретил взгляд орла. Он помнил, как тот заставлял его делать то, что он вовсе не собирался.
— Снаружи, — добавил орел.
— Зачем?
— Просто на пару слов, — небрежно бросила птица и обвела животных презрительным взглядом. — Подальше от этого загородного клуба.
Очевидно, орел понял, что не смог убедить Тома.
— Полагаю, — заговорщически прошептал он, подавшись вперед, — давно пора ознакомить тебя с некоторыми вопросами… касательно путешествий. — Орел кивнул на макет города. — Если ты улавливаешь, о чем я.
Том на мгновение задумался. Меньше всего на свете ему хотелось ввязаться в очередное приключение, но что-то говорило ему, что орлу можно верить, каким бы страшным он ни выглядел. В конце концов, в этом музее он один представлял, о чем идет речь, и к тому же однажды уже спас мальчику жизнь.
— Ты обещаешь, что ничего не случится?
— Честное скаутское, приятель, — прошептал орел. — Поднимайся на борт, и мы маленько прогуляемся.
— На борт? Ты хочешь сказать, мы куда-то полетим?
— Само собой, я же птица. Кроме того, пешая ходьба никогда меня не увлекала.
Том неуверенно посмотрел на огромного орла. Его огромные когти поскальзывали по гладкому каменному полу.
— Обещаешь, что мы не полетим далеко?
— Да-да-да! Хватит лепетать, залезай.
Том вздохнул. Разве у него был выбор?
— Ладно.
— Будь осторожен, старина, — прошептал мамонт. — Он безумен, груб и…
— Придержи язык, скирда плесневелая! — перебил его огромный хищник.
Том осторожно зашел орлу за спину и обеими руками обнял его могучую шею.
— Так? — с беспокойством спросил он.
Больше держаться было не за что.
— Для начала сойдет, — проскрипел орел. — Теперь перебрось ногу через мою спину и, ради всего святого, держись крепче.
Мальчик так и сделал, и огромная птица, несколько раз взмахнув широкими крыльями, взмыла к стеклянной крыше. Затем она протиснулась сквозь разбитую панель и снова взлетела, поднимаясь все выше над залитыми дождем домами. Вцепившись в орлиную шею, Том подался вперед, чтобы лучше видеть проносящийся внизу серый город. Горели рождественские огни, по тротуарам, втянув головы в плечи, уныло брели под зимним дождем нагруженные покупками прохожие. Несколько ребятишек остановились, восторженно показывая пальцами на летящую в вышине огромную птицу, но больше никто не обратил на них внимания.
— Мерзкая погода, — ворчливо заметил орел. — Надоел этот дождь. Держись крепче.
Внезапно он начал резко набирать высоту. Том почти повис на руках, когда они едва ли не вертикально взмыли сквозь низкие тучи. Ветер засвистел у него в ушах. Наконец вспыхнул ослепительный свет, и они вынырнули навстречу совершенно новому пейзажу. На фоне ярко-голубого неба убегали вдаль бесконечные холмы розовых облаков с золотистыми кромками. Орел выровнялся и полетел над ними, неторопливо и размеренно взмахивая крыльями.
— Ты же говорил, мы не полетим далеко! — попытался перекричать свист ветра Том.
— Мы и не собираемся! — ответила птица. — Взгляни-ка вперед.
Щурясь от яркого солнца, мальчик разглядел радиомачту с мигающим красным огоньком на вершине, словно перископ высунувшуюся из моря облаков примерно в полумиле от них.
— Недурное место для дружеской беседы, верно?
Через минуту они были на месте. Том с облегчением убедился, что конструкция, издалека выглядевшая хрупкой, на поверку оказалась металлической, прочной и даже достаточно широкой, чтобы на ней сидеть. Как только орел приземлился, он спустил ноги на перекладину, крепко схватился руками за стойку и развернулся лицом к заходящему солнцу. Птица была права — место оказалось отличное, словно они прибыли на самую вершину мира.
— Так-то лучше, — проронил орел, устраиваясь напротив. — Я предпочитаю места повыше, если ты не против. Не люблю привлекать внимания, сам понимаешь.
Теперь наконец Том смог получше разглядеть огромную птицу. Она определенно не походила ни на одного известного ему орла и великолепно смотрелась в золотистых лучах солнца. Перья были длинными и широкими, иссиня-черными с белыми крапинками на концах, а живот покрывали леопардовые пятна. Крупная голова оказалась блекло-серой, с пронзительными желтыми глазами и длинным белым клювом, придававшим птице неизменно свирепый вид. Шею у основания окружал воротник из синих перьев, пальцы оканчивались огромными, словно грабли, оранжевыми когтями. Она выглядела могучей и быстрой, но мальчик не мог соотнести ее ни с одним известным ему уголком мира.
— Полагаю, ты гадаешь, что я за существо, верно, Том?
Том кивнул. Он никогда не видел так близко ни одного крупного орла, но был уверен, что они выглядят совершенно иначе.
— Так ты…
— Сборная солянка, приятель. Помесь, если хочешь. Страус, сова, беркут, казуар, кондор, китоглав, бородач… кто угодно. Лучшие части, собранные вместе. Поэтому я и не нравлюсь этим ребятам там, внизу.
— Почему же?
— Потому что я не подлинный. Я никогда не жил и не мог жить. Поэтому недостоин места в музее. Кстати, я все равно ни за что не согласился бы торчать в этой мрачной дыре, — добавил огромный хищник резким тоном. — Не по нраву мне торчать на одном месте.
— Значит, Август… сделал тебя?
— Вот именно. Как воплощение одной из своих бредовых фантазий. Но если задуматься, получилось просто великолепно. Я хотел сказать, что все работает! Старина Август был большим мастером в подобных делах.
