Ойзин Макганн - Магическое перо
Водитель также сообщил, что получил приказ не останавливаться в пути даже на ночлег. Груз должен любой ценой прибыть в столицу к полудню. Водитель искренне обрадовался попутчикам.
— Будете тормошить меня, чтобы я не заснул за рулем, — крикнул он. — В дальних рейсах со мной это иногда случается. А если повезет, мы пристроимся к какой-нибудь армейской колонне. Сейчас такие времена, что на дорогах весьма небезопасно!
Глава 16
О ЧЕМ ТОСКУЮТ ПРИВИДЕНИЯ
Открыв утром глаза, Хруч некоторое время не мог вспомнить, где находится. А проснулся он в мягкой постели с двумя подушками, заботливо укрытый несколькими одеялами. В комнате было довольно прохладно, но от этого теплая постель, в которой комфортно устроился ученый, казалась особенно уютной. Спальня была значительно меньше и беднее, чем та роскошная королевская опочивальня, в которой он ночевал еще недавно, — с голыми каменными стенами, осыпавшейся штукатуркой, грубым деревянным полом и подержанной мебелью. Но именно здесь Хруч почувствовал себя действительно как дома — спокойно и удобно.
Выпрыгнув из постели, он быстро оделся и, чтобы немного разогреться, сделал несколько приседаний. В этих краях весна была по-северному холодной, а лето обычно надолго запаздывало. Потом ученый спустился вниз.
Утром в сумрачном общем зале было ненамного светлее, чем ночью, когда горели масляные светильники. Маленькие грязные окошки почти не пропускали солнца. Точно так же, как и ночью, за разговорами о разных разностях постояльцы непрерывно курили, пили или жевали. С наступлением дня здесь ничего не изменилось. Хруч огляделся, но Дрейгара нигде не было видно.
За каждым столом рассказывали какую-то историю, и Хруч стал искать местечко, чтобы подсесть к одной из компаний. В конце концов ему удалось пристроиться между одноглазым габбитом со шрамом через весь бритый череп и торговцем, на голове у которого была защитного цвета бандана.
Немного погодя в зал вошли Дрейгар и Чолч. Парсинане о чем-то горячо спорили.
— По всем главным дорогам день и ночь идет переброска войск, — услышал Хруч скрипучий голос Чолча. — За последние двое суток мимо нас прошло столько боевой техники, сколько я не видел со времен войны с Сестиньей.
— Тем легче для нас будет затеряться в этом столпотворении, — убежденно восклицал Дрейгар. — У нас не так много времени. Если уж Рак-Эк-Наймен принял решение, он не будет медлить. Мы должны попасть в столицу как можно скорее!
— Подождите хоть до вечера. Будет гораздо безопаснее, если вы отправитесь в ночь.
— Что ж, согласен.
Дрейгар кивнул Хручу и присел рядом.
— Ага, вот еще подоспела одна история! — увидев Дрейгара, воскликнул торговец в бандане. — Эй, Темайна, сделай милость, плесни-ка нам еще медовухи!
— Однажды, когда я… — неторопливо начал рассказ Дрейгар, но неожиданно его перебил Хруч.
— У меня тоже есть история! — заявил ученый, у которого после кружки-другой вдруг развязался язык.
— Пусть говорит! — кивнул торговец. — Послушаем, что расскажет этот чудак.
Хруч оглядел компанию и, дождавшись, пока все умолкнут, с достоинством отхлебнул из своей кружки.
— Конечно, в отличие от других, я не так много путешествовал, — спокойно признал он. — Большую часть жизни прожил на одном месте. Мне и моим коллегам не позволяли никуда выходить… Но нас несколько раз возили в Гортенц. Научные командировки. По две-три недели мы ходили под парусом, изучая состав газа и дно Мути.
Так вот, однажды как-то в середине осени мы отошли далеко от берега и попали в сильный шторм. Корабль кидало как щепку, а вспенившаяся Муть совершенно сбила нас с курса. Ближе к вечеру один из насосов вышел из строя, в правом отсеке появилась пробоина, а четверых человек выбросило за борт. Известно, что Муть никогда не отдает назад того, что ей удалось проглотить. У человека, оказавшегося за бортом, нет никаких шансов. В Мути нельзя ни плавать, ни даже держаться на поверхности. Человек падает, пока не расшибется о дно.
Еще слава богу, что, когда образовалась пробоина, не проскочило никакой искры — иначе бы сжиженный водород взорвался, и корабль взлетел на воздух. Никто бы не уцелел. А так — корабль лег на один борт, и был объявлен аврал: спасайся, кто может. Я оказался в центральном отсеке, который целиком погрузился в Муть. Двери заклинило, корабль едва держался на плаву. Единственной надеждой на спасение для людей, оставшихся на верхней палубе, — было как можно скорее отсоединить наш отсек, сбросить его, как ненужный балласт, на дно, и, тем самым удержав судно на плаву, добраться до берега. В центральном отсеке нас было пятеро. Механик, помощник боцмана, двое ботаников и я. Через некоторое время мы услышали грохот, словно кто-то пытался распилить или разбить металлические конструкции. Догадавшись, что наш отсек хотят сбросить на дно, мы обмерли от ужаса.
И тут мы начали ломать верхнюю обшивку, надеясь выбраться наружу. Но у нас не оказалось никаких инструментов, а голыми руками это сделать, конечно, было невозможно. Одна мысль о том, что мы вот-вот отправимся на дно и, если не разобьемся при падении, погибнем от удушья, могла свести с ума. К счастью, немного погодя механик догадался, что грохот снаружи означал совсем другое: наши товарищи еще надеялись вызволить нас из ловушки, пытаясь вскрыть обшивку или один из люков.
Представьте себе, мы оказались заперты в небольшой каюте. Корабль перевернулся на бок. Один иллюминатор смотрел в небо, а другой — в мрачные глубины Мути. К тому же судно не переставая швыряло из стороны в сторону. Через верхний иллюминатор мы видели, как матросы лазают по мачтам и натягивают защитные маски. Но и у них не было необходимых инструментов, чтобы вскрыть люки. Из смежного отсека также доносились приглушенные крики. Там тоже кипела отчаянная работа. Люди, как могли, пытались освободиться из заточения.
Начало смеркаться. Ветер усиливался. Скоро те, кто находился над нами, отчаялись и отказались от попыток вызволить нас. Было очевидно, что это им не под силу. Они простучали нам, что с рассветом попробуют возобновить работу.
Между тем ночью Муть начала слегка фосфоресцировать. Сквозь нижний иллюминатор в наш отсек полилось ровное желтоватое сияние. Верхний же иллюминатор, напротив, совершенно почернел. Странное ощущение. Словно весь мир перевернулся с ног на голову. Словно небо и земля поменялись местами, и желтая луна теперь светила снизу.
Отсек сохранял герметичность. Следовательно, воздуха нам должно было хватить на несколько часов. Мы решили поскорее улечься спать, так как во сне дыхание замедляется и потребление организмом кислорода значительно снижается. Около полуночи ветер вдруг утих, и на Мути установился полный штиль.
Я лежал на животе и смотрел в иллюминатор. Вдруг я заметил внизу какой-то предмет. Сначала я подумал, что это просто осколок одного из затонувших суденышек, который тащит сквозь Муть течением. Время от времени мы натыкались на подобные жалкие развалины, которые на веки вечные сделались добычей океана. Но сейчас это было нечто другое. Это был целый корабль. И притом весьма внушительный по своим размерам. Более того, явно двигавшийся определенным курсом. Я вскочил и позвал остальных.
Мы еще надеялись, что это какая-то оптическая иллюзия или что остов какого-то судна гонит по придонной реке или озеру, и оттого создается впечатление, что он идет самостоятельно. Корабль двигался по кругу глубоко под нами, и из-за густого тумана мы не могли разглядеть никаких подробностей.
Конечно, люди всегда пытались сконструировать судно, которое могло бы передвигаться в глубине Мути. Но эти попытки всегда оборачивались катастрофами. К тому же корабль, который появился под нами, был самым обычным «надводным» судном. Он шел на полных парусах, а на мачте развевался флаг. Это могло означать только одно: перед нами возник один из кораблей-призраков, о которых ходило столько легенд. Парализованные ужасом, мы не могли оторвать от него глаз. А еще немного погодя мы различили на палубе силуэты матросов. Это были настоящие привидения.
Первым вышел из оцепенения помощник боцмана. Издав истошный крик, он привел в чувство остальных. Словно очнувшись от гипноза, мы бросились стучать в потолок, умоляя вытащить нас наружу. Воздух быстро убывал, но в панике мы этого не замечали. Привидения-утопленники всегда страдают от одиночества и рады, если к ним присоединяется кто-нибудь еще. Мы не сомневались, что на этот раз они пришли по наши души. Запертые в темном отсеке, мы находились целиком в их власти. Мы совершенно обезумели. Колотя чем попало в стены, уже не думали, что можем повредить обшивку, нарушить герметичность и в отсек хлынет Муть. Вероятно, нам казалось, что лучше задохнуться, чем попасть в лапы к привидениям.
