Евгений Велтистов - Победитель невозможного. Повести
Таратар, правда, остался доволен своим ассистентом. За лето он так начитался, что объяснял решение задач языком высшей математики, как лектор студентам. Никто его, конечно, кроме Таратара, не понял, и учителю пришлось самому решать задачу. Один лишь Вовка Корольков, классный Профессор, слушал Электроника с горящими глазами; как он хотел быть таким же умным!
«В жизни Электроника наступил сложный период, — подумал Таратар. — Пожалуй, этого не мог предположить даже Гель Иванович Громов. Электроник чересчур быстро обогнал по развитию всех ребят. Он говорит с ними, как академик с коллегами: совсем забыл, что высшую математику его товарищи еще не проходили…»
Но вот у доски встали два близнеца, и Таратар решил разрядить серьезную атмосферу в классе:
— А ведь Сыроежкин перегнал тебя за каникулы, Электроник!
Все улыбнулись и с удивлением заметили, что Сыроежкин чуть выше своего двойника. Это была истина, но все же чуть печальная, когда ее вспоминаешь: машины не растут.
После уроков Сыроежкин шепнул приятелям новость, которую ему удалось выведать у Электроника: «Пропал Рэсси!» И тут уж Электроник не смог отделаться скучными ответами. Пять мальчишек и девчонка привели его в пустынный парк, чтобы узнать, как все было на самом деле.
Электроник говорил вялым голосом, но каждый представлял себя в каменном мешке с белым тигром: как он подпрыгивает, пытаясь уцепиться за висящий стальной ящик, а руки соскальзывают, и вот уже мрачный эмптометр на полном ходу втягивает в себя груз.
— Что ты сказал тигру, Электроник? — спрашивает Макар Гусев.
— При чем тут тигр! — машет рукой Вовка Корольков. — Скажешь сам, когда встретишься… Куда девался эмптометр — вот вопрос.
— Я бы, — вмешался Витька Смирнов, — угнал первое попавшееся воздушное такси и преследовал эмптометр.
— А потом, — подхватил Гусев, — приземлился бы рядом, вытащил бы из кабины похитителей — и вот так… — Круглые кулаки первого силача замелькали в воздухе, атакуя невидимого врага. — И освободил бы Рэсси! прозвучал скрипучий голос Электроника.
— Там не было воздушных такси.
Наступила тишина. Все молчали. Лишь изредка падали с дуба желуди: тук-тук…
— Эх, ты! — сказал Сережка другу. — Недоглядел…
— Такая собака! — вздохнул Витька.
— Такой страус! — вспомнил Профессор.
— И так далее, — баском поддакнул Макар.
— Перестаньте! — произнес девчачий голос. Майя, восьмиклассница школы химиков, презрительно оглядела мальчишек. — Набросились все на одного! Носы повесили! Где ваши великие формулы, программисты?! Нука, придумайте, как выручить из беды Рэсси!
Приятели соскочили со скамьи, разошлись в разные стороны. Они шагали по дорожкам, усыпанным желтыми листьями. Они думали. Но что толку? Все великие теоремы мира бессильны были объяснить, где сейчас Рэсси!
— Дайте мне новые материалы, я построю другое гениальное животное, — пробормотал Электроник.
Но приятели лишь махнули рукой. А Сыроежкин, услышав слова друга, подскочил к нему и свистящим шепотом протянул:
— Что-о?
— Попробую построить, — хрипло ответил электронный мальчик.
— Смотри, Электроник! — Сергей погрозил ему пальцем. — Ты слишком просто отказываешься от Рэсси…
И Сергей зашагал по дорожке. Потом оглянулся на неподвижно застывшего Электроника, пожалел его: «Ведь это он собирал Рэсси, учил его, держал связь за тысячи километров, давал команды. И еще… подружил меня с Рэсси…»
Сергей тихо подошел к Электронику, дотронулся до плеча.
— Не сердись…
— Я не сержусь. Я машина, понимаешь? — жалобноскрипучим голосом сказал Электроник.
Внезапное признание вновь возмутило Сыроежкина, привыкшего к победам своего двойника.
— Зачем же ты тогда создан, раз не можешь найти выхода? — отчеканил он.
Электроник как-то странно взглянул на Сергея. И вдруг затрясся всем телом.
Зазвучала резкая музыка — это внутри Электроника включился транзистор. И двойник Сыроежкина, к всеобщему изумлению, смешно сгибая ноги в коленях, приседая, покачивая головой, хрипло запел:
— Э-э-э, бали-бали… Э-э-э, бали-лей…
— Что с тобой? — вытаращил глаза Сыроежкин. — Ты болен?
Электроник, качаясь в такт музыке, проговорил нараспев:
— Неразрешимый для меня вопрос: зачем я создан? Э-э-э… Я могу перегореть… э-э… Или навсегда замолчать, решая эту задачу… бали-лей…
— Он может перегореть! — сообщил Сергей подбежавшим приятелям. — Я случайно задал ему неразрешимый вопрос…
— Какой? — с любопытством спросил Профессор, на что Сыроежкин пригрозил любителю математики кулаком: не видишь, что творится с человеком?
— Стараюсь не перегореть, бали-бали, — уточнил, пританцовывая, Электроник. — Согласно второй теореме Геделя… Э-э-э… Ищу выход из логического тупика… балибали… переключился на другой ритм… э-э-э… бали-лей… Музыка отвлекает меня от неразрешимых вопросов… Э-э-э…
Сергея не успокоила даже знакомая фамилия теоретика формальных систем Геделя. Электроник никогда не позволял себе подобных выходок. Сыроежкин был растерян.
— Ты меня не так понял, Электроша. Я что хотел сказать: очень жалко терять не просто какую-то систему, а друга. Ведь я к нему привык.
Электроник сразу успокоился, выключил транзистор.
— Хорошо, — сказал он хрипло. — Я вычеркну из своей памяти слово «друг». Так будет лучше. И тебе советую.
— Постараюсь, — согласился Сыроежкин, не споря с товарищем, чтобы случайно не задать ему новый неразрешимый вопрос, а сам подумал: «Мне так просто вычеркнуть невозможно…» — Мы все равно будем вызывать Рэсси! Верно, Электроник?
— Эту задачу я решаю каждую минуту, — подтвердил Электроник: он непрерывно ловил сигналы от Рэсси.
— А ты. Электрон, современный парень! — В голосе Макара Гусева звучало уважение. — Что за танец?
— «Бали-бали». Я выбрал этот танец, чтоб быстрее отвлечься, — ответил Электроник.
— Я тоже применяю на себе вторую теорему Геделя, — подтвердил Профессор. — Только иначе, чем Электроник. Как только я в плохом настроении, сразу углубляюсь в математику.
— Все вы хвастуны, — сказала Майка. — Только и слышно: математика, формулы, теорема Геделя, а где Рэсси — никто не скажет. Не люблю воображал, люблю спортсменов!
— Долой сухотку-математику! — во все горло заорал Макар Гусев. — Да здравствует сила!
— В самом деле, — продолжала Майка, покраснев, — все вы прекрасно рассуждаете, а когда залезете в бассейне на десятиметровую вышку и увидите оттуда близкое дно, тут ни одна теорема не поможет: ныряй или ползи назад.
— Майка — за спорт! — радостно подытожил Макар и, захохотав, одним пальцем подцепил за ручки три портфеля, выжал их над головой.
Электроник, посмотрев на Гусева, молча пошел к пустынной беседке-читальне. Приятели, предчувствуя неожиданное соревнование, направились за механическим мальчиком.
В беседке Электроник указательным пальцем поднял стул за спинку. Макар показал коронный номер: одной рукой — стул за ножку.
Электроник приблизился к массивному столу. Одной рукой спокойно поднял стол за одну ножку.
Макар, покраснев от натуги, пытался приподнять стол за две ноги, но только прыгал на месте и чуть не продавил пол беседки. Наконец, перевернув стол вверх ногами, он подлез под крышку и, встав на четвереньки, завибрировал с тяжелой ношей. Электроник спокойно водрузил громоздкий предмет на место, жестом показал Макару: «Прошу на помост». Макар, отдуваясь, влез на крышку и только собрался раскланяться перед зрителями, как стол вместе с ним вознесся вверх. Зрители захлопали силачу.
— Вот эта сила! — кричал Макар, топая по крышке стола над головой Электроника.
— Электросила, — уточнил победитель, опуская рекордный груз.
… Вечером Сергей сидел над учебником. Уже час читал одну и ту же страницу. Геометрия Вселенной не укладывалась в его сознании. Впрочем, учебник мало интересовал Сыроежкина. Во всех подробностях представлял мальчик лохматого, забавного Рэсси.
— Рэсси, ты слышишь меня, Рэсси? — бормотал Сергей.
В кармане рубашки зашит транзистор для связи с Рэсси. Поглядывая в учебник, Сергей бубнил в карман:
— Алло, Рэсси, это я, Сергей. Ты слышишь меня?
Но Рэсси не отзывается. Может быть, потому, что голос Сыроежкина звучит слишком не похоже: ведь он волнуется…
«А если Рэсси взял да стер в своих схемах одну строку? Как раз ту самую, где был след памяти обо мне, Сыроежкине? А?… Нет, Рэсси не мог так поступить!.. Просто он сейчас спит и видит все самое чудесное, самое удивительное, что может быть только во сне: пески Марса, серые камни Луны, радуги Юпитера. И ничего не слышит…»
— Рэсси, отвечай!
Такая гениальная собака — и пропала! Еще неизвестно, кого лишилась мировая наука… Ведь при своих способностях Рэсси мог бы стать знаменитостью в любом деле. Например, в шахматной игре — гроссмейстером… Даже чемпионом мира!.. Вот за столиком сидит международный мастер. Напротив него — лохматая собака. Собака обдумывает решающий ход… Бросок слона — мат! Аплодисменты!.. Чемпиона венчают лавровым венком. Главный арбитр объявляет: «Тренер нового чемпиона мира Сергей Сыроежкин!..»
