Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Снежная Осень
— Очень срочно? — безнадежно спросил Гарамонд. Лева досадливо крякнул.
— Ну. Прям кипит. — Дален почему-то потер остренькое ухо. — Сердилась, что вот он, — сильф мотнул растрепанной головой на Леву, — не сразу во дворец пошел.
— И Амальгамссена уже из мастерской вытащили, — подхватила Шин-Шин, нетерпеливо подпрыгивая на месте, — как был, с инструментами препроводили. Он такую кучу блестящих штучек с собой взял, вы бы видели! И гномы все-все там!
Гарамонд вздохнул:
— Королеву можно понять. Вот что, крылатый народ, летите-ка вы вперёд, скажите, мы уже на подходе.
— А вы не забыли передать, что с Её Высочеством все в порядке? — поспешно спросил Лева.
Сильфы переглянулись — наверняка забыли, головы дырявые, подумал Лева, — быстренько закивали и выпорхнули прочь. Надкусанное яблоко, забытое на столе Амальгамссеном, исчезло вместе с ними.
— Вот засада, — огорчился Лева. И договорить не удалось, и спотыкаться на виду у всего города придется, и Лизкина бабушка там вне себя, и время уходит.
Гарамонд направился к двери.
— Пойдемте, Лео, я вам все по дороге расскажу.
Похоже, отвертеться от высочайшей аудиенции было никак. Лева заёрзал. Когда нервничаешь и торопишься, ёрзать получается даже стоя.
На крыльце Лева надвинул на лицо капюшон — дождь усиливался, да и раскланиваться ни с кем не хотелось. Хорошо хоть прохожих попадалось мало — наверно, Гарамонд выбирал окольный путь и задворки.
Дорогу во Дворец Лева запомнил плохо. Во-первых, Верхний город он хоть и знал, но гораздо хуже, чем гномские подземелья. Во-вторых, без очков отличить одну петляющую улочку от другой было не так-то просто. А в-третьих, Гарамонд, тактично придерживая Леву за плечо, приглушенно рассказывал на ходу такое, что отвлекаться не хотелось. Правда, Леве то и дело начинало казаться, что все это или почти все он почему-то уже знает. Интересно, откуда бы?
У некоторых городов, говорил Гарамонд, есть Хранитель — действительно своего рода человек-ключ. Он не волшебник и вообще персона довольно скромная, но именно его стараниями жизнь в городе идет своим чередом. Нарушить этот свой черед, само собой, можно, — всякое случается, бывают и пожары, и землетрясения, и наводнения, и осады; но для того чтобы уничтожить город или захватить его, нужно прежде убить Хранителя — а лучше каким-то образом заставить его служить той силе, которой город зачем-то понадобился. Без Хранителя город может худо-бедно существовать, но оказывается совершенно беззащитен.
— А у Праги Хранитель есть? — неожиданно для себя спросил Лева, с размаху ступая в лужу.
— Есть, конечно, я его даже знаю, — приостановился Гарамонд на каких-то обомшелых крутых ступеньках. — А почему вы спросили?
— Наводнение недавно было, — коротко отметил Лева и в сотый раз споткнулся. — Летом. И слон утонул.
— А то бы не только слон, — зловеще сообщил Гарамонд и продолжал свой рассказ.
У Хранителя есть свои обязанности — в обычное время не очень обременительные, ну, например, — тут Гарамонд почему-то замялся, — заводить определенные часы, закрывать определенные окна, ходить по городу определенными маршрутами… В каждом городе и у каждого Хранителя обязанности свои, но во многом они схожи, просто надо знать местную… гм… специфику. Обычно пост Хранителя передается по наследству, из поколения в поколение, к старшему в семье. Тогда все просто — прежний Хранитель посвящает преемника во все дела, и времени у него на это предостаточно. Само собой, бывают всякого рода обстоятельства, в том числе и трагические. — Тут Гарамонд вздохнул, хотя вроде бы не так быстро они шли, чтобы запыхаться. — Тогда приходится передавать Хранительство человеку со стороны. А как? Существует, разумеется, особый обряд, определенная последовательность действий, её при посвящении объясняют и потомственному Хранителю — на всякий случай, вдруг ему понадобится срочно передать пост кому-то другому… Смуров этот должен все знать.
Леве страстно захотелось обратно в Питер. И пусть даже без очков — дома запасные были. Разумеется, предварительно уяснив, а лучше даже записав, все детали определенной последовательности действий. А тут, понимаете ли, к королеве надо идти пред светлые очи… и ещё неизвестно, увидит он их толком или нет, потому что сколько Амальгамссен будет делать очки — непонятно.
— Половину пути вы уже проделали, — приглушенно повторил Гарамонд, проводя Леву под какой-то тёмной аркой, изо всех сил пытавшейся откликнуться на его слова эхом. — В экстренной ситуации Хранитель, чтобы стать таковым, должен, помимо обычного ритуала посвящения, пройти под своим городом под землей, договориться с другими народами, населяющими город под землей и над землей… с теми, кто живет в городе столько же, сколько и люди.
Лева с достоинством поправил сползавший мокрый капюшон.
— Ну, с гномами-то я всегда договорюсь, — заверил он Гарамонда. — Можно считать, уже. Нас в Питере всего трое и есть. Ой, нет, дедушку Дайна забыл. Четверо.
— Подземный народ — это, увы, не всегда гномы. С крысами нужно договариваться, — напомнил Гарамонд, сворачивая в очередной узкий переулочек. — И со статуями. Впрочем, и с крысами вы уже.
— А со статуями? — Лева задел разбитой коленкой оградку какого-то палисадника и тихо зашипел от боли. — Значит, мы тогда со Смуровым могли преспокойно вылезти по фасаду и я бы статуи уговорил? Да?
— Очень может быть, — Гарамонд на секунду задумался. — Но тогда бы вы не стали спускаться под землю и не встретили крыс и не пришли сюда. Все к лучшему.
— Ну да, — добавил Лева. — Логично. Как говорит подземный народ, самоцветы обратно в руду пихать — толку мало.
Впереди замаячила смутная громада Дворца. Зажурчали за оградой парковые фонтаны.
— Мы что, через главные ворота пойдем? — Лева вспомнил про почетный караул, неизменно провожавший гостей к королеве, про фанфары, расфуфыренную толпу придворных и сморщился. Гарамонд понимающе усмехнулся и извлек откуда-то что-то маленькое и блестящее.
— Её Величество, по счастью, прекрасно понимает, что церемонии далеко не всегда уместны. — Он остановился перед поросшей мхом каменной оградой; как занавес, отвел пышный плющ и отпер неприметную калитку, точнее, дверку. Лязгнул замок. Под ногами у Левы заскрипел сырой гравий, над головой зашумели ветви и отовсюду запахло мокрой листвой — деревья в Радинглене пока и не думали облетать.
— Так, а что мне осталось? — спросил Лева, нащупывая ногой крутые ступеньки выложенной галькой лестницы. — У нас ведь случай экстреннее некуда?
— Завести часы и зажечь огонь в гнезде птицы, — Гарамонд протянул ему руку, — пройти определенный маршрут по улицам… его знает прежний Хранитель и тот, кто его посвящал, а больше, увы, никто… И он же должен рассказать вам нечто… После чего вы и вступите в свои права. И обязанности.
— Ясно, — буркнул Лева. Зря он этого Смурова упустил. — Что за гнездо птицы?
— Не знаю, — развел руками Гарамонд. — Везде всё своё, в том числе и маршрут на экстренный случай. Я вот всегда заводил часы у себя в лавке и зажигал факел на крыше башни Птичье Гнездо — ну, вы её помните, серая такая, на углу
Вот город твой, вот город твой,Горят его огни, Смешайся с уличной толпой,Держись всегда в тени.Бежит игла, латает ткань— Дома его, мосты, И, как в калейдоскопе грань — Цветные лоскуты Дворцов, и площадей, и крыш,Проулков и дверей. О том, кто ты такой, молчишь? Пускайся в путь скорей. Игла бежит, игла спешит,За ней мелькает нить. Прорвется ткань — её зашить,А город — сохранить. Лесничий свой обходит лес,И дом обходит кот.Ты часовым поставлен здесь— Вперед, вперед, вперед.А если в дверь стучит беда,Семь башен обойди,Хотя б огонь или водаВставали на пути.Пока горит огонь в гнезде,Пока игла спешитИ стрелки движутся — бедеВ твой город путь закрыт.
— Ну как? — осторожно спросил Гарамонд.
— Ух ты, — вырвалось у Левы. — Это не стишок, это стихи. Красивые. И все ясно. И на ходу бормотать удобно, как раз нужный ритм.
— На то и рассчитано. Да, имейте в виду, записывать их нельзя, — предупредил Гарамонд.
— А я запомнил, — сказал Лева. — Хотите, повторю? — И повторил, к своему немалому удивлению, без ошибок, так что даже самому приятно стало. Вот так, господа драконы, память хорошая не только у дугокрылых огнедышащих бывает!
— Отлично. Теперь вот что, — просветлевший Гарамонд повел Леву дальше и тем же ключом отпер ещё одну дверцу, на сей раз в боковую галерею Дворца. — Вам… нам сейчас предстоит нелегкий разговор…
