Джеймс Дашнер - Мятеж во времени
— Мы чуть не погибли, — прошептала Сэра.
— Да уж, — не стал спорить Дак. — Тебе повезло, что за тобой есть кому присмотреть! Я с радостью приму благодарность наличными, кредиткой или хорошими сырами. На твой выбор. Жаль только, что я никак не мог спасти эту бедную ладью!
Сэра легонько встряхнула его за плечи.
— Если выбор стоял между мной и этой посудиной, то я рада, что все так обернулось.
Мистер Дэведсон первым поднялся на ноги и, обогнув разбитую ладью, направился к огромной трещине в полу, машинально отряхивая пыль со своих брюк и рубашки. Подойдя к краю провала, он заглянул вниз, потом повернулся к школьникам, продолжающим испуганно жаться к стенам.
— Не могу поверить, — ошеломленно прошептал учитель. — Просто не могу поверить.
— Чему? — поинтересовался Дак.
Мистер Дэведсон затряс головой.
— Семь землетрясений за последний месяц… А теперь одно из них случилось прямо здесь!
Никто ему не ответил, и зловещие слова на несколько мгновений повисли в мертвой тишине.
— СК держит ситуацию под контролем, — резко произнес припорошенный пылью экскурсовод.
Дак и Сэра быстро переглянулись. Они не поверили ему ни на пенни, хотя ни за что не признались бы в этом вслух.
5
ЛОЖНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Еще через три дня Сэра перенесла самые страшные Отголоски в своей жизни.
Ее дядя Диего уехал, по делам, поэтому Сэра была дома одна, когда почувствовала нестерпимое беспокойство где-то внутри черепа. Нечто вроде сводящего с ума зуда, который заставил ее с силой потереть виски в надежде загнать чесотку поглубже внутрь. Как обычно, Сэра не могла объяснить, что ею двигало, она просто знала, что ей необходимо немедленно покинуть дом, выйти через задний двор в поле, а оттуда прошагать полмили по старой грунтовке до старого амбара.
Солнце сияло в безоблачном небе, но плотное марево, висящее в воздухе, превращало дневной свет в зловещее потустороннее оранжевое свечение. Марево порождалось лесными пожарами, бушевавшими в сельских районах Пенсильвании, легкий ветер гнал дымную мглу к морю, так что издалека казалось, будто по небу движется фронт ядовитого шторма. Сэра бежала по дороге и наслаждалась теплом, несмотря на странное ощущение, которое, обосновавшись у нее внутри, снова — в стотысячный раз — гнало ее к амбару.
Она неслась все быстрее и быстрее.
Пыль клубами вздымалась у нее из-под подошв, прилипала к потным ногам. Сухой зной обжигал горло. Мчась по пыльной грунтовке, Сэра думала о землетрясении в музее и о реакции СК-шишек, заявивших, что это-де сущие пустяки, а также о других признаках глубокого неблагополучия мира. Еще она думала о Даке, своем лучшем друге на всю жизнь и до гроба (этот эпитет, несомненно, грешил тавтологией, но Сэре так больше нравилось), и о своем смутном предчувствии, что эта дружба возникла совсем неспроста. Несомненно, впереди их ожидало нечто грандиозное.
Она добежала до небольшой лужайки, окружающей амбар, и остановилась на том же месте, что и всегда. Рядом с одиноким гранитным валуном, торчащим на этой лужайке с незапамятных времен — возможно, еще с докембрийского периода. Наверное, этому камню было суждено пережить человечество. Привалившись к валуну, Сэра уставилась на покоробившиеся доски амбара со следами выцветшей красной краски, все сильнее осыпавшейся с каждым годом. Она стояла и ждала.
Ждала Отголосков.
Часть ее — здравомыслящая часть — знала, что делать этого не нужно. Твердила, что ей следовало подавить желание прийти сюда и отправиться куда-нибудь в совершенно другое место, не обращая внимания на приближающиеся мучения. Но в то же время другая часть ее существа с нетерпением ждала этих мук. Понимала ли Сэра, что происходит? Нет. Нравилось ли ей это? Тоже нет. Но она все равно ждала неизбежных страданий и даже находила в них удовлетворение, поскольку знала: они имеют какое-то отношение к той жизни, какой она должна быть. Для Сэры это было так же несомненно, как то, что ее кисти крепятся к рукам. Поэтому она не могла пропустить ни одной возможности пережить это ощущение. Каким бы мучительным оно ни было.
Вот почему она стояла и ждала.
Все началось через несколько минут.
Что-то нахлынуло, прилило к ушам изнутри — беззвучно, но ощутимо. Потом ее сердце пронзила боль, глубокая печаль распахнулась внутри нее, как ворота, как черная пасть тьмы, грозящей высосать из нее всю жизнь и утянуть на самую глубину отчаяния. Сэра в упор смотрела на распашные двери амбара: они оставались неподвижны, но каждая клеточка ее существа молила, чтобы двери открылись. Сэра почти видела это, почти чувствовала на лице порыв воздуха, с которым створки широко распахнутся, ударившись о стены амбара.
Конечно, ничего этого не произошло. Но при этом должно было произойти. Эти двери должны были открыться, и два человека должны были выйти из них, улыбаясь и весело окликая Сэру по имени.
Сэра ничего не понимала. Ни капельки, ни крупицы.
Но она знала. Эти двое были ее родители.
Которых она никогда в жизни не видела и никогда не увидит.
6
ЖЕЛЕЗНАЯ ДВЕРЬ
Первое, что Сэре захотелось сделать после окончания Отголосков, это немедленно рассказать обо всем Даку. Она всегда так делала. Сам Дак никогда не испытывал серьезных Отголосков — по крайней мере, таких, которые, нельзя было списать на дежавю или обыкновенные забытые воспоминания, — поэтому не мог до конца понять ее. Но он пытался, и этого было достаточно. Кроме того, в эти выходные родителей Дака не было в городе, поэтому Сэра не сомневалась, что он будет только рад компании. Обычно в отсутствие родителей с ним оставалась бабушка, но старушка была старше большинства деревьев в округе и почти столь же разговорчива.
Сэра нашла Дака в шезлонге под яблоней, с гигантской книжищей на коленях. Все нормальные люди для чтения пользуются СКвадратниками, но разве Дак нормальный? Если ему требовалась книга, он переворачивал все городские библиотеки в поисках печатного издания, каким бы ветхим и древним оно ни было.
— Что читаешь? — спросила Сэра.
Ответа не последовало. Дак сидел, уткнувшись носом в страницу, его глаза метались туда-сюда по строчкам. Как это на него похоже! Сэра для приличия подождала немножко, а потом пнула его ногой в голень.
— Ой! — взвыл Дак. Книга выпала у него из рук, свалилась с кресла и рассыпалась по траве неопрятной грудой разрозненных страниц и коричневой кожи. Старость — не радость, для книг в том числе.
— Ой, — сказала Сэра. — Извини. Теперь ты понимаешь, почему читать следует с СКвадратника?
— Угу. Потому что грохнуть об землю дорогой гаджет было бы в сто раз лучше! Миссис Пирс меня убьет!
Сэра подтащила к месту катастрофы второй шезлонг, стоявший с другой стороны дерева, уселась и стала собирать останки погибшей книги.
— Но все-таки, что это?
— Книга называется — называлась! — «Взлет, падение и новый взлет Римской империи». Надеюсь, нет необходимости объяснять тебе, насколько увлекательно…
Сэра поспешно подняла руку, обрывая его.
— Ты совершенно прав, нет никакой необходимости грузить меня этим! Я могу только догадываться, с каким восторгом ты продирался через страницы этого захватывающего повествования.
— Не выделывайся, — буркнул Дак, прищурившись. — Да, это в самом деле захватывающее повествование! Представь, что ты читаешь исследование о какой-нибудь чепуховине размером меньше атомного ядра, и ты легко поймешь, с каким восторгом я погружаюсь в жизнеописания злобных императоров, которые кромсали людей на кусочки и купались в их крови.
Сэра выразительно посмотрела на него и закатила глаза, изображая смертельную скуку.
— Проголодалась? — с коварной улыбкой спросил Дак.
Она попыталась улыбнуться ему в ответ, но из этого ничего не вышло.
— Сегодня у меня опять, — сказала она.
— Прыщ размером с луну? — переспросил Дак.
Сэра стукнула его по руке:
— Отголосок, дубина!
Он слегка помрачнел.
— О, прости. Я знаю, как это для тебя тяжело.
— Иногда мне кажется, что с каждым разом становится все хуже. Это трудно объяснить. Но это ужаснее всего на свете.
— Дурка.
Сэру саму не раз называли этим словом, и в этом, разумеется, не было ничего приятного. Но она знала, что Дак имеет в виду совсем другое. И он был совершенно прав.
— Ага, настоящая дурка.
Дак сгреб с травы кучу бумаги и кожи, свалил на шезлонг. Потом распрямился.
— Между прочим, у меня есть нечто такое, от чего ты сейчас запрыгаешь до небес.
— У тебя?
— У меня. — Он вытащил что-то из кармана. — Мама с папой оставили ключи от лаборатории.
За всю свою жизнь Сэра никогда не слышала более прекрасных слов. Она даже не стала тратить время на ответ — она уже неслась во всю прыть к задней части дома.
