Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса
— Да при чем тут ее одежда! — вспылил Ромка. — Видения — это что-то вроде привета из будущего. А будущее может быть самым разным.
— Ты хочешь сказать, что скоро я встречу свою бабушку, а выглядеть она будет, как трехсотлетняя старуха, которая за все триста лет ни разу не догадалась сменить платье?! — с сарказмом уточнила Мила.
Ромка открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся, что сказать.
— Ладно, — наконец заговорил он минуту спустя. — Допустим, это не видение…
— Это не видение, — категорично заявила Мила.
Ромка скрестил руки на груди и, картинно округлив глаза, спросил:
— Тогда что это?
Мила устало вздохнула.
— Ох, если бы я знала! Но эта старуха напугала меня до полусмерти. И для меня она была вполне настоящей. А вот профессор Буффонади прошел сквозь нее и даже ничего не почувствовал. Он ее не видел, Ромка. Точно так же, как те прохожие на улице Девяти Ключников.
— Ну вот и я о том, что, кроме тебя…
Ромка вдруг осекся.
— Погоди! А что, если ты не случайно встретила там Буффонади?
— В смысле? — не поняла Мила.
Ромкины глаза заблестели, он закусил губу — бесспорное свидетельство того, что Лапшин загорелся какой-то идеей, и выпалил:
— Вспомни, кто такой Буффонади!
— Я и не забывала. Профессор монстроведения и по совместительству творец жутких иллюзий.
— Вот именно! — возликовал Ромка. — Творец жутких иллюзий! И, в отличие от твоих видений, его иллюзии пугают! А что, если эта твоя старуха — очередное жуткое наваждение Буффонади?
Мила недоверчиво наморщила нос.
— Ну, вообще-то, насколько я поняла, его специализация — чудовища и монстры. А эта старуха все-таки выглядела как человек. Я имею в виду — внешне.
Ромка на секунду задумался, а потом сказал:
— По-моему, нет большой разницы между жутким монстром и жуткой старухой, если и в том и в ином случае речь идет об иллюзии. Наваждение — оно и в Африке наваждение.
— Допустим, — уступила Мила. — Но зачем ему меня пугать? С какой стати? И почему именно меня? Буффонади вместе с Бледо приехали в Троллинбург только этой осенью. Из Италии, где я никогда не была. Буффонади меня совсем не знает! Так зачем ему это?
— Не знаю, — качнул головой Ромка. — Но Тимур был прав, когда говорил, что их приезд, и новый предмет в Думгроте, как будто специально для Буффонади введенный в программу, и Бледо этот, заикающийся при виде собственной тени, — все это очень подозрительно. И еще одно. Тебе не кажется странным, что появление в городе кристалла Фобоса совпало с приездом Буффонади?
Мила нахмурилась и тяжело вздохнула.
— Не думаю, что Буффонади имеет какое-то отношение к кристаллу, — сказала она. — Но не могу отрицать, что и в профессоре, и в Бледо есть что-то странное. Особенно это касается Бледо. Но, возможно, никакой подоплеки и нет, просто у Буффонади очень необычный дар, а Бледо самый обыкновенный забитый мальчишка. И вся странность только в этом и заключается.
— А если пораскинуть мозгами, то вот какая картина выходит, — сказал, хмыкнув, Ромка. — Помните, Гарик сказал, что последний раз кристалл Фобоса появлялся на Сардинии. И вот, спустя пятнадцать лет, кристалл здесь, в Таврике. И в это время в Троллинбург — из Сардинии! — приезжает синьор Буффонади. Любопытное совпадение. Если, конечно, допустить, что совпадение.
— Гарик говорил — нет никакой уверенности, что тогда, на Сардинии, это был кристалл Фобоса, — подала голос Белка. Мила и Ромка на секунду удивленно повернули к ней головы — они и забыли о ее присутствии. Белка смущенно порозовела.
— Зато сейчас нет никаких сомнений, — упрямо заявил Ромка. — Кристалл Фобоса в Троллинбурге. И Буффонади в Троллинбурге. И пусть даже то, что кристалл пятнадцать лет назад побывал на Сардинии — это всего лишь предположения, но и этого достаточно, чтобы все это показалось очень странным совпадением.
— Думаю, это не совпадение, — сказала Мила. — Я забыла вам рассказать, но незадолго до того, как Владыка объявил Думгроту о кристалле, я услышала разговор…
Она вкратце пересказала беседу между Велемиром и Буффонади, случайной свидетельницей которой стала.
— Из слов Владыки выходит, что Буффонади уже сталкивался с кристаллом Фобоса, — подытожила Мила. — И мне кажется, что он не случайно приехал в Троллинбург, а по всей видимости по приглашению Велемира. Похоже, что первые признаки появления кристалла в городе Владыка заметил уже давно. Может быть, еще летом, раз он успел заподозрить неладное и позвал сюда Буффонади.
Ромка недоверчиво нахмурился, но не возразил Миле.
— Знаете что, — снова подала голос Белка. — Мне кажется, вам хватит спорить. Все равно толку никакого. — Она посмотрела на Милу встревоженным взглядом. — Тебе нужно отдохнуть. У тебя был ужасный вечер. Я бы на твоем месте с ума сошла, если бы мне являлась какая-то жуткая старуха. — Она вдруг тяжело вздохнула и уставилась пустым взглядом в пространство. Потом перевела взгляд на конспект, который держала в руках, и добавила: — Хотя я и на своем месте уже, кажется, совсем свихнулась с этими уроками.
Ромка с Милой осторожно обменялись взглядами, а Белка, измученно посмотрев на них, решительно заявила:
— Не знаю, как вы, а я пошла спать.
* * *Однако Белке удалось убедить Милу с Ромкой прекратить спор лишь на время. Уже на следующий день, когда они последними спускались с башни Геродота после истории магии, обсуждение возобновилось.
— Хорошо хоть Многолик мертв, — хмыкнул Ромка не без иронии. — Не надоедает тебе. А то в паре с этой твоей старухой… Та еще была бы компания.
— Да, компания была бы та еще, — без улыбки согласилась Мила и добавила: — Только он не мертв.
— Конечно, он мертв! — запротестовал Ромка.
— А я тебе говорю, что он не умер, — пробурчала Мила.
— Почему ты так уверена? — спросил Ромка.
— Я просто знаю, — упрямилась Мила. — Знаю — и все.
Ромка прокашлялся.
— На секундочку: он попал под камнепад в пещерах Долины Забвения, так?
— Так, — кивнула Мила.
— А Белый Единорог сказал, что с его возвращением злу в Долине больше места нет, так?
— Так, — снова кивнула Мила.
— Тебе этого мало?! — округлив глаза, уставился на нее возмущенный Ромка.
— Мне, — ответила Мила, — было бы вполне достаточно. Но этого явно мало, чтобы убить Многолика. Он выжил в огне. Он может превратиться в любое животное, хоть обычное, хоть волшебное. Возвращение Белого Единорога просто изгнало Многолика из Долины. Я не знаю, где он теперь, не знаю, что с ним теперь, не имею ни малейшего представления, что он теперь такое, но точно знаю — он жив! Тебе мало?!
Ромка смотрел на Милу выпученными глазами — только что рот забыл открыть. Мила сглотнула подступивший к горлу комок — она и сама не заметила, как повысила голос. Оставалось только ждать, когда Ромка нахмурится, всем своим видом демонстрируя обиду. Но Ромка только твердо кивнул и ровным голосом ответил:
— Мне — достаточно. Пойдем, а то на урок опоздаем.
* * *Весь день Мила сильно переживала из-за того, что повысила на Ромку голос. Из замка они вышли вместе, но напряженное молчание явно свидетельствовало о том, что предстоит объяснение, хотя Ромка и делал вид, что все в порядке.
— По идее, ты должен был на меня обидеться, — осторожно сказала Мила, когда они спустились с Думгротского холма.
— С какой стати? — невозмутимо поинтересовался Ромка.
— Ну как… Я же там, в башне, наорала на тебя. Неприятно ведь, когда на тебя орут.
Ромка вдруг тяжело вздохнул.
— Ты всегда считала меня непроходимым тупицей или только в последнее время так считаешь? Думаешь, я вообще ничего не понимаю?
Мила нахмурилась.
— Ты о чем?
Ромка наконец соизволил повернуть к ней лицо и, глядя прямо в глаза, спросил:
— Это и есть твой страх, да?
У Милы от неожиданности свело все внутри.
— Мой страх? — переспросила она.
Ромка коротко кивнул.
— Твой страх — это Многолик?
Мила опустила глаза, чтобы Ромка ненароком не прочел в них лишнее, и принялась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Ромка воспринял ее молчание как утвердительный ответ на его вопрос.
— Это очевидно. Ты ведь ни в какую не хочешь признать, что он умер… А значит, ты его боишься.
Мила даже не стала возражать, хотя была категорически не согласна с Ромкиной формулировкой, а еще больше — с его интонацией. Какой толк повторять одно и то же — Многолик выжил, и он очень, очень опасен, — если Ромка убедил себя в том, что Многолик навсегда погребен в тех чертовых пещерах?
— Только я не понимаю, почему ты его так боишься, — нахмурившись, удивлялся Ромка. — Ты ведь дважды после сражения с ним выходила победителем. Честное слово, не понимаю…
