Кир Булычев - Убежище
Вот бы Лолите рассказать – она бы обхохоталась. А потом бы удивилась: «Ты? Профессором? У саламандр? Так не бывает!»
Завтра саламандры будут выступать в Большом зале консерватории. Представляете – начинается концерт, и симфония посвящается нашему другу, известному путешественнику и авантюристу Всеволоду Савину.
Так что, держись, Лолита! Место в первом ряду тебе обеспечено.
Почти ко всему привыкаешь. Но не сразу.
Пустота и чернота уже не так пугали, как в первый день, но совсем не обращать на них внимания невозможно.
Помните, как сказал Амундсен: «К холоду привыкнуть нельзя. Но можно научиться его терпеть».
Подземелье не совсем пусто. Спелеологи, то есть исследователи пещер, говорят, что через двадцать или сорок дней теряешь чувство времени и даже немножко сходишь с ума.
Но Сева не рассчитывал задерживаться в недрах Земли так надолго.
Когда лежишь и сон не идет, когда холодно и приходится ночевать в байдарке, чтобы по тебе не пробежала какая-нибудь мокрица, ты слышишь звуки, которые человеку в обычной жизни не услышать.
Над головой по потолку пробегали паучки – бесшумные и ловкие, – но Сева слышал их шаги.
А среди ночи разбудила летучая мышь – как она забралась в такую глубокую глушь, ума не приложить. Но ее писк был слышен Севе.
Пора вставать.
Пора выбираться из-под теплого одеяла, связанного лапками летучих фей и дюймовочек.
И Сева почувствовал себя точно так же, как утром, в декабре, когда надо подниматься в школу.
За окнами совсем темно, только слышно, как шваркает лопатой дворник по снегу и как хрустит снег под сапогами ранних прохожих. Шаги эти частые, будто прохожие стараются отогнать прилипчивый сон и убежать от мороза, который на лету хватает за щеки и нос.
Сева зажег фонарь на лбу и большой фонарь на носу байдарки. Стало светло и как будто теплее.
Можно умыться, позавтракать, и начнется третий день путешествия.
Как там дома? Мама не беспокоится? Вот бы написать письмо Лолите! А может, Кристине?
Когда Сева умывался, к рукам подплыли белые плоские рыбы, уродливые, полупрозрачные, и можно разглядеть, как внутри их дергаются вены и кишки, а глаза их тоже белые и даже затянуты белесой пленкой. Наверное, в действительности они маленькие, мальки, но тут Сева от них отшатнулся и не стал мыться, пока они не уплыли.
Аппетит они Севе испортили.
Сколько еще плыть?
Путешествовать в темноте уже надоело.
Все героические поступки Сева уже совершил.
Рассуждая так, Сева столкнул байдарку в воду, и ручей понес его дальше.
Скучать не пришлось. Потому что ручей не был спокойным потоком, в котором можно было расслабиться. Минут десять он еле полз по широкой пещере, потом втискивался в узкую щель и несся жгутом белой пены в тартарары, где ручей превратится в водопад и разобьет байдарку вместе с ее пассажиром. Вот ручей попал в завал, и пришлось тащить байдарку по камням.
В тот день очередная щель оказалась настолько узкой, что байдарка четыре раза застревала между камней. А коли байдарка была шириной лишь в два-три сантиметра, то можете представить, насколько тесно сходились стены трещины.
В другом случае он испугался бы лезть вперед, чтобы не застрять совсем, но теперь мысль о том, что придется карабкаться обратно, так и не достигнув цели, была столь ужасна, что Сева в отчаянии плыл по течению ручья.
Враги и всякие гады ему больше не попадались.
И так он медленно, борясь с природой, плыл по течению и вдруг услышал удар.
Будто трещина, по которой устремлялся ручей, текла не в сплошной горной породе, а между стенок, а за этими стенками были темные залы или коридоры. Так там, за стенкой, что-то уронили. Потом снова.
Вдруг рассыпались каменные глыбы.
И донесся скрежет.
Сева замер.
Кто там мог быть? Причем большой, твердый и сильный. Он словно проламывал горную породу.
Некоторое время Сева не шевелился.
Он остановил байдарку и слушал.
Время от времени звук раздавался снова. Потом – тишина.
Севе захотелось постучать в стену – может, отзовутся?
Но удержался.
Если там враги – а кто еще может здесь оказаться? – то они узнают, что ты здесь, и прорвутся сквозь стенку.
Наконец шум прекратился.
Что делать? Стоять – нет смысла. Надо плыть дальше.
Сева плыл дальше, прислушиваясь, настороже.
Он не заметил того момента, когда ручей стал каналом. Байдарка вплыла в город.
Глава десятая
Погибший город
Город не был похож на город в обычном смысле этого слова. Тем более что Сева не знал, кто жил в городе, кто его построил и почему покинул.
Ему не было известно то, что с детства понятно любой снегурочке или фее.
К примеру, он не знал, что, кроме обычных серых и полосатых троллей, а также троллей хищных или гиеновых, в глубинах Хибинских гор обитают последние племена злобных огневых троллей. Они, как известно, уступают размерами гиеновой породе, но схожи с ней повадками и стервозностью. Обычные тролли ютятся в пещерах, норах и покинутых замках, а тролли огневые – жители внутренней Земли. Мало кто их видел. К тому же они злейшие враги гномов, а у тех существует табу, то есть запрет, произносить имя огневого тролля. Они верят в то, что один гномик рассказал об огневом тролле журналисту из «Мира новостей», а за это тролль ночью пришел к нему и сожрал гномика вместе с родителями. Эта история такая страшная, что ее тоже нельзя рассказывать, потому что не исключено, что если какой-нибудь огневой тролль узнает, что я об этом вам рассказал, то не жить ни мне, ни моей семье.
Вот что говорится об огневых троллях в Красной книге Карело-финской академии наук, в главе, посвященной забытым и редким зверям Скандинавии, Карельского перешейка и Кольского полуострова:
«Огневые тролли – существа крайне вздорные, опасные и кровожадные. Хищники и подземные охотники. Путешественники и исследователи, которые осмеливались их изучать в местах обитания, становились, как правило, жертвами их жестоких когтей.
Огневые тролли селятся колониями глубоко под землей и пути к своим поселкам тщательно маскируют».
Вот в такой поселок или город и попал Сева, не подозревая, где он оказался.
Он плыл ручьем по узкой расщелине, когда стены вдруг разошлись, потолок пропал из глаз, а ручей стал узким каналом, прямые берега которого были выложены каменными плитами.
По обе стороны от канала тянулись мостовые.
В глубине можно было угадать жилища троллей. Называйте их как хотите – жилищами, строениями, но только не домами. Эти жилища были выдолблены в каменной стене, из которой выступали только наполовину. Потолков у них не было, да и зачем потолки в пещере, где не бывает дождя? Вместо дверей висели кожаные тряпки.
Ручей вынес байдарку в небольшой круглый бассейн в центре города. Там Сева вылез из байдарки.
В городе было темно, но не совсем – потолок пещеры слегка светился, словно был намазан фосфором. Слышно было, как журчит вода. И больше не доносилось ни единого звука.
В городе не было ни души. По какой-то причине жители покинули его.
Сева не решился отходить далеко от байдарки, но заглянул в ближайшие жилища. Они были пусты, но оставлены обитателями совсем недавно. На плите стояла кастрюля, на кровати валялась шкура какого-то зверя, вернее всего, мышки или крысенка, на стене одного из жилищ Сева увидел картину. На ней могучие тролли истребляли мелких гномов.
Гномы разбегались кто куда.
Или валялись убитые.
Тут Сева впервые увидел, как выглядели обитатели подземного городка. И выглядели они неприятно – лохматые, зубастые, похожие на обезьян, хотя таких злобных обезьян не бывает.
Столы и кровати в домах были вырублены из камня, и вот, во втором или в третьем доме, Сева увидел мертвого тролля.
Он лежал, свернувшись в клубок, на кровати, подтянув коленки к животу и закрыв морду лапами. Видно, он умер в мучениях.
Севе стало неприятно и страшно, и он решил поскорее отсюда убираться.
Он выбежал наружу. Там он увидел еще одного погибшего тролля. Тот лежал прямо на мостовой.
Кто же напал на городок?
И тут Сева снова услышал удары и грохот. Куда ближе, чем раньше.
Конечно, лучше убраться отсюда, но любопытно, что это такое?
И Сева решил посмотреть, что же происходит.
Разгадка обнаружилась через несколько шагов.
За крайними домами городка Сева увидел гигантскую стальную трубу.
Она выходила из потолка пещеры, проходила сквозь нее и скрывалась в полу.
Вокруг нее лежало кольцо породы, которую, видно, выкинули, прокладывая трубу.
Пока Сева глядел на нее, труба вдруг дрогнула и принялась поворачиваться.
Поворачиваясь, она ввинчивалась в землю.
Значит, это был некий бур?
Какого же он размера?
Сева подошел к трубе, обхватил ее руками, потом перешел левее и снова расставил руки. Так ему пришлось сделать сто двадцать раз, прежде чем он вернулся к отметке, которую сделал, начав мерить трубу. То есть она по окружности примерно пять метров. Немало.
