Эрин Хантер - Пророчество Синей Звезды. Начало
— Последнее время возле нашей границы патрульные стали все чаще чуять залах домашних, — объяснил глашатай. — Поэтому я не хочу отпускать Пышноуса одного.
«Вот оно что! Значит, ручные коты все-таки могут быть опасны».
Теперь Синегривка начала понимать, почему Остроавезд так рассердился, когда застал ее возле забора Двуногих. Конечно, котик по имени Джейк и мышы бы не порвал, однако предводитель хотел преподать ей хороший урок, чтобы она держалась подальше от всех домашних.
Пышноус торопливо выбежал из папоротников, глаза его сияли.
— Значит, это мои сопровождающие? — спросил он, поглядев на юных воительниц и кивая Солнцесвету.
— Да! — воскликнула Белогривка, царапнув лапой землю. — Мы позаботимся о том, чтобы тебя никто не обидел!
Ученик целителя пошевелил усами:
— Ну что ж, спасибо.
— Отправимся прямо сейчас? — спросила Синегривка.
Пышноус посмотрел на небо:
— Думаю, роса уже высохла.
— Это хорошо? — поинтересовалась Синегривка.
— Конечно. Трава высохла, а значит, не будет гнить после сбора, — пояснил Пышноус, поворачиваясь к выходу из лагеря.
Стоило им войти в лес, как Синегривка и Белогривка заняли места по обе стороны от Пышноуса. Насторожив уши, Синегривка осматривала каждое дерево, чтобы вовремя заметить любую опасность, угрожавшую ученику целителя.
— Все спокойно? — спросил Пышноус.
Показалось ей, или в его голосе, в самом деле, прозвучал едва уловимый смешок?
— Никакой опасности! — доложила Белогривка.
— Какое счастье! — вздохнул Пышноус.
Лес был наполнен свежими запахами тепла и жизни. Молодым воительницам ужасно хотелось броситься на поиски дичи, но они были не на охоте, а на важном воинском задании.
Синегривка твердо решила, что ничто не отвлечет ее от дела. Проходя мимо песчаного оврага, она заметила мелькавшие за кустами тени. Нежнолапка и Розолапка отрабатывали боевые приемы. Интересно, что почувствовал Пышноус, когда ему объявили, что его обучение будет проходить не в песчаном овраге, а в палатке целителя?
— Ужасно жаль, что ты не воитель, — сказала она Пышноусу.
Тот с удивлением посмотрел на нее:
— Но я вовсе не хотел бы поменяться с тобой местами.
— Почему? — Белогривка посмотрела на него так, словно Пышноус заявил, будто у него за ночь выросли крылья.
— Я предпочитаю служить своему племени врачеванием, а не боевыми приемами.
— Но разве тебе никогда не хотелось поохотиться? — спросила Синегривка.
— А кто мне мешает это сделать? — спросил Пышноус и, сорвавшись с места, бросился в корни березы. Разбросав передними лапами листву, он сунул морду куда-то под корень и вытащил ее обратно с зажатой в пасти мышкой.
— Вот это да, — завопила Синегривка, подбегая к нему.
— Как ты научился охотиться? — прошептала потрясенная Белогривка.
Пышноус бросил мышь и принялся рыть когтями ямку в земле.
— Но я ведь не все время травы собираю! — он положил мышь в ямку и присыпал землей. — На обратном пути заберем, — сказал он и снова зашагал в сторону границы.
Проходя под Высокими соснами, они впервые почувствовали доносившееся из-за деревьев едкое зловоние территории Двуногих, а возле самой границы их встретил сильный запах домашних.
Солнцесвет оказался прав. Синегривка остановилась, чтобы как следует принюхаться, и попыталась вычленить из сложного клубка ароматов запах рыжего Джейка. Она сморщила нос. Домашние пахли еще хуже, чем Речные коты, и их было так много, что совершенно невозможно было отличить одного запаха от другого.
Проскочив, она бросилась догонять ушедших вперед Пышноуса и Белогривку.
— Ну, где растет эта кошачья мята? — громко спросила Синегривка.
— Возле заброшенного гнезда Двуногих, — с запинкой ответил Пышноус.
Синегривка насторожилась:
— Там опасно?
— Обычно нет.
— Но ты чем-то встревожен?
— Я перестану волноваться, когда увижу, что кошачья мята пережила морозы Голых деревьев, — ответил Пышноус.
— А если не пережила?
— Тогда придется просить Ежевичинку поделиться с нами своими запасами, вздохнул Пышноус. — Ведь кошачья мята — это единственное лекарство от зеленого кашля.
Синегривка ощетинилась. Зеленый кашель — это, конечно, очень страшная болезнь, но обращаться к целителям Речного племени унизительно! Что если Речные коты потребуют в обмен вернуть им Нагретые Камни?
Сверху пронзительно закричал дрозд.
«Интересно, кто его напугал?» Пропустив Пышноуса и Белогривку вперед, Синегривка тщательно принюхалась.
Что-то темное проскользнуло за пограничными метками.
Синегривка застыла.
«Кто это? Домашний?»
Она впилась глазами в заросли и чуть не ахнула от изумления, узнав Острозвезда. Что он здесь делает один? Низко пригнувшись, Синегривка с любопытством смотрела, как предводитель медленно приближается к забору.
Он выглядел совершенно спокойным. Должно быть, Острозвезд нисколько не сомневался, что сумеет расправиться с любым ручным котом, который посмеет перейти ему дорогу.
Одним прыжком Острозвезд взмахнул на забор и замер, заглядывая на территорию Двуногих. Чего он хочет? Ищет драки? Может быть, он хочет предупредить местных домашних, чтобы они держались подальше от территории Грозовых воителей? Возможно, нужно предложить ему свою помощь?
«Нет».
Синегривка вспомнила, как разозлился Острозвезд, когда застал ее здесь. Не хватало только, чтобы предводитель решил, будто она постоянно околачивается вокруг гнезда Двуногих! Бесшумно ступая, Синегривка отошла в кусты и бросилась догонять Пышноуса и Белогривку.
— Вот ты где! — обрадовалась Белогривка. Они с Пышноусом сидели под стеной. Выкрошившиеся камни валялись у подножия стены, а наверху зияла дыра.
— Мята растет там, — прошептал Пышноус, указывая передней лапой на стену.
— А если домашние придут туда? — вытаращила глаза Белогривка.
— Мы их распугаем! — решительно объявил Пышноус, запрыгивая на стену. — Это будет нетрудно, — бросил он сверху. — Они верят, будто лесные коты питаются костями, а когда злятся, то становятся ростом с барсуков! — хихикнул он и, перебравшись через стену, скрылся с другой стороны.
— Быстрее! — крикнула Белогривка, прыгая следом.
Когда Синегривка взобралась на забор, Пышноус уже несся через огороженную поляну.
— Давай будем следить за ним отсюда, — предложила Синегривка.
— Давай, тут все видно, — согласилась Белогривка. — Я буду сторожить этот угол, — кивнула она на поворот стены. — А ты сиди там. Так у нас весь сад будет под присмотром.
Когда Белогривка осторожно двинулась по полуразрушенной каменной стене, Синегривка отошла в свой угол и уселась. Сердце тревожно билось у нее в груди. Это было ее первое воинское задание! Она отвечала за то, чтобы Пышноус благополучно вернулся домой с запасом кошачьей мяты, которая в тяжелую пору может спасти жизнь Грозового племени. И это было опасное задание. В любой миг на них могли напасть домашние! Или Двуногий мог неожиданно выскочить откуда-нибудь.
Синегривка встревоженно огляделась. Пышноус копошился на заросшем пятачке земли у края лужайки.
— Ну, как там кошачья мята? — крикнула Синегривка. — Жива?
Но ученик целителя так глубоко зарылся мордой в траву, что ничего не слышал.
Белогривка, насторожив уши, смотрела в гущу деревьев. Синегривка окинула взором свой участок. Сквозь листву на нижних ветвях она заметила Острозвезда. Что это? Рядом с предводителем сидел какой-то огненно-рыжий кот.
«Джейк?»
Но что там делает Острозвезд? Хочет подраться? Синегривка замерла, ожидая первого крика. Время шло, а никаких криков не было. Похоже, двое котов негромко разговаривали о чем-то.
— Убирайся!
Сердитое шипение Белогривки заставило Синегривку подскочить.
— В чем дело? — распушив шерсть на загривке, она бегом бросилась по стене.
Белогривка смотрела вниз на пестрого котенка, который с удивлением разглядывал ее огромными золотистыми глазами.
Синегривка грозно выгнула спину.
— Когда мы сердимся, то становимся ростом с барсуков! — прорычала она.
— И еще мы днем и ночью грызем кости! — добавила Белогривка.
Взвыв от страха, котенок развернулся и опрометью бросился в кусты.
— Это оказалось проще, чем я думала, — промурлыкала Синегривка. — Она спрыгнула на поросшую травой лужайку и помчалась к Пышноусу. — Не волнуйся! — издалека прокричала она. — Мы прогнали котенка!
Пышноус вынырнул из зарослей и непонимающе уставился на нее:
— Какого еще котенка?
— Да так, одного… Он грозился залезть на стену!
— Грозился? — прищурился Пышноус.
Синегривка смущенно потупилась:
— Ну… Вообще-то, он мог туда запрыгнуть.
