Мэтт Хейг - Сбежавший тролль
Он был такой чистый, у него была такая гладкая кожа и такие хорошие манеры. Человеческий мальчик улыбался Тролль-сыну, словно тот был его другом. Представьте себе! Человек, который ведет себя с троллем, как с другом!
Но лучшее, что было в это человеческом мальчике, — это его имя. У него было настоящее имя. И каждый раз, когда Тролль-сыну было грустно, он шептал про себя это имя, снова и снова, словно молитву. Если вы наклонитесь поближе к книге и прислушаетесь, вы услышите, как он шепчет это имя прямо сейчас, в промежутках между глотками:
— Сэмюэль Блинк, Сэмюэль Блинк, Сэмюэль…
— Будь я неладна! Ты замолчишь когда-нибудь, Тролль-сын? — воскликнула его мама. — Честное слово! Я пытаюсь есть червей, а все, что я слышу, — это Сэмюэль Блинк то, Сэмюэль Блинк се. Думаешь, человеческий мальчик стал бы говорить со своей мамой так, как говоришь со мной ты? У человеческого мальчика нет времени на троллей, которые толком и вести-то себя не умеют. Ох! Как же ты жить-то будешь, когда вырастешь? Как? Как? Ох, Тролль-сын… неужто ты не понимаешь? Я всего-то хочу, чтобы мы могли тобой гордиться… Но троллю не так-то просто жить в нашем мире, так что, если ты будешь продолжать в том же духе, мне придется отослать тебя к Улучшителю. Это будет для твоей же пользы.
Тролль-мама глубоко вздохнула. Ей совсем не нравилась идея отсылать своего сына прочь, но ей нужно было чем-то его напугать, чтобы заставить вести себя как полагается.
— Улучшитель! Улучшитель! Улучшитель! — пропела Тролль-дочка, стуча ложкой по столу, и никто ее не отругал за это. (Я и не думал, что она настолько невыносима.)
Тролль-сын больше не сказал ни слова. Он знал, что Тролль-мама на самом деле не собирается посылать его к Улучшителю. Ведь в последнее время никто из родителей уже не посылал своих детей на трехмесячный курс совершенствования — с тех самых пор, как все услышали рассказы дрожащих от страха троллей-близнецов. Однако Тролль-сын все-таки знал, что с мамой лучше не спорить. Поэтому он перестал повторять про себя человеческое имя, расправился со своим ужином из червей и пошел в сад, где он должен был до самого рассвета искать глазное яблоко.
Но, как всегда, поиски оказались безуспешными. Он не нашел глазное яблоко. И перед рассветом мама дала ему еще одну затрещину, после чего он лежал на своей каменной кровати и мечтал о том, какой могла бы быть его жизнь. Жизнь за пределами леса. Жизнь вдали от мамы. Жизнь среди людей.
— Сэмюэль Блинк, — он шептал это имя, пока не заснул. — Сэмюэль Блинк, Сэмюэль Блинк, Сэмюэль…
Как я провел каникулы
Сэмюэль Блинк
Мои мама с папой были убиты упавшим бревном, которое обрушилось на их машину. Если бы папа послушал меня и остановил машину, когда я его попросил, они бы по-прежнему были живы, так что это по его вине нам с Мартой пришлось переехать в Норвегию и жить с тетей Идой.
Тетя Ида нормальная, правда, она довольно строгая и выглядит так, словно попала в наше время из 1838 года. Она собирает волосы в пучок и всегда застегивает кофту до самого верха.
Однажды Марта исчезла в лесу возле дома тети Иды. Тетя Ида говорила нам никогда не ходить в лес, но мне пришлось пойти туда, чтобы вернуть сестру, потому что тетя Ида была слишком напугана. Ну, по крайней мере, так мне тогда казалось. Но в лесу я все-таки был не один. Со мной пошел Ибсен, пес тети Иды (элкхаунд, если вам вдруг интересно). Понимаете, ее муж Хенрик много лет назад исчез в лесу и так и не вернулся, и все эти годы с ней рядом не было никого, кроме Ибсена.
Но в лесу оказалось множество злых существ. Их тени украли, а их самих сделали слугами властелина по имени Мастер перемен, который когда-то был человеком по имени Профессор Горацио Тэнглвуд. Он приобрел власть после того, как спас жизнь Ведьмы теней, и ненавидел людей так сильно, что хотел убить всякого, кто войдет в лес.
Поэтому, когда Марта вошла в лес, ее заперли в подземной тюрьме существа, которые называются хюльдры. Они когда-то были хорошими, но Мастер перемен сделал их очень жестокими.
Меня тоже чуть было не поймали хюльдры, но мне повезло, и я смог спрятаться у семьи троллей в деревне Тролльхейм. Дело в том, что тролли преимущественно очень добрые существа, которых не смогли сделать злыми, потому что их тени слишком тяжелые для того, чтобы их можно было украсть. Ах да, у этой семьи троллей было всего одно глазное яблоко на всех, и это было довольно мерзко, потому что когда они вытаскивали его из глазницы, чтобы передать другому, оно издавало странный хлюпающий звук.
Эти тролли были очень добры ко мне, потому что они любили людей, особенно мальчик, которого звали Тролль-сын.
Сэмюэль окинул взглядом написанное и обратил внимание на некоторые слова и фразы. «Злые существа… Ведьма теней… семья троллей… одно глазное яблоко… дядя Хенрик… в элкхаунда». Ему представилось, как у учительницы случается сердечный приступ, когда она это читает.
«Хмм, — подумал Сэмюэль, комкая листок бумаги. — Так не пойдет».
Он пожалел, что не заставил себя выполнить домашнее задание накануне вечером, как это сделала Марта, — тогда ему не пришлось бы делать все в такой спешке. Взяв чистый листок бумаги, он начал писать заново. Но на этот раз рассказ его был сильно короче:
Как я провел каникулы
Сэмюэль Блинк
Я переехал в Норвегию к тете Иде и дяде Хенрику. Это хорошая страна. Мне нравится есть сладкий коричневый сыр и суп из оленьего мяса. Пейзажи очень красивые. Все очень дружелюбные.
Сэмюэль перечитал эти строчки. Было забавно, что ложь иногда выглядит гораздо правдоподобнее, чем правда. Потом он посмотрел на фотографию мамы с папой, которую они с Мартой держали на письменном столе. Фотография была сделана на фоне Катапульты, одной из самых страшных американских горок в мире, на которую он уговорил пойти своего папу. Папа сразу же после аттракциона побежал в туалет, где его стошнило. Он был не таким уж храбрым и пошел на это только ради него. Что в глазах Сэмюэля делало его самым лучшим папой на свете.
В этот момент Марта зашла в комнату и сказала:
— Помнишь тот браслет Хек, который был у тети Иды — тот, который защищает от всего, — так вот, она рассказала мне, где он спрятан. Он в деревянной шкатулке с розочками, которая стоит в ее спальне. Просто на тот случай, если он нам понадобится.
Сэмюэль сглотнул и спрятал лицо от сестры, чтобы она не увидела слезы в его глазах.
— Теперь уже немного поздно, не правда ли?
— Поздно?
— Я имею в виду, что единственная вещь, от которой нам стоило бы защититься, уже случилась. И теперь мы здесь — посмотри на нас: мы живем в доме, куда никто не осмеливается прийти в гости, возле леса, в который нам нельзя заходить, завтра мы пойдем в школу, где уроки ведутся на языке, которого мы не знаем, а единственная семья, которая у нас есть, — это тетя, которая хочет, чтобы мы врали в своем домашнем задании, и дядя, который думает, что он собака. Нам нужно что-то большее, чем этот дурацкий браслет, чтобы защититься от всего этого.
— Сэмюэль, что с тобой такое? Я думала, тебе нравятся тетя Ида и дя…
— Дело не в них. Они хорошие. Просто… Не знаю. Иногда мне становится так тоскливо, и тогда я хочу убежать в лес, и жить с троллями, и не беспокоиться о новой школе, и больше никогда не встречаться с людьми.
Марта рассмеялась.
— Я человек. И ты, насколько я помню, тоже! И в любом случае, сбежать в лес — это ужасно глупая идея.
— И это говоришь ты?
— Ну, что ж, я получила хороший урок. Это не поможет тебе почувствовать себя лучше. Каким бы прекрасным ни был лес сейчас.
Это была правда. Куда бы Сэмюэль ни убежал, ему в любом случае пришлось бы взять себя с собой. Он не мог убежать от воспоминаний, которые хранились не только на фотографии, но и в его голове. Они были законсервированы там, словно маринованный лук в банке. И поэтому Сэмюэлю ничего не оставалось, кроме как взять свою голову с собой в ванную, почистить этой голове зубы, собраться в школу и в молчании закончить свой завтрак, раздумывая о том, какие еще несчастья приготовила для него жизнь.
Превосходнейшая Корнелия
Было утро вторника. Первый день учебного года. Сэмюэль и Марта вошли в класс и огляделись. Все девочки разных возрастов сидели на одной половине класса, а мальчики — на другой.
Сэмюэль вздохнул. Он ненавидел это чувство, когда на тебя направлено так много взглядов. Особенно взглядов, изучающих тебя так, словно ты что-то вроде лягушки для препарирования на уроке биологии. Он узнал одного из мальчиков — мальчика в очках, которого он видел раньше у бакалейщика, — но тот не сделал никаких попыток взглянуть на него или улыбнуться. И в любом случае, он уже сидел с другим мальчиком. На самом деле все мальчики сидели с другими мальчиками, а поскольку парты были рассчитаны на двоих, Сэмюэлю пришлось усесться за пустой партой в конце класса.
