Лине Кобербёль - Последний дракон
— Ты не смеешь! — начал было он. И тут он встретил мой взгляд.
Сила Пробуждающей Совесть и сила Дара Змеи. Истина и Сон. Страна Призраков жила отныне во мне и всегда пребудет там. Нити, сотканные из тоски, и жизни, и правдивых снов. Я была зеркалом, в которое он мог заглянуть. Он увидел бы там самого себя. Такого, каким он был когда-то, каким был теперь и каким может стать. Думаю, он увидел свою собственную смерть.
Он не произнес ни слова. Он издал лишь какой-то жалобный звук и сжался.
— Я не принадлежу ни тебе, ни твоему роду! — сказала я. — Я не принадлежу никому!
Он не пытался остановить меня.
— Не смотри на меня, — лишь прошептал он. — Не начинай снова…
Я не смотрела на него. Я нашла отцовскую флейту в его поклаже и ушла. Флейта да лошадь. Это было все, что я захватила с собой.
Туманно внутри и снаружи, в душе и на воле. Густой холодный туман плотной пеленой лежал меж деревьями, потому что снег уже начал таять. Капало с ветвей, а время от времени ком талого снега отрывался от дерева и падал на морду усталой лошади. А в самой себе я по-прежнему видела его — сверкающий серый туман Страны Призраков. Но я видела и нечто другое. Я видела светящиеся нити, которые указывали путь сквозь серый туман. Их было меньше вокруг меня, чем раньше. Но одна из нитей светила ярче других и проходила, будто тропа сквозь туман. Я следовала за этой нитью в обоих мирах — в бодрствующем и в ином. Там, где я скакала верхом наяву, не было ни дороги, ни тропки. Но я никогда, даже на миг, не колебалась, и казалось, что каурая кобыла знала, куда я держу путь, потому что ей не нужны были понукания, чтобы следовать моему пути.
Рано или поздно силы иссякают. Но даже когда меня охватывал озноб, даже когда мне все труднее и труднее было держаться на лошади, даже тогда я видела ее — светящуюся нить.
Позднее мне рассказывали, что я проехала прямо мимо караульных у ворот так, что они не видели меня, что я внезапно оказалась посреди лагеря верхом на измотанной лошади, которая едва держалась на ногах. Мне говорили, будто я походила на привидение и что сначала никто не осмеливался подойти ко мне.
— Дина!
Я закрыла глаза, чтобы не глядеть на него, потому что он этого терпеть не мог, а я не хотела причинить ему зло. Но я почувствовала его руку на моей и позволила помочь мне спешиться.
— Дина, что случилось?
Но…
Даже с закрытыми глазами я заметила: это не то, чего я ожидала. Я была так уверена, что это были следы Нико, за которыми я следовала, что это он ждал меня в конце той нити судьбы. Но этого не случилось. Меня так ошарашило, что я открыла глаза.
Не Нико!
Тано!
Тано? Ведь он не мог терпеть меня! Как же получилось так, что нить его судьбы вплелась в мои? Я не в силах была понять, как это случилось. Я только закрыла глаза и, будто упавшее дерево, рухнула в изнеможении в снег.
Голоса! Голоса во мраке:
…опасный! Этого не может быть!
…говорю тебе, она светилась…
Я не в силах была открыть глаза, мои веки, казалось, накрепко склеились меж собой и налились тяжестью. Я уловила чувство страха в их голосах. И я не хотела увидеть этот страх в их глазах.
…одно дело — Пробуждающая Совесть, по здесь… погляди на нее. Лежит себе там девочка как девочка. Обыкновенный человек. Однако…
…да нет! Что ты! Так люди не выглядят!
Я почувствовала теплые капли слез на щеках. Ведь я не хотела, чтоб они боялись меня. Я хотела лишь…
— Убирайся! Оставь ее в покое!
Кто это? Был ли то голос Тано?
— Мы только поглядим!
— Тогда убирайтесь в другое место и глядите там. Она ведь не зверь, на которого можно пялиться!
Да! То был Тано! Тано, который изо всех сил защищал меня.
— Может, и не зверь. Но и не человек тоже, Тано!
На миг все стихло. А потом Тано только и произнес:
— Да, она — человек.
Словно говорить было больше не о чем.
— Дина? Дина, проснись.
Но теперь это был не голос Тано, надо мной звучал голос Нико!
Я медленно открыла глаза. Дневной свет струился сквозь покров еловых ветвей надо мной, но то был холодный, враждебный зимний свет. И я больше не чувствовала себя могучей и полной сил.
Мне захотелось по малой нужде. Мне так захотелось, что я просто не понимала, как это я давным-давно не проснулась.
— Как ты?
— Хорошо! — ответила я, не в силах думать ни о чем другом, кроме своей нужды. — Нико, погоди немножко.
Я выкатилась из-под одеяла, которым кто-то накрыл меня, и быстро, как могла, встала.
Мне показалось, что повсюду были люди. Лагерь был куда больше, чем я представляла себе. И куда, черт побери, можно пойти, чтобы сделать свои дела без помех?
— Дина… — Нико положил свою руку на мою.
— Скоро приду, — сказала я и пустилась бежать наискосок через весь лагерь, в лес и за куст…
Нико стоял на том самом месте, где я оставила его, рядом с укрытием для зашиты от ветра, которое, очевидно, было моей ночной постелью.
— Ну как, теперь тебе лучше? — спросил он, криво улыбаясь.
— Куда лучше! — ответила я. — Какой огромный лагерь!
— Да! — согласился он, и улыбка исчезла с его лица так же быстро, как появилась. — Предводитель собрал немного больше людей, чем я ожидал.
— Это плохо?
— Это хорошо!
Но голос его звучал невесело.
— Предводителя не было, он отсутствовал по делу, но как раз вернулся назад, — сказал Нико. — Он охотно поговорит с нами.
— А успею я сперва что-нибудь поесть? И попить?
Он протянул мне свою фляжку с водой:
— Вот! А поесть… пожалуй, будет немного сложнее. У Предводителя множество дел, так что мы не можем заставить его ждать.
Предводитель внимательно оглядывал лучников.
— Заметь номеру три справа, что он чересчур натягивает тетиву, — сказал он худощавому, жилистому человеку, стоявшему рядом с ним.
— Я уже говорил ему об этом, — ответил худощавый. — Раз тридцать только сегодня. Но кто слушать не желает, тот все уши затыкает!
Бродяга![22] То был Бродяга, стоявший там и выглядевший как самый обычный человек.
Когда видишь его теперь, чистенького и опрятного, без ран и синяков, трудно узнать в нем маленького забитого лазутчика, что пытался обдурить Вальдраку дурацкими стишатами и притворным сумасшествием. Но рифмоплетом он остался по-прежнему.
— Доброй встречи, Дина! — сказал он. — А мы-то думали, что ты решилась залечь в медвежью берлогу и проснуться, лишь когда наступит весна.
— В медвежью берлогу? Сколько времени я проспала? — спросила я.
— Немного более двух суток, — ответил Нико. — Так что если ты и голодна, это неудивительно.
Двое суток!
Внезапно я обнаружила, что одним из лучников была Кармиан. Она укротила свои пышные волосы и спрятала их под платком, так что сначала ее было не узнать. Она послала стрелу в мишень, и та вонзилась в самую середину намалеванного кружка.
В последний раз окинув лучников взором, Предводитель обратился к нам.
— Никодемус! — сдержанно поздоровался он. — Хвала святой Магде! Я опасался худшего, когда мы услыхали, что Дракан вторгся в Высокогорье!
Нико выглядел растерянным.
— Я был совсем в другом месте!
— Он был по дороге в Дунарк, чтобы убить Дракана, — резко произнесла Кармиан и опустила лук. — Один-одинешенек.
Предводитель глянул на Нико:
— Это правда?
Нико пожал плечами:
— Более или менее.
Предводитель оглянулся.
— Ты никак спятил, парень? — спросил он так тихо, что мало кто расслышал его слова.
— Так я решил тогда, — устало ответил Нико. — Наверное, это был плохой план.
У Предводителя был такой вид, будто он поражен безрассудной смелостью Нико. Или безрассудной глупостью?
— Если б мы сочли возможным убийство из-за угла, — медленно выговорил Предводитель, — неужто мы не пытались бы давным-давно осуществить его?
— У меня было преимущество, — возразил Нико. — Что бы ни случилось, мне довелось бы стоять с ним лицом к лицу. Потому что Дракан никогда не позволил бы убить меня без его участия. И я решил быть при оружии, да так, чтоб он этого не знал. Чтоб это выглядело так, словно я крепко-накрепко связан, притом чтобы я мог освободиться в любую минуту.
Предводитель медленно покачал головой.
— Пресвятая Магда! — очень тихо произнес он. — Пресвятая Магда и все ее Сестры Небесные. Парень, ты что, полагаешь, будто телохранители Дракана круглые дураки? Уж не думаешь ли ты, что их можно так обмануть? Неужто ты, безумец, мог представить себе, будто все сойдет тебе с рук?
— Я знал, что это рискованно.
— Рискованно? Это бред безумца!
— Но что мне тогда было делать вообще? — внезапно очень громко спросил Нико голосом резким, будто удар ножа. — Где другой выход? Это все продолжалось и продолжалось… Мы все время слышали о замученных. Мы знали, что он вот-вот двинется на Высокогорье. Ну и какой тут был выход? Мне оставалось только ждать, когда его люди явятся убивать меня! Вот я и решил, что мог бы это сделать сам.
