Ян Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали
— И плакала, наверное?
— Немножко… А потом заснула, да так, что даже ничего во сне не видела. А потом слышу, кричат: “Валя, Валя!” Я хочу проснуться, но никак не могу!
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Иван Гермогенович. — А чтобы нам опять не потерять друг друга, дайте мне слово, что теперь вы больше не отойдете от меня ни на шаг.
— Честное пионерское! — сказал Карик.
— Честное под салютом! — подняла руку Валя.
— Тогда — в поход! — весело сказал профессор. — В поход, друзья мои, в поход!
Путешественники забрали корзинки с колобками и пошли вдоль реки.
К ночи они добрались до больших холмов. Здесь в какой-то норке переночевали, а утром, закусив душистыми колобками, двинулись снова в путь.
Нелегким оказалось путешествие по дорогам незнакомого мира. Они шли будто по чужой планете. Тут все было таким непохожим на тот большой мир, где они родились и выросли, что им казалось часто, будто они спят и видят непонятный, страшный сон. Пробыв в этом мире уже много дней, они так и не могли привыкнуть к нему.
Поглядывая на четырехногих, шестиногих, восьминогих и десятиногих чудовищ, прыгающих вокруг, бегающих, летающих, Валя говорила с тоской:
— Знаешь, Карик, что я хотела бы? Увидеть самую обыкновенную собаку. С хвостом! И чтобы она лаяла. Собаки так чудесно лают, не правда ли? И хорошо бы просто ходить и не бояться, что тебя кто-нибудь съест или утащит. Ходить и слушать, как лают собаки, мяукает кошка, кричит ворона. И чтобы не слышать, как… все эти скрипят, шуршат, трещат, воют крыльями… Ой, Иван Гермогенович, смотрите, кто там ползет? Ух какой страшный!
Иван Гермогенович остановился, внимательно оглядел зеленого незнакомца и сказал спокойно:
— Ну, это мирное существо! Видите, какое оно зеленое. А все зеленые, да будет вам известно, не опасны для нас. Зеленый цвет — это же визитная карточка вегетарианцев. Он как бы говорит: “Не бойтесь! Я питаюсь растительной пищей и вместе с ней впитываю в себя зеленое красящее вещество — хлорофилл…” Зеленые нас не тронут. А вот чудовища, раскрашенные в красные, багровые, розовые цвета, могут при желании и нас попробовать.
Как-то раз, увидев гигантскую гусеницу, покрытую красными пятнами, ребята закричали, прячась за спину Ивана Гермогеновича:
— Смотрите, красное ползет! Хищное какое, смотрите!
Профессор посмотрел на гусеницу:
— Ну, эта гусеница только пугает нас.
— Как пугает?
— Очень просто. Боится, как бы ее кто не съел. Вот она и раскрасилась для устрашения всех. Ползет и как бы кричит своей раскраской: “Не подходи ко мне близко! Я очень опасная хищница! Прочь с дороги — не то я тебя съем!” Между прочим, так поступают не только насекомые, но и рыбы, птицы и пресмыкающиеся. Неядовитая змея полоз в минуты опасности начинает греметь хвостом, словно гремучая змея. А некоторые безногие ящерицы, встречаясь со своими врагами, извиваются по-змеиному и даже пытаются шипеть. “Не подходи! Укушу! Я страшно ядовитая змея!” А кусать-то и нечем. Ящерицы ведь беззубые. Что ж, каждый борется за свою жизнь, как может. Одни применяют защитную окраску, другие пугающую.
И вот что интересно: пугают чаще всего врагов самые беспомощные существа, неспособные защищаться, не умеющие быстро бегать, хорошо летать. Когда видишь на крылышках безобидной бабочки чудовищные глаза, на которые даже смотреть страшно, невольно спрашиваешь бабочку: “Ну зачем тебе такие ужасные глаза?” А для того, оказывается, чтобы бабочка могла пугать птиц, пожирающих бабочек. Ну какая же птица осмелится клюнуть бабочку с такими глазами? А вдруг такое глазастое само нападет на птицу?
Вот и гусеница эта разукрасила себя пугающими красками для спасения собственной жизни. Попробуй тронуть ее, такую страшную. Между прочим, так поступали многие племена индейцев, раскрашивая себя перед битвами черными, красными полосами. Не обращайте на нее внимания, на эту гусеницу. Для нас она не опасна.
Валя нашла в травяных джунглях красивый цветочный горшок.
— Смотрите, — закричала она, — смотрите, что я нашла! Горшок для цветов.
Профессор улыбнулся:
— На горшок похоже. Это верно. Но только это не горшок, а самые обыкновенные яйца бескрылой бабочки-пяденицы.
— Вот так обыкновенные! — Карик даже свистнул от удивления. — Да они же ничем не похожи на яйца.
— Ну, дорогой мой, в мире насекомых многое вообще нельзя сравнивать с жизнью большого мира. Тут все удивительное, все необычное, все необыкновенное. Но самое поразительное — это яйца насекомых. Так, например, у минирующей мухи они похожи на крошечные футбольные мячи с шахматной раскраскою. У репной белянки — на сложенные вместе ребра, у капустного клопа-арлекина — на бочонки с черными обручами. У одних насекомых яйца шарообразные, у других — плоские, у третьих — цилиндрические, а есть изогнутые, как бумеранг, есть длинные, как спички, а есть похожие на шипы. Словом, у разных насекомых и яйца разные по форме. Нет только похожих на куриные. Между прочим, и окрашены они по-разному. Есть яйца черные и зеленые, коричневые и розовые, желтые и красные, оранжевые и полосатые.
— А какие самые лучшие? — спросил Карик. — Какие вкуснее всех?
Иван Гермогенович пожал плечами:
— Ну-у… Таким вопросом наука пока еще не интересовалась. Придется, видно, нам выяснить, какие яйца вкусные, а какие нет. Одно могу сказать: все они, безусловно, питательные. Ведь в каждом яйце находится все необходимое для жизни любого живого существа — цыпленка, жука, утенка, бабочки, пчелы, а потому можете смело пробовать все яйца подряд.
Так шли они несколько дней, ночуя в цветах, в раковинах, в пустых осиных гнездах и даже под камнями, в мрачных, сырых берлогах.
Питались они нектаром, пчелиным медом, яйцами бабочек, зеленым молоком.
В долине Трех рек профессору удалось убить малиновку. Путешественники ели три дня жареную и копченую дичь, и, наверное, им хватило бы мяса еще на две недели, но по дороге на них напали жуки-кожееды, отняли всю провизию и чуть не искалечили Ивана Гермогеновича и Карика.
С каждым днем путешественники подходили все ближе и ближе к озеру, на другой стороне которого стоял шест-маяк.
По расчету профессора, они должны были прийти к озеру на другой день к вечеру, за ночь переплыть его, а там уж совсем недалеко было и до маяка.
— Примерно через два — три дня мы будем дома! — уверял профессор ребят.
Но расчеты Ивана Гермогеновича не оправдались.
Когда путешественники были уже совсем близко от озера, произошло печальное событие.
Это случилось рано утром.
Профессор и ребята только что вышли из пещеры, в которой провели ночь, и двинулись в путь, шагая по холодной утренней росе.
— Ну и стужа! — ежился профессор.
Дрожа от холода и выбивая зубами мелкую дробь, путешественники шагали по холмам и долинам. Казалось, босые ноги ступают по льду, только слегка засыпанному землей. Хотелось остановиться, поджать под себя ноги, как поджимают лапы гуси на льду.
Наконец ребята не выдержали и, чтобы хоть немного согреться, быстро побежали вперед.
— Не убегайте далеко! — крикнул вдогонку профессор.
Но ребята уже мчались к высокой цепи холмов, обгоняя друг друга, перепрыгивая с разбегу широкие рвы и небольшие ручьи.
— Вернитесь! — кричал Иван Гермогенович. — Вернись, Карик! Иди сюда, Валя!
Но Карик только махнул рукой и, взбежав на гребень песчаного холма, скрылся за ним.
Валя остановилась, как бы раздумывая: вернуться ей обратно или бежать за Кариком, но, подумав немного, полезла за братом и тоже скрылась за холмом.
Встревоженный Иван Гермогенович прибавил шагу. И вдруг из-за холма показалась Валя. Она махала руками, звала Ивана Гермогеновича на помощь.
— Скорей, скорей!.. Нападают! — кричала она.
Профессор побежал так быстро, как только мог. Он с разбегу взлетел на холм.
— Где он? Где? — задыхаясь, спросил профессор.
— Вон! Вон он! — показывала Валя пальцем на глубокую воронку.
На дне воронки, зарывшись по горло в песок, ворочалось страшное чудовище. Большая черная голова с длинными, изогнутыми крючками быстро-быстро подбрасывала вверх мелкие камни и песок. На краю воронки стоял испуганный Карик. Он беспомощно закрывал голову руками, выкрикивая что-то непонятное. Песок и камни летели в него с такой силой, что он то и дело падал, поднимался и снова падал. А чудовище швыряло в него не переставая, стараясь ослепить его песком, сбить с ног камнями.
Песчаные стены воронки осыпались, оседали под ногами Карика, и он сползал все ниже и ниже, прямо в логово чудовища, приближаясь к нему с каждой минутой.
— Повернись спиною! Спиною повернись к нему! — кричал Иван Гермогенович.
