Павел Шаров - Система рыжего карлика
Вскоре ему удалось пройти опасный слой играющей молниями стихии. Вдали показался освещенный искусственным солнышком участок горного массива, на котором расположилась основная база. Совершив посадку рядом с воздухонадувным домиком, он оказался в объятьях своих друзей.
– Ну, как? Скучаете? – спросил он.
– Да нет, скучать тут не приходится, – ответил Эдуард Сергеевич, – вот пришлось положить на грунт космолеты. Иначе молнии расстреляют. Вокруг поставили металлические мачты в виде проволок, натянутых вверх газовыми шарами. Вон как на ветру болтаются. Две мачты уже сгорели.
– А как наш искусственный светлячок?
– Пока висит. У него тройная растяжка. Поэтому он не болтается. А вот сгореть в разряде молнии может.
– А как ведет себя океан?
– О! Это надо видеть! Мы с Федором Иванычем съездили утром на край этого плато. Посмотрели с обрыва. Это что-то незабываемое. Волны набегают величиной до тридцати метров. Прилив, какого не увидишь больше нигде. Уровень океана поднимается прямо на глазах. Заливает берег с такой скоростью, что от прилива не убежишь. Какой бы чемпион не был – догонит. Вода метров на пятьсот поднимается, если не больше. А вечером, при отливе, на берегу куча разной живности остается. Мы с Федором Иванычем в бинокль рассматривали. Бегут по берегу за отступающей водой, а догнать не могут. Некоторые животные так и остаются на берегу, дожидаясь следующего прилива. Тут их местные наземные или летающие хищники пожирают. Разгорается настоящая борьба за жизнь.
Космонавты подошли к воздухонадувному домику. Навстречу выбежал привязанный длинным ремешком за опору домика Тузик. Радостно завилял хвостом и весело залаял.
– Этого не отпускаем, – сказал Федор Иванович, глядя на Тузика, – больно любопытный. Боимся, как бы не сожрали нашего сторожевого пса, вот и привязали.
– А как у вас дела с расшифровкой языка аборигенов?
– В основном работа закончена, – ответил Федор Иванович, – уровень развития языка очень низкий, словарный запас очень ограничен. Как у Тузика. Радостный лай от поскуливания при получении пинка отличить можно. Но есть исключение. Это шарообразные и гусеницы. У них слов в обиходе гораздо больше. Но таких премудростей, как спряжение, склонение, построение длинных фраз отсутствует. Мысли выражаются отдельными словами. Приспособиться и понять можно. Я подработал программу перевода так, чтобы их разговорные слова объединялись во фразы. Конечно, с сохранением смысла. Разговаривать с ними будет легче. Особенно при наличии психоанализатора Валентины Сергеевны.
– Ладно. А летающие одеяла вас тут не донимают?
– Нет, – ответил Эдуард Сергеевич, – они нас боятся. Один экземпляр утром устал и решил еще в начале нашего сидения здесь отдохнуть на верхушке нашего космолета. Перепутал с вершиной скалы. Так я на пару секунд включил электромагнитную защиту. Его как грязную тряпку подбросило. С перепугу какой-то химически активной гадостью наплевал. Пришлось территорию рядом с космолетом убирать после него. С тех пор побаиваются нас.
– Ну, прекрасно, – сказал Афанасий Николаевич, – а у нас накопилось много работы. Особенно по части Федора Ивановича. С аборигенами подружились. Хотим после себя хорошую память оставить. Но есть и очень важные задачи. На планете когда-то была высокоразвитая цивилизация. Она оставила после себя очень важные следы. Разобравшись с ними, мы сможем понять историю развития этой цивилизации, и куда она девалась.
И Афанасий Николаевич рассказал хранителям основной базы все, что на сегодняшний день узнали космонавты о жизни одного из оазисов, расположенном за высоким горным хребтом. Решено было Эдуарду Сергеевичу остаться на базе с Тузиком, а Федору Ивановичу активно включиться в работу на временной базе.
– Немного подлечим там Сергея Павловича и пришлем вам на замену, – сказал Афанасий Эдуарду.
Разговор вели за круглым столом в помещении воздухонадувного домика. За разговором не заметили, как в комнату кто-то вошел. Комната наполнилась ослепительно ярким светом. У космонавтов побежали мурашки по коже. Рядом с ними у входа в воздухе висела большая, в полтора обхвата, шаровая молния. Она висела на уровне полутора метров от пола и шипела, перекатываясь внутри своим огненным содержимым. Воздух наполнился озоном. Космонавты стояли, как завороженные, не зная, что предпринять. Не двигалась и шаровая молния, как бы выбирая, с какой жертвы начать. «Только бы не рванула, – подумал Федор Иванович, – тогда крышка всем, включая Тузика на дворе».
– Главное, не двигаться, – шепнул Афанасий Николаевич, – постоит, постоит рядом и уйдет на свежий воздух.
Шаровая молния двинулась в угол, потом подлетела к другому углу, как будто обнюхивая содержимое домика. Пролетая над столом, на котором стояла кастрюля с приготовленной ухой, она на мгновение остановилась и… кастрюля вместе с содержимым исчезла в ее чреве. Когда она проделала круг по помещению и оказалась рядом с выходом, Федор Иванович бросил мимо нее блестящий металлический предмет. Предмет пролетел рядом с шаровой молнией и вылетел из домика. Молния полетела за ним, задела у входа край натянутого воздухом сектора стены. Резина вспыхнула, сектор взорвался, из него дунул сжатый воздух, и в струе этого воздуха шаровая молния отлетела от домика. В домике запахло горелой резиной. Взорвавшийся сектор обвис и болтался, как лопнувший детский шарик. Космонавты выскочили из домика, полагая, что шаровая молния улетела. Но она не собиралась так легко сдаваться. Она опустилась на уровень грунта. Жалкие кустики, росшие на поверхности, затрещали, сгорая. Металлический предмет, который бросил Федор Иванович, валялся на грунте. Это была тарелка из нержавеющей стали. Шаровая молния, пролетая мимо тарелки, слизнула ее, и та пропала, испарилась. Навстречу выскочил Тузик и бесстрашно начал лаять на нее. То ли струя воздуха, вылетающая из пасти Тузика, то ли страшный в гневе Тузик, но что-то остановило шаровую молнию, и она, шипя, медленно, направилась к космолету. Гигантский взрыв, казалось, был неминуем.
– Ну, уж нет! – крикнул Федор Иванович. – Таких гостей мы не ждали!
Он схватил аппарат для надувания воздухом домика и направил струю воздуха на шаровую молнию так, чтобы ее отнесло подальше от космолета. Шаровая молния, пыхтя и сопротивляясь, стала понемногу отступать. Федор Иванович преследовал ее, направляя на нее шланг. Когда расстояние оказалось достаточно безопасным, Эдуард Сергеевич крикнул:
– Федор! Кончай! Беги сюда.
Он залез в космотанк, нацелил на шаровую молнию обыкновенный фугасный снаряд и выстрелил. Шаровая молния вздрогнула, булькнула и… космонавтам показалось, что она проглотила снаряд.
– Стоп! – крикнул Афанасий Николаевич. – Ни в коем случае не стрелять лазерной пушкой!
В это время сильный порыв ветра поднял шаровую молнию на высоту и понес к отвесной стене скалы. Молния мягко ударилась о стену. Послышался грохот разрываемой материи. Огненные брызги разлетелись в разные стороны. Скала дрогнула, и часть ее обвалилась.
– Вот теперь я понимаю, почему сонсы выбрали сферой своего обитания подземные, подскальные помещения, – сказал Афанасий Николаевич, – а, может быть, и покинули эту негостеприимную планету.
Домик пришлось спешно починять, а Тузика загонять под крышу, потому что гроза начинала перерастать в могучий ливень. Весь вечер и ночь лил проливной дождь, и только под утро он прекратился. Афанасий Николаевич с Федором Ивановичем отправились на временную базу. Эдуард Сергеевич с Тузиком остались сторожить базу.
Трудовые будни
Афанасий с Федором прилетели как раз к завтраку. ПИП всю ночь колдовал над приготовлением кушаний из местных продуктов питания. Оказывается, он безо всяких аппаратов нашел понятный язык с шарообразными, и они натаскали ему свежих грибов, ягод, фруктов и даже прикатили один небольшого размера арбуз, который никак не поддавался кухонным ножам. ПИП долго приноравливался раскроить арбуз различными кухонными инструментами и даже топором. Ничего не получалось.
– ПИП, – обратился к нему Вася, – ты такой умный, все знаешь, но недогадливый. Смотри, как надо.
И он без труда раскроил арбуз лазерным пистолетом на четыре части. Вскрытый арбуз источал вкусный запах и представлял собой розовую мякоть, насыщенную сладким пахучим соком.
– Благодарю тебя, о сверхдогадливый и изобретательный Вася ибн Афанасий, – воздел ПИП вверх свои длинные руки, – и да пусть, несравненный, в своей долгой и красивой жизни тебе с таким же успехом будет удаваться щелкать труднейшие задачи и раскрывать суть неразгаданных ранее загадок, как раскрыл ты только что этот упрямый арбуз.
