Владимир Кузьмин - Экзамен на бога
– Ох!
– Мы сами заохали, – согласилась с ней Эльза. – Но это самые обычные бабочки. Издалека у них тела на человеческие похожи. А вблизи видно, что это бабочки. Крылья вот очень красивые, прозрачные, как стекло, и в узорах. Жаль будет, если придется убить. Что я и сама могла бы сделать или Костя. Вот вас и позвала, чтобы прогнать помогли. Предлагаю такой план. Серена несколькими молниями заставляет их взлететь, Вой цек тоже взлетает и гонит их наружу. Как все вылетят, я поставлю щит.
Серена пожала плечами и, чтобы не тянуть время – вдруг останется часок, чтобы поспать, – ударила молнией в свод, выбрав там явно готовый сорваться камень. Ну, чтобы грохоту было побольше. Загрохотало прилично. Но ни одна бабочка не пожелала сдвинуться с места. Даже крыльями шевельнули немногие.
– Странно. Полечу, гляну.
Войцек легко и очень плавно по красивой дуге взлетел к ближайшей бабочке. Стало с чем сравнивать размеры. Получалось, что тельце у них тщедушное, зато крылья в размахе ого-го.
Войцек перелетел к следующему экземпляру, затем к третьему. После десятого спустился вниз.
– Это однодневки. Они отложили свои личинки и скоро уснут навсегда.
– Не было печали, – вздохнул Доцент. – Зачищать все придется.
– Зачистим, – пообещал ему Войцек. – Вы раз дежурите, своим делом занимайтесь. Да и ты, Серена, пока отдохни, тебе последние дни из-за этих плазмоидов больше всех нагрузка доставалась. А я начну чистить.
Войцек вновь взлетел под купол, не прикасаясь, отцепил бабочку от камня, за который та уцепилась коготками, дунул на место кладки струей перегретого пара, чтобы уничтожить яйца, и вместе с бабочкой опустился вниз. Чтобы положить ее там, где сейчас был странный берег поперек реки, и вновь взлететь.
Серена решила, что она ему действительно не помощница, и присела. Закрыла глаза и моментально провалилась в состояние полудремы. То есть она продолжала слышать и чувствовать все происходящее вокруг, но при этом дремала. Даже сон какой-то снился.
Войцек уронил сверху камень, сон улетучился. Что-то в этом сне было любопытное и даже немного смешное? Про тот первый день после землетрясения. Может, про то, как она учила сообщение, написанное азбукой Морзе? Она тогда предложила показавшуюся ей самой очень простой вещь. Раз наверх могли попасть только клоны, то и передавать сообщение могли лишь они. Но как, если их никто не видит и не слышит, а писать они не могут? Очень просто. У любой рации есть антенна, и если на нее направить слабый электрический разряд, то это будет то же самое, что сигнал радиоволны. А уж электрические сигналы ее клон мог производить не только слабые. Они тогда с начальником связи, которого звали Борисом, а фамилию его и русские-то выговаривали не с первого раза, очень быстро отработали, какой силы импульс ее клон должен посылать на антенну. Ну и продолжительность импульса – чтобы точки и тире получались. Затем начальство составило текст сообщения и записало его группами этих самых точек и тире. Ну очень длинно вышло, а она рассчитывала, что будет короче и что сумеет все запомнить. Пришлось садиться и учить наизусть. Минут двадцать пыталась учить первую строчку, чуть с ума не сошла. Но тут появился Семен и сказал:
– Ты же здесь будешь находиться, вот и читай по листочку. Клон услышит. Ты только поудобнее все разде ли, чтобы группами передавать и не лепить все подряд.
– Так мы это сразу сделали, – сказал майор Борис. – Ну по группам разделили, так вообще принято.
– Ну тогда все в порядке, радистка Кэт.
Серена тогда себя такой дурой почувствовала, что даже не спросила, кто такая радистка Кэт. Зато дело сделала быстро и качественно. А позже еще и ответ записала со слов клона. Так что связь с землей они установили и даже подсказали, как к ним правильно копать новую шахту.
Кстати, тогда же не без ее участия установили связь с этим самым глубоким «–3100-м» уровнем. Семен как-то умудрялся до него добраться. Даже не в виде клона или отделенным сознанием, а еще как-то, но это только Серегин и понимал. А вот для остальных дорога была заказана. А тут сидят они после успешно выполненного задания с майором по имени Борис и пьют чай. В помещении узла связи, расположенного рядом с кабинетом полковника Разуваева. И вдруг из этого кабинета раздался такой вопль, что Серена непроизвольно туда телепортировалась.
Разуваев стоял на пороге своего туалета. За распахнутой дверью извергался вулкан, лава стекала огненными реками по его склону. И вулканический пепел уже кружил по кабинету. Серена и сама вздрогнула, такого коварства от сил природы она никак не ожидала. Так что захлопнула дверь, схватила Полкана за шиворот и с ним прыгнула за стену. И тут вспомнила про издевательства Семена над полковником и генералом, когда те то не могли попасть в эту комнатку с удобствами, то из нее выйти.
Какое-то время спустя она вернулась в кабинет и приоткрыла дверь. Вулкана там уже не было. Там была пустыня, над которой полыхала молниями сухая гроза. Но небольшая часть пейзажа – кусок каменистой осыпи, – расположенная прямо за дверью, осталась прежней.
Сильный разряд ударил прямо в распахнутую дверь, и будь на ее месте кто другой, все могло закончиться печально. Скажем, горсткой пепла. Пришлось вновь закрыть дверь и встать возле нее на часах.
Вскоре прибыли Серегин и Семен, что-то долго обсуждали.
– Прямой выход на уровень «минус три тысячи сто», – подвел итог обсуждений Доцент. – Везучий ты, Семка, даже твои дурачества пользой оборачива ются.
Через несколько часов пейзаж за дверью вновь изменился. Картинка в этот раз была идиллической. Огромные луга, стада невиданных зверей, на них пасущиеся. Но самое главное, на горизонте виднелся стоящий на холме замок. Но ветер, колыхающий травы, в кабинет не залетал.
– Это уже отражение, – сказал Семка и почесал затылок. – Нужно здесь пост установить, а то любопытных столько, что кто-то да сунется куда не надо. Серена, побудь, пожалуйста, здесь, тебя скоро сменят.
Ее на самом деле очень скоро сменил Барсук на пару с младшим сержантом из личного состава базы. Барсука менял, кажется, Сережа Беркут. Они заодно следили за сменой декораций, даже сумели установить закономерность смены отражений и миров, во всяком случае, выяснили, что временные отрезки соприкосновения с разными мирами совпадают и равны трем с тремя четвертями часа. Точнее засечь не получалось, потому что начало момента смены одного мира на другой было невероятно трудно уловить. Доцент, помнится, тогда страшно жалел, что нет при нем его чемодана с жутко хитроумными и точными датчиками.
Чуть позже командование решило, что использовать офицеров для такой ерунды, как охрана бывшей двери в туалет, нецелесообразно, пост доверили солдатам и сержантам с базы. Которые не сумели воспрепятствовать проходу полковника Разуваева и сопровождавшей его группы солдат на нижний уровень, а оттуда в отражение. Хорошо еще, что у сержанта тогда достало ума и смелости сразу доложить начальству. То тоже сообразило быстро, кого необходимо звать.
Семен лучше всех понимал, что вернуться этой группе без их помощи не суждено. Вот и кинулся немедля, вместе с Барсуком, с которым воевали с какой-то нечистью, заполонившей уровень «–240». Барсук был при оружии и в полной экипировке, а еще отобрал у друзей запасные рожки и всякую мелочь вроде таблеток для дезинфекции воды и шприц-тюбиков с антидотом. С этим скромным арсеналом и почти без припасов они успели шагнуть в отражение за пару минут до того, как эта страница книги миров сменилась следующей.
Вот, вспомнила! Семен тогда обернулся и сказал:
– Сударыня, ждите меня на рассвете пятого дня!
А сегодня как раз пятый день пошел. Вот только вопрос, о каком рассвете речь тогда шла? Тут на такой глубине с рассветами как-то не очень. Хотя скорее всего Семка тогда просто так брякнул, лишь бы попрощаться пооригинальнее.
Потянуло прохладой, наверное, и сейчас перелистывается очередная страница. Если приоткрыть глаза, будет видно, как картина мира расплывается, тает, разваливается на отдельные фрагменты, сквозь которые становится виден тот гигантский грот, который существовал и существует тут на самом деле. А спустя некоторое время камни и своды грота начнет затуманивать очередной мир. Или очередное отражение мира. Вот тогда и стоит приподнять тяжелые веки и посмотреть, что там интересненького нам покажут. Но открыть глаза Серене пришлось тотчас, потому что сверху раздался такой вопль Войцека, что она рванулась к нему на помощь, не задумываясь. Очнулась уже под самым куполом грота.
– Что?
– Стукнулся больно, – отвел глаза в сторону Войцек. Подозрительно хитрые и веселые глаза для человека, только что так вопившего.
– Войцек, я тебя сейчас в порошок сотру!
– Если поймаешь.
Кисконнен кинулся наутек, Серена полетела следом, но заложила неуклюжий вираж, и ее отнесло далеко в сторону. Хорошо, что об стену не приложилась.
