Филип Пулман - Чудесный нож
Сложность её задачи была сравнима с попыткой собрать целое из трёх половинок.
Наконец, она смахнула с глаз волосы и нацепила электроды на голову, размяла пальцы и принялась печатать. От волнения, казалось, она смотрит на себя со стороны.
Привет. Я не знаю, что я делаю. Может, я сошла с ума.
Слова сгруппировались в левой части экрана, что было первым сюрпризом. Она не использовала форматирование слов — вообще-то, она работала в обход большей части операционной системы — так что, что бы там ни группировало слова, это была не она. Мэри почувствовала, как волосы на её затылке шевелятся, и внезапно ощутила всё здание вокруг себя: тёмные коридоры, отдыхающие приборы, разнообразные автоматические эксперименты, компьютеры, наблюдающие за тестами и записывающие результаты, кондиционеры, проверяющие воздух, и регулирующие влажность и температуру, всевозможные провода, трубы и кабели, что были нервами и артериями здания, живого, чувствующего… почти разумного, вообще-то.
Она попробовала заново.
Я пытаюсь сделать со словами то, что я раньше делала с состоянием разума, но Прежде, чем она успела закончить предложение, курсор перескочил в правую чать экрана и напечатал: ЗАДАЙ ВОПРОС.
Это произошло почти мгновенно.
Она почувствовала себя, как если бы ступила в пространство, которого не существовало. Она чуть не потеряла сознание от шока. На то, чтобы успокоиться, у неё ушло несколько секунд. Когда она продолжила, ответы выскакивали на экран даже раньше, чем она успевала закончить.
Вы тени?
ДА.
И вы то же самое, что и Пыль Лиры?
ДА.
И то же самое, что и тёмное вещество?
ДА.
Тёмное вещество разумно?
ОЧЕВИДНО.
То, что я сказала утром Оливеру, моя идея про эволюцию, она ВЕРНА. НО ТЫ ДОЛЖНА ЗАДАТЬ БОЛЬШЕ ВОПРОСОВ.
Она остановилась, глубоко вздохнула, отодвинула кресло, рзмяла пальцы. Она чувствовала, как бешено бьётся её сердце. Всё, что сейчас происходило, было невозможным. Всё её образование, все её привычки, все её инстинкты учёного кричали: Это неправильно! Этого не происходит! Ты спишь! Но, тем не менее, они были на экране: её вопросы, и ответы какого-то иного разума.
Она собралась и снова начала печатать, и снова ответы появлялись без какой-либо задержки.
Разум, который отвечает на эти вопросы, не человеческий, так?
НЕТ. НО ЛЮДИ ВСЕГДА ЗНАЛИ О НАС.
О нас? Вас больше одного?
БЕССЧЁТНЫЕ МИЛЛИАРДЫ.
Но кто вы?
АНГЕЛЫ.
Голова Мэри гудела. Она воспитывалась, как католичка. Более того: как выяснила Лира, она однажды была монашкой. Из её веры уже ничего не осталось, но она знала про ангелов. Блаженный Августин сказал: «Ангелы они по виду, но не по сути.
Если ищешь имя их сути — это дух; если ищешь имя их виду — это ангел; то, что они есть — дух; то, что они делают — ангел».
Дрожащая, она напечатала: И Теневая материя — это то, что мы называем духом?
ТО, ЧТО МЫ ЕСТЬ — ДУХ.
ТО, ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ — МАТЕРИЯ.
МАТЕРИЯ И ДУХ СУТЬ ОДНО.
Она поёжилась. Они читали её мысли.
И вы вмешивались в человеческую эволюцию?
ДА.
Почему?
РАДИ МЕСТИ.
Мести за что… о!
Восставшие ангелы! И война в небесах, Сатана и Эдемский Сад, но это же неправда, так? А что вы…
ИЩИ ДЕВОЧКУ И МАЛЬЧИКА.
НЕ ТРАТЬ ВРЕМЕНИ.
Но зачем?
ТЫ ДОЛЖНА СЫГРАТЬ ЗМЕЯ.
Она убрала руки с клавиатуры и протёрла глаза. Когда она снова посмотрела на экран, слова всё ещё были там.
Где ОТПРАВЛЯЙСЯ НА ДОРОГУ ПОД НАЗВАНИЕМ САНДЕРЛЕНД АВЕНЮ И НАЙДИ ПАЛАТКУ. ОБМАНИ ОХРАННИКА И ЗАЙДИ. ЗАХВАТИ ПРИПАСЫ ДЛЯ ДОЛГОГО ПУТИ. ТЫ БУДЕШЬ ЗАЩИЩЕНА. ПРИЗРАКИ НЕ ТРОНУТ ТЕБЯ.
Но я ПРЕЖДЕ, ЧЕМ УЙДЁШЬ, УНИЧТОЖЬ ЭТО ОБОРУДОВАНИЕ Я не понимаю. Почему я? И что за долгий путь? И ТЫ ГОТОВИЛАСЬ К ЭТОМУ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ. ТВОЯ РАБОТА ЗДЕСЬ ЗАВЕРШЕНА. ПОСЛЕДНЕЕ, ЧТО ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ В ЭТОМ МИРЕ, ЭТО НЕ ДАТЬ ВРАГУ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЕЁ РЕЗУЛЬТАТАМИ.
УНИЧТОЖЬ ОБОРУДОВАНИЕ. СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС И НЕМЕДЛЕННО УХОДИ.
Мэри Малон отодвинула кресло, и встала. Её руки дрожали. Она прижала пальцы к вискам и заметила, что электроды всё ещё на ней. Она механически сорвала их. Она могла бы усомниться в том, что она делала, и в тех словах, что всё ещё виднелись на экране, но в последние полчаса она перешла за грань сомнений и веры. Что-то случилось с ней, и она не ощущала собственного тела.
Она выключила детектор и усилитель. Затем она обошла коды безопасности и начисто отформатировала жёсткий диск компьютера, а затем она вынула интерфейс между детектором и усилителем, собранный на отдельной плате, положила плату на стул и разбила её каблуком туфли, за неимением под рукой других тяжёлых предметов.
Затем она вырвала провода, соединявшие электромагнитный щит и детектор, нашла схему соединений в ящике сейфа и сожгла его. Она ничего не могла поделать с тем, что Оливер Пейн знал программу, но всё специальное оборудование было уничтожено.
Она переложила часть бумаг из сейфа в свой кейс, и, напоследок, сняла с двери плакат с гексаграммами И-Цзин и засунула его в карман. Затем она выключила свет и вышла.
Охранник стоял у подножия лестницы, разговаривая с кем-то по своему телефону. Он отложил его, когда она спустилась и бесшумно проводил её к боковому выходу, глядя через стеклянную дверь, как она уезжает.
Полтора часа спустя она припарковала машину недалеко от Сандерленд Авеню. Ей пришлось искать улицу на карте Оксфорда, так как она не была знакома с этой частью города. До этого момента она двигалась вперёд исключительно на возбуждении, но когда она вышла из машины в тёмную, прохладную и тихую ночь, она почувствовала сомнение. Может быть, она спала? Может быть, это чья-то своеобразная шутка?
Что ж, об этом было поздно беспокоиться. У неё не было пути назад. Она подняла рюкзак, с которым часто проводила отпуск в Шотландии или в Альпах, и подумала, что, по крайней мере, она знала, как выживать на природе. Если дело обернётся плохо, она всегда может убежать, спрятаться в холмах…
Безумие.
Но она закинула рюкзак на плечи, оставила машину, свернула на Бэнбури, и прошла двести-триста метров вверх по улице, туда, где Сандерленд Авеню соединялась с кольцевой. Она чувствовала себя большей идиоткой, чем когда-либо в жизни.
Но, когда она повернула за угол и увидела эти странные, словно с детских рисунков, деревья, она поняла, что по крайней мере что-то в этом было правдой.
Под деревьями, на траве, на дальней стороне дороги стояла маленькая палатка из красно-белого нейлона, вроде тех, что электрики устанавливают при работе во время дождя, а рядом был припаркован неброский белый фургон-транзит с затемнёнными окнами.
Лучше не думать. Она направилась прямо к палатке. Когда она почти дошла, задняя дверь фургона открылась и вышел полицейский. Без своего шлема он выглядел очень молодым, и свет фонарей под зелёной листвой ярко освещал его лицо.
— Могу ли я поинтересоваться, куда вы идёте, мэм? — сказал он.
— В эту палатку.
— Боюсь, вы не можете, мэм. У меня приказ никого к ней не подпускать.
— Отлично, — сказала она. — Слава богу, что кто-то догадался поставить здесь охрану. Но я из департамента физических наук — сэр Чарльз Латром попросил нас провести предварительный осмотр и отчитаться, прежде, чем начнётся настоящее расследование. Важно, чтобы это произошло сейчас, пока тут не слишком много людей. Думаю, вы понимаете, почему.
— Ну, да, — сказал он. — Но у вас есть какое-нибудь удостоверение?
— Разумеется, — сказала она, и опустила рюкзак на землю, чтобы достать бумажник.
Среди бумаг, которые она забрала из лаборатории, была истекшая библиотечная карточка Оливера Пейна. Пятнадцать минут работы на кухонном столе и фотография из её старого паспорта произвели на свет нечто, что, как она надеялась, сойдет за настоящее. Полисмен взял ламинированную карточку и внимательно на неё посмотрел.
— Доктор Олив Пейн, — прочитал он. — Вы, случайно, не знаете доктора Мэри Малон?
— О, да. Коллега.
— Вы не знаете, где она?
— Если у неё есть мозги, то дома в кровати. А что?
— Ну, как я понял, она была уволена из вашей организации, и не должна допускаться сюда. Вообще-то, мы получили приказ задержать её, если она тут появится. А увидев женщину, я, естественно, подумал, что это она и есть, вы же понимаете? Прошу прощения, доктор Пейн.
— Всё в порядке, — сказала Мэри Малон. Полисмен ещё раз взглянул на карточку.
— Ну, вроде всё в порядке, — сказал он, и вручил её обратно. Желая поговорить, он продолжил: — Вы не знаете, что там под палаткой?
— Не из первых рук, — ответила она. — Собственно, почему я сюда и пришла.
