Яник Городецкий - Треугольник
— Ну и где тот большой магазин? — хмуро посмотрел на меня мальчик. — Я говорил, надо было там выходить.
— Да этот урод обкуренный наугад сказал! Нам вообще не сюда надо было!
— Да он просто не понял…
— И что теперь?
— Пальма, ну не злись. Это все равно не тот магазин был.
— Ну да. А где тогда тот?
Я ничего не ответил. Ну виноват, ну что поделаешь.
— Мы ночевать домой приедем, а, Март? — засмеялась Юлька.
— Ага, правда? И вот еще вопрос: где мы? — добавил Пальма.
Я снова ничего не ответил. Ни на один из этих вопросов я не знал ответа. Насчет ночевки — вероятно, приедем… А вот насчет нашего местоположения — понятия не имею. Я даже не знаю, в каком мы сейчас районе.
— А я уже не помню, на какой маршрутке нам домой ехать, — обрадовала нас Юлька, когда мы подошли к противоположной остановке.
— Придурки, — выругался Пальма. Под придурками он понимал нас всех троих, вместе взятых. Между прочим, оценка была вполне справедливая — мы не посмотрели номер маршрута, на котором приехали сюда. Когда тот парень показал нам, на чем ехать, нам и в голову не пришло посмотреть номер.
— Попали, — сказал Пальма.
И правда, попали. Да и место было какое-то совсем заброшенное. Здесь не было ни людей, ни машин, как-то пустовато. Я очень сомневаюсь, что отсюда можно уехать. Мы решили не надеяться на удачу и пошли пешком до какого-нибудь более людного участка.
— Жалко, сейчас бы велосипед, — мечтательно покачала головой Юлька. — Быстро бы доехали.
Я опустил голову.
— Я не специально, — сказал я.
— Да ладно, дойдем, — приободрил меня мальчик. — Хотя забурились мы с вами прилично… я здесь вообще никогда не был…
…Часа два мы бродили как-то бесцельно. Похоже, мы и правда заехали в другой район: во всяком случае, ни одного знакомого маршрута мы так и не увидели, и никто нам не давал вразумительного ответа на вопрос, как проехать к нашей улице.
— Похоже, домой мы не попадем, — хихикнул Пальма.
Очень смешно.
— Я могу вернуться и объявить вас в розыск, — пошутил я.
— Не поможет.
— Определенно не поможет.
— Я устал, — измученно сказал мальчик. — Давайте посидим, а?
— Ну и что? Я тоже, — пожала плечами Юлька. — Мы домой не успеем. Пошли, коммунист. Нам тебя очень жалко, да. Мы тоже устали.
Я, кстати, не устал. Я вообще перестал уставать последнее время. Не то, чтобы мне это не нравилось, но было довольно странно и непривычно.
— Может, все-таки, посидим? — взмолился Пальма, махнув рукой на скамеечку, неровно окрашенную в какой-то темный цвет.
— Ну пошли…
Пальма с выражением полного счастья на лице распластался на скамейке. Юлька села, подперев кулаком щеку. Я видел, что ей совсем не нравится все, что произошло, и с гораздо большим удовольствием она бы ехала сейчас домой. Я остался стоять.
— А ты чего не садишься? — спросил мальчик и подвинулся.
— Не надо, я постою… Я не устал.
— Я зато устал. И что-то есть хочется сильно. Вам не хочется, нет? Может, пойдем, купим что-нибудь? Или в кафешке посидим…
— Пальма, нам домой надо. Какая кафешка?
— А что? Я есть хочу. Почему бы и нет? Домой успеем.
— Откуда ты знаешь?
Мальчишка улыбнулся.
— Юлька, ну не надо все драматизировать…
— Обалдеть. Ты долго учил новое слово?
— Боже, за какие грехи ты дал мне Юльку? Разве есть на земле такой грех, за который нужно нести такое суровое наказание? Юлище, ну скажи, разве ты не хочешь есть?
— Хочу, конечно. Пальма, шестой час уже! Даже половина! Скоро, между прочим, стемнеет.
— А ты что, темноты боишься? Не знал, не знал…
— Ну что ты несешь? Я не боюсь. Просто что за удовольствие ехать домой ночью?
— Юлька, стемнеет часов в девять, не раньше. До этого времени можно и перекусить. Ну… давайте голосовать. Кто за то, чтобы пойти в кафе? — спросил Пальма и с надеждой посмотрел на меня. А я не знал, за я или против. Я-то вообще не хотел есть.
— Мне без разницы, — сказал я. — Давайте поедим и снова начнем искать Свету. А то мы не найдем ее и до ночи.
— Вот, — кивнул Пальма. — Юлька, послушай мудрого человека.
— Тебя, что ли? — изумилась она.
— Да не меня, — вздохнул он. — Меня-то ты никогда не послушаешь. Марта…
— Он к тебе подлизывается, — пошутила девочка.
— С какой стати? — удивился я.
— Вот и я думаю — с какой стати?
Мы засмеялись и пошли искать какое-нибудь кафе. На углу маленького магазина толстый краснощекий дядька торговал какими-то браслетами.
— Что это? — не понял я.
— Да феньки всякие, — объяснила Юлька. — У нас все почти с ними ходят.
— У кого это — у вас?
— У нас в классе. У Ирки их вообще шесть штук. И она их все сразу носит. А у Рустама четыре.
— А что, мальчишки тоже их носят?
— Конечно. Еще как.
— А ты?
— Да не знаю. У меня была одна, красненькая. Так надоела, что больше не хочется. Это вон коммунист их обожает, — улыбнулась она и кивнула в сторону скромного прилавка краснощекого дядьки. Пальма был уже там. Мы подошли.
— Красивая? — мальчик показал нам трехцветный широкий браслетик на руке.
— Уже успел надеть? — хмыкнула сестра. — Красивая, красивая.
— Ну я тогда куплю, — решил он.
— Я тоже хочу, — вдруг выпалил я. Странно. Не особо я и хотел… Хотя они красивые, особенно вон та, рыжая, с черным котом. — Можно мне?..
— А какую ты хочешь?
— Вон ту, оранжевую, — показал я.
— Не вопрос, — сказал Пальма. — Дайте еще вон ту, с котом, — попросил он. — Юлище, может, все-таки не будешь идти наперерез всеобщим увлечениям?
— Буду, — улыбнулась она.
Толстый краснощекий дядька удивленно посмотрел на нас.
— А я думал, вы покупаете браслет своей даме, — обратился он к Пальме.
— Это? — засмеялся мальчик. — Это — не дама. Это просто Юлька… Моя сестра.
— А тогда позвольте узнать, для кого второй экземпляр?
— Для него, — Пальма показал на меня и отдал мне феньку. Я понял его игру и нацепил браслет на руку. Ох, сколько уже человек я напугал. Толстое лицо продавца заметно похудело в изумлении.
— Как это? — не понял он.
— Тайна фирмы, — сказала Юлька. Продавец глупо кивнул.
Вот вроде грустная история — я имею в виду то, что случилось со мной. А почему-то смешно. Не будь сейчас со мной Пальмы и Юльки, я бы точно уже спятил. Ну ладно, напугал одного — и хватит. Я сосредоточился на браслетике и сказал себе, что теперь он мой. Совсем мой, и его не видно…
Больше никто не напугался. Пальма, кажется, сожалел об этом.
— Как думаете, шофера отпустили?
— Приедем домой и спросим Графика…
— Да, спросим. Только когда мы еще приедем.
— И приедем ли, — кивнула Юлька.
— Не ныть, — сказал мальчик. — Смотрите! Кафе.
Точно. Совсем недалеко от нас был маленький ресторанчик — пиццерия с жутко яркой вывеской. Дизайнер был или совсем слепой, или посчитал, что яркие цвета будут притягивать внимание посетителей. Внимание они притягивали очень хорошо. А вот желание зайти почему-то таяло.
— Да уж… — пробормотал Пальма.
— Да ладно. Какая разница. Так оно… красиво…
— Идите в баню, — покачала головой Юлька. — Я хочу есть. Между прочим, внутри этой вывески не видно.
— Это верно, — кивнул Пальма, и мы зашли в зал с кучей столиков.
Внутри было не в пример красивее. За желтыми, синими, зелеными, красными столами стояли такие же желтые, синие, зеленые и красные стулья. На ярко раскрашенных стенах висели пестрые картины и цветочные горшки. Короче, тоже было ярко. Но не до такой степени, как на вывеске. Даже ничего. И народу было видимо-невидимо. Под потолком красовался огромный плакат "Нам год!!!".
— Им год, — сказал я. — Черта с два тут поешь. Народа больше, чем кислорода…
Но я ошибся. Уже через секунду к нам прибежала девушка-официантка, чем-то отдаленно напоминающая Свету.
— Садитесь, — сказала она. — Вот меню, выбирайте и заказывайте.
Она сунула Пальме аккуратную папочку и упорхнула.
— А как заказывать? — удивился он.
— Наверное, она придет, — предположил я. — Интересно, зачем им сцена?
В самом деле, в противоположном углу я уже давно приметил подмостки, не очень большие. Но зачем они тут?
— Да кто его знает? Может, чтобы веселить клиентов, официанты играют на барабанах… И поют. Ой, цветет калина…
— Ну да. И эта сейчас пошла готовиться. Ее выход!
— Ну да. Точно так все и есть… Кстати, ты будешь есть?
— Нет, зачем…
— А я голодный, как волк. Юлька, ты что будешь?
— Все буду.
— Я тоже бы хотел все съесть, — мечтательно улыбнулся мальчик. — Но увы. Я трезво оцениваю свои возможности. Давай мороженое возьмем.
— Хочешь — пирожное, хочешь — мороженое, — голосом веселого Вовки из мультика продекламировал я.
